Прощание с колхозом

Началось все в конце 1991 года. Два правительственных документа: указ Президента Российской Федерации «О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР» от 27 декабря и постановление правительства «О порядке реорганизации колхозов и совхозов». Там было много всего:

«Колхозы и совхозы обязаны провести реорганизацию…

Местной администрации организовать продажу земель фонда по конкурсу…

Земли передаются или продаются… на аукционах гражданам и юридическим лицам…

Предоставить крестьянским хозяйствам право залога земли в банках.

Разрешить с 1 января 1992 года гражданам, владеющим земельными участками на правах собственности, их продажу…

Невыкупленные участки земли продаются на аукционе…

Колхозы и совхозы, не обладающие финансовыми ресурсами для погашения задолженности по оплате труда и кредитам, объявляются несостоятельными (банкротами) до 1 февраля и подлежат ликвидации и реорганизации в течение первого квартала 1992 года».

Указ и постановление были опубликованы в газетах в начале января. За ними последовали разъяснения. Министр сельского хозяйства В. Н. Хлыстун: «Мы будем настойчиво рекомендовать изменить форму хозяйствования… Принятие указа Президента РФ и постановлений правительства следует воспринимать… как создание механизма для быстрейшего реформирования сельского хозяйства». Правительство: «Мы твердо поддерживаем фермерское движение, рассматриваем его как нашу опору и будущее сельского хозяйства».

Согласимся, что было от чего кругом пойти голове не только у клейменовского бригадира Виталия Ивановича, тем более что колхоз давным-давно был в долгу как в шелку.

Короткие заметки с февральского совещания в райцентре. Народу немного: председатели колхозов, директора совхозов, руководители района, агропрома. Вопрос один: что делать? Сначала, чтобы дать направление разговору, руководящее:

– Как сказал один из руководителей облагропрома, сев будем вести в другой формации. Давайте задумаемся над тем, что даже испытанные и проверенные командармы колхозно-совхозного производства Штепо и Попов (дважды Герой и Герой Социалистического Труда. – Б. Е.) не голосуют сегодня двумя руками за старое… Пошел необратимый процесс.

И разговор пошел:

– Колхоз – все там условно. Это образование эффективно не работало и работать не будет.

– Если валить, то шустрее. Дров много. Давайте до сева поделимся, чтобы потом с саженью по хлебам не бегать.

– Работа по разделу не страшит, – бодро доложил главный землеустроитель района. – Участвовал в укрупнении колхозов. Теперь пришла пора делить, будем делить. Штат расширен, справимся.

– С разделом будут трудности. Уже находятся чудаки, которые достают из сундуков или из-за икон документы о сдаче их отцами в колхоз молотилки, сеялки с веялкой. Теперь пойди найди, где та молотилка, та веялка.

– Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, – философски произнес председатель райпо. – Хорошо бы не пороть горячку. Федоров нас уже накормил.

Знаменитого Федорова здесь знали все. Кто и не видал, так был наслышан. Федоров – первый фермер района, хозяин 112 гектаров земли.

Объявился он в Калаче летом 1990 года. Ростом невеликий, метр с кепкой, по профессии механик бытовых машин, волгоградский житель. Просил землю: «Хочу работать на земле. Согласно новому времени…» – и так далее. За словом в карман не лез. Поглядели на него, посмеялись, сказали: «Будь здоров. Езжай, холодильники ремонтируй». Через неделю звонок из области: «Почему препятствуете? Человек хочет работать. У вас в районе ни одного фермера». Пытались объяснить: «Этот человек сроду земли не видал. Ездить умеет лишь на троллейбусе с водителем».

Уж чего-чего, а показуху устраивать мы научились. Отрапортовать, доложить, прибавить пару-другую ноликов. Головокружительная карьера Махарадзе, чуть не за год взлетевшего с должности директора стеклотарного заводика в райцентре до российского вице-премьера, тому подтверждение. Ко всему прочему, Махарадзе, став председателем облсовета, вовремя доложил, что фермеризация Волгоградской области идет успешно, сообщил цифру с ноликами.

Одним из этих «ноликов» и стал первый калачевский фермер Федоров. Когда привезли его на поле, он упал на землю, картинно обнимая ее, кричал: «Моя родная земля-кормилица!» «Кормилица» потом зарастала бурьянами год и другой, пока ее не забрали.

