Страница 37 из 176
Фриман подбежал к роботу, который уже поднимал массивные ворота в туннель.
— Что, песик, теперь и ты на моей стороне? — усмехнулся Гордон, — В прошлый раз у меня от «собачек» были лишь неприятности… Ладно, беги к своей хозяйке, и попробуй только не защитить ее! На винтики разнесу!
Пес, что-то промычав, опустил ворота, когда Гордон был уже с той стороны. Фриман прислушался — удаляющийся топот железных лап… С потолка посыпалась штукатурка — похоже, сверху уже не осталось ничего живого. Вздохнув, Фриман вышел к большой шахте лифта. Самого лифта не было и в помине. Лишь лестница не стене, уходящая вверх. И… иссохший струп человека у ее подножия. Гордон постоял над несчастным. От черепа у того ничего не осталось… Хедкрабы потрудились на славу…
Что ждало его впереди? Странный город, с которым случилось что-то настолько страшное, что проход в него навечно закрыли? Может, это теперь — база Альянса? Фриману хотелось бежать обратно, найти выход. Но его не было. Только этот путь, другого нет. Ну почему с ним так всегда? Почему? С этой мыслью, буравящей мозг, словно Цитадель — небо, Фриман полез в шахту лифта…
Глава 6
"…мы больше туда не ходим…"
…Луна снова скрылась за этими вечными черными тучами… Они висят над городом с тех пор, как все это произошло. Но не стоит… не стоит возвращаться к тем временам. Сейчас — все по-другому. Сколько он помнил Света и радости здесь, в этом городе! Сколько счастливых детей и родителей, юношей и девушек гуляли здесь, по эти улицам, под ярким и радостным солнцем. Сколько людей хотели приезжать сюда каждое лето, и даже на Рождество. Тогда церковь была полна прихожан, улицы — людьми, а семьи — счастьем. Потом появились они — и радость исчезла с улиц. А через несколько лет — исчезли и дети. Все остальное изменилось за одну ночь. И теперь это место мертво, как никогда. Люди больше не ходят сюда. Ему было больно, когда он понимал — люди боятся этого места, избегают его. Но как они могут бояться его? Почему, когда Дьявол забрал души наших братьев и сестер, никто даже не откликнулся? Все думают, что они все погибли. Никто не знает, но все они еще здесь. Они уже мертвы, но их Души мечутся в дикой боли и муках, не в силах ничего поделать против всепоглощающей Тьмы. Тьмы, которая заставила их работать на себя. Тьмы, которая превратила людей в исчадия Ада. Это, конечно, случилось не сразу. Обстрел начался ночью, и большинство людей были просто застигнуты смертью во сне. Казалось бы — самый лучший конец. Но нет, они ведь проснулись. И проснулись уже другими. Уже с дикой болью. Уже с Тьмой в душе, затмевающей Свет. Это было сначала. Потом — оставшиеся пытались обороняться. Но ничего не вышло. Аккуратно, по одному, маленькие существа забрали их всех. Он наблюдал, как город бьется в агонии, но не мог ничего сделать. Он постепенно оставался один. Люди шли к нему, чтобы найти у него убежище, но Дьявол вошел и туда.
И он остался один. Совсем один. Здесь одиночество чувствовалось, как нигде больше. Сначала — боль. Потом — безумные часы дикого страха и ужаса… Потом — отчаянная битва за лишние минуты жизни, ставшая уже привычкой. Как и постоянный страх. Но потом все переменилось снова. Нет, не город. Он сам. И он понял, что происходит. И понял, что нужно делать. И понял, что нужно жить, чтобы дарить другим освобождение.
Он тащил по бревенчатому полу окровавленную нижнюю часть человеческого тела. Да, трