Страница 12 из 32
Существует предел, после которого терпение и терпимость перестают быть добродетелью.
Там, где начинается тайна, кончается правосудие.
Тирания многих – умноженная тирания.
Человек по своей природе религиозное существо.
Чем больше власть, тем больше опасность злоупотребления ею.
Чтобы обладать свободой, необходимо ее ограничивать.
Экономия состоит не в сбережении, а в отборе.
Уильям БЛЕЙК
(1757–1827), английский поэт и художник
Глупый и мудрый, глядя на одно и то же дерево, видят разные деревья.
Если бы другие не были дураками, мы были бы ими.
Избыток скорби смеется. Избыток радости плачет.
Легче простить врага, чем друга.
Проклятие бодрит, благословение расслабляет.
Слаба та радость, которая не приедается.
Тигры гнева мудрее кляч поучения.
Тюрьмы строятся из камней Закона, Дома Терпимости – из кирпичей Религии.
Ты никогда не будешь знать достаточно, если не будешь знать больше, чем достаточно.
Червяк, разрезанный плугом, прощает плугу.
Люк де ВОВЕНАРГ
(1715–1747), французский писатель
Войны подобны судебной тяжбе, где судебные издержки превышают спорную сумму.
Бедность так принижает людей, что они стыдятся даже своих добродетелей.
В дружбе, браке, любви, словом, в любых человеческих отношениях мы всегда хотим быть в выигрыше, а поскольку отношения между друзьями, любовниками, братьями, родственниками и т. д. особенно тесны и многообразны, не следует удивляться, что в них ждет нас больше всего неблагодарности и несправедливости.
В известном смысле недостатки любого произведения сводятся к одному – оно слишком длинно.
В любом трактате проглядывает подчас немало двусмыслицы, а это доказывает, что каждая из договаривающихся сторон сознательно намеревалась нарушить его, как только представится возможность.
Велики людские притязания, а цели – ничтожны.
Вельможа слишком дорого продает свое покровительство; поэтому никто и не считает себя обязанным платить ему признательностью.
Все люди рождаются правдивыми, а умирают обманщиками.
Все, что слишком длинно, приедается, даже жизнь; однако ее любят.
Всего ошибочнее мерить жизнь мерою смерти.
Вырази ложную мысль ясно, и она сама себя опровергнет.
Дураки употребляют умных людей с той же целью, с какой мужчины-недоростки носят высокие каблуки.
Дураков меньше, чем думают: люди просто не понимают друг друга.
Дурных людей всегда потрясает открытие, что и добропорядочные способны на хитроумие.
Если болезненный человек съест вишню, а назавтра сляжет с простудой, ему непременно скажут в утешение, что он сам во всем виноват.
Живость ума не слишком красит человека, если ей не сопутствует верность суждений. Не те часы хороши, что ходят быстро, а те, что точно показывают время.
Иной раз проще создать новую партию, чем постепенно добиться главенства в уже созданной.
Искусство нравиться – это умение обманывать.
Как трудно заниматься выгодным делом, не преследуя при этом собственной выгоды!
Какие услуги ни оказывай людям, им все равно не сделаешь столько добра, сколько, по их мнению, они заслуживают.
Какую бы нежность ни питали мы к друзьям и близким, их счастья все равно мало, чтобы осчастливить и нас.
Когда человек неспособен занять и развлечь себя, он берется занимать и развлекать других.
Когда я вижу человека, превозносящего разум, я готов держать пари, что он неразумен.
Критиковать автора легко, трудно оценить.
Кто не способен придумывать небылицы, у того один выход – рассказывать были.
Ленивцу всегда хочется что-нибудь делать.
Лжец – человек, не умеющий обманывать; льстец – тот, кто обманывает обычно лишь глупцов.
Любовь сильнее самолюбия: женщину можно любить, даже когда она презирает вас.
Люди готовы наобещать горы, чтобы избавиться от необходимости дать хотя бы крохи.
Люди редко примиряются с постигшим их унижением: они попросту забывают о нем.
Много говорят лишь о тех мыслях и книгах, которые интересны многим.
Молодые люди меньше страдают из-за своих оплошностей, чем от благоразумия стариков.
Молодые люди плохо знают, что такое красота: им знакома только страсть.
Монахами становятся из набожности, а солдатами – из нечестия, но затем те и другие исполняют свои обязанности почти всегда по необходимости или по привычке.
Мы без особого труда прощаем вред, причиненный нам в прошлом, и бессильную неприязнь.
Мы делаем вид, будто нам лень завоевывать славу, и при этом лезем из кожи ради ничтожной корысти.