Страница 50 из 62
Неопытный творец берет обычно чистый лист, долго сидит перед ним, размышляет и начинает писать набело «с начала до конца»… И вскоре ему становится ясно, что каким бы красивым ни представлялся первоначальный план, многое приходится менять по ходу дела. Появляются новые мысли, что–то уже кажется не так хорошо сформулированным, становится непригодным вообще первоначальный план. Так что лучше прислушаться к советам профессора психологии Бориса Циреновича Бадмаева… Разные бывают профессора психологии. Бывают и неинтересные. Бывают сталинисты. С Бадмаевым нам посчастливилось работать в одном вузе, и впечатления от этого разумного человека и психолога очень хорошие. У него есть несколько книг по изучению психологии. И в личных беседах он высказывал интересные мысли, которыми мы сейчас и поделимся.
Начинайте работать над текстом «с любого места, с любого пункта плана, где вопрос наиболее прояснен, и есть готовность по нему высказаться тут же достаточно определенно». «В процессе написания этого первого фрагмента, — говорит Бадмаев, — происходит дальнейшее проникновение в проблему, и становится все более понятно, как… строить текст дальше».
Вводную часть Бадмаев советует писать в последнюю очередь, поскольку содержание первых строк складывается всегда трудно и пишется наиболее тяжело. Это потому, что автору в этот момент не вполне ясно, что и как будет излагаться дальше. «Обдумывая и много раз
переделывая начальные фразы… неопытный автор тратит уйму времени. Совсем другое дело, когда весь основной текст готов: во введении автор может «пообещать» последующее содержание работы, уже ему известное» (Бадмаев).
* * *
Теперь наши советы. А как вообще начинать писать даже те фрагменты, содержание которых вроде бы ясно?
Примем за аксиому, что вы не Шекспир, чьи черновики не найдены, и ходят легенды, что их и вовсе не было. Но их не могло не быть. Они только не найдены. Любой серьезный автор много раз переделывает написанное. И Пушкин, и Толстой, и Павлов… Так что…
Сначала пишите как бог на душу положит. Все, что придет в голову. Достаточно определенно высказаться невозможно, даже если это фрагмент. Сначала это будут, скорее всего, громоздкие, зачастую корявые наброски. Ничего, пусть. В них много лишнего. Лучше так, лишь бы не упустить важное. Наброски могут бьпь построены первоначально каждый сам по себе, без согласования друг с другом. Они тоже постепенно будут видоизменяться, отшлифовываться. Потом надо тщательно сверить друг с другом наброски, аналогичные по содержанию, и выявить, что в одном упущено, что в другом. Ведь в двух набросках может обсуждаться одно и то же. И в первом наброске может быть лучше одно, в другом другое. Выбрать лучшие формулировки. Все ценное надо свести воедино. Алишнее удалить.
А потом начинается выстраивание. По логическим цепочкам. Тяжкий мучительный поиск логических связей. Конечно, есть какой–то план связи эскизных фрагментов друг с другом. Но этот план тоже по–каэскизный.
Когда наброски приведены в относительный порядок, можно их выстроить один задругам. Тоже пока примерно. После чего надо связать их текстуально. Здесь будут полезны словосочетания–мостики.
— В то же время…
— Можно добавить…
— Другие авторы обращают внимание на…
— А как бьпь с таким мнением?..
— Сравним с тем, что сказано в …
И вот вроде бы текст выстроен. Теперь очередь редактирования. Не менее тяжкий и не менее мучительный процесс.
Пройдитесь по фразам и уберите сначала все, что мешает понимать содержание.
Выявите повторы и, если они необходимы для понимания, оговорите это специально.
Выделите каждую ценную мысль и оформите ее в трех–четырех предложениях. Каждое предложение постройте так, чтобы оно заняло две–три строки.
Много раз вчитайтесь в то, что получилось, и произведите шлифовку текста. Сократите по словам части фраз, если это можно. Например, замените «создает помехи» на «мешает». Разбейте длинноватые предложения на два–три более коротких, проявите заботу об их гештальтности.