К февралю 1992 года в Калачевском районе было зарегистрировано 54 крестьянских хозяйства с 2806 гектарами пашни. Лето 1991 года было уже позади. Федоров на своей земле вырастил бурьян. Семья Найденовых, тоже волгоградская, имея 4, 5 сотни гектаров, на 100 гектарах посеяла просо, но получила тоже бурьян. Сам Найденов – пенсионер, бывший юрист, сыновья, на погляд крепкие, деловые, жили в городе, работали на производстве. Во-первых, за двумя зайцами, во-вторых, крыловская басня про пирожника и сапожника – словом, и у них не вышло.

Из 54 крестьянских хозяйств района всерьез можно было говорить лишь о двух: Чичеров и Ляпин – на 103 гектарах земли, Хлиманенко – на 127. Причем говорить всерьез не о какой-то отдаче, а лишь о том, что землю свою обработали, урожай собрали, подчеркну – с доброй помощью тех совхозов, откуда вышли. К этим людям мы еще вернемся не раз, любопытствуя, как живется им, как работается.

А теперь снова к тому совещанию в райцентре, где собрались директора совхозов, «сельские бароны», как принято их называть в «демократической» прессе, люди пожившие и повидавшие много чего.

– С семнадцатого года сельхозорганы претерпели уже двадцать девять реорганизаций, – сообщил один из «баронов». Сам ли он подсчитал, в газете ли вычитал, не знаю. Есть такие сборники, они выходили за томом том: «Решения партии и правительства по сельскому хозяйству». Ежегодно таких решений принимался не один десяток: «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства» или «О природных сенокосах» и прочее, прочее.

Совхозные руководители хорошо знали еще и иные цифры: в районе около 150 тысяч гектаров земли, 40 тысяч голов крупного рогатого скота, почти 100 тысяч овец. Это реальная продукция. А для селян – работа, а значит, плохое ли, хорошее, но реальное житье. А для страны (про страну «бароны» не забывали) это реальные хлеб, мясо, молоко на каждый день. Раньше получали поболее. Сейчас началось снижение. Причина – падение дисциплины снизу доверху: от тракториста и скотника до директора совхоза. Прежде утром директора совхозов и управляющие долго не спали. Уже в пять, в шесть утра может на ферму с внезапной проверкой приехать «хозяин» из райкома, проверить кормление, дойку. Так что не позорюешь. Нынче – свобода.

Но около 150 тысяч тонн хлеба и 33 тысяч тонн молока, 6,5 тысячи тонн мяса район ежегодно дает. И поэтому лучше всего погодить. Новая метла, горячие молодые головы – все это понятно. Головы поостынут, метла изотрется… Надо годить. Чтобы тот спад, который идет в совхозах, не превратился в обвал. Потому что убыточный совхоз «Голубинский» все же дает мясо, шерсть, хлеб. А посади на его земли сотню федоровых и найденовых – получится бурьян.

Высокому начальству перечить нельзя. Велит президент проводить реорганизацию колхозов и совхозов – будем проводить, составим график. Но в постановлении написано: «…по 1 января 1993 года». Сколько воды за год утечет, сколько будет перемен. Не надо спешить. Поставим срок выполнения… 26 декабря, например, или 25. А кто очень спешит, пусть к 23 декабря реформируется. А главное, нужно готовиться к севу (техника, горючее, семена) и зимовку скота завершить. Но в то же время, выполняя указ президента, создать районные и внутрихозяйственные комиссии, которые будут проводить реорганизацию хозяйств по графику, по плану. Какую реорганизацию? А такую, какую захочет народ.

Уже в начале марта калачевская районная газета под рубрикой «Пути приватизации» на первой полосе объявила: «Землю – крестьянам». Заголовок был набран крупными буквами, а внизу, помельче, сообщалось, что во всех хозяйствах района, «как и предполагалось, абсолютным большинством голосов участники собраний высказались за владение землей на коллективно-долевой основе, то есть по-прежнему, как и раньше, лишь вывеску изменив на современную. В совхозе “Калачевский”, например, знатный механизатор, ветеран труда Н. Ф. Ткаченко прямо сказал о том, что люди на селе не готовы работать на земле индивидуально. Для этого в стране просто нет условий: селяне привыкли трудиться сообща».