Может случиться, что фраза редактированию не поддается. Тогда имеет смысл ее радикально переделать. Поясним на примере.
То, что было придаточным предложением, причастным или деепричастным оборотом, можно сделать коротким самостоятельным предложением. Было: «Паранойяльная личность, влекомая целью, часто крушит все на своем пути, говоря людям, что цель оправдывает средства». Чем–то это нам не нравится. Фраза с причастным и деепричастным оборотом, да еще и с придаточным предложением. Можно сделать так: «Паранойяльный человек обычно очень увлечен целью. На пути к ней он часто все крушит. И говорит людям, что цель оправдывает средства». . В каких–то случаях существительное, обозначающее процесс, стоит заменить глаголом. Сначала написалось: «Истероидизирование шизоида — трудоемкий процесс». Слово–неологизм «истероидизирование» звучит раздражающе. Напишем лучше так: «Придать шизоиду истероидные черты трудно, придется много работать».
Чтобы устранить злоупотребление родительным падежом, вместо существительного в родительном падеже употребите прилагательное. («Множество черт личности шизоида» превратим в «многие личностные черты шизоида»).
После того как проделана вся описанная работа, надо вычитать текст и устранить грамматические и оформительские ошибки.
Работу по доводке текста имеет смысл производить не сразу, как только он написан, —лучше пусть он отлежится сутки–двое–трое. Текст будет восприниматься уже и как свой, и в то же время как бы не свой — кое–что подзабудется, и взгляд 'уже будет как бы со стороны. Больше критичности к тексту — больше продуктивности в его улучшении.
Добавим ко всему сказанному, что творчество должно быть непроизвольным. Если вы пока не знаете, что делать с текстом, начинайте его читать — и процесс пойдет. «Рука бежит к перу, перо к бумаге…» И дальше, как у Пушкина… Придут новые мысли. Подправится уже написанное.
ОРГАНИЗАЦИЯ ТВОРЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
ГлаванаписанаАркадиемЕгидесом
В этой главе я пекусь о собственно мыслительном творчестве, когда приходится продумывать, писать, чертить логико–графические схемы. На эту тему есть много публикаций. Но все больше теоретических. Ну а что можно посоветовать из собственного опыта? Не претендуя на все–охватность темы, я постараюсь обсудить такие моменты, которые помогут творчески работать многим.
s
* * *
Наверняка на факультетах журналистики учат пользоваться диктофоном. Но я редко видел диктофон в руках ученого. Советую на основе долговременного положительного опыта научиться пользоваться диктофоном.
Началось все с моего знакомства с Михаилом Михайловичем Жванецким. Хотя это знакомство мне определенно приятно, я упоминаю об этом не только поэтому. Так вот, в 1984 году на студии «Союзмультфильм» режиссер–мультипликатор Ефим Абрамович Гамбург решил по моим идеям и в соавторстве со мной поставить мультипликационный фильм «Контакты… Конфликты». Было сделано четыре выпуска. Можно сказать, сериал. Озвучивать текст и написать его, теперь уже в соавторстве с нами, должен был Жванецкий. Так началось наше знакомство. Иногда Михал Михалыч приглашал меня на свои концерты. Это были не большие телеконцерты или концерты в Театре эстрады, а камерные, клубные выступления. Он носил тогда с собой свой легендарный большой портфель, из которого извлекал рукописи. И не только извлекал, но и наполнял новыми. Если приходила в голову очередная острота, он останавливал концерт, доставал из портфеля блокнот, записывал ее и опускал блокнот в портфель. На студенческих лекциях и на занятиях в Клубе психологической культуры я стал делать также. Приходили в голову, конечно, и остроты (они нашли свое место в книгах «Лабиринты общения» и «Как разбираться в людях»). Но, понятно, больше было мыслей не юмористического, а научно–практического толка. Их–то мне и не хотелось терять. Но потом я пришел к выводу, что лучше записывать эти мысли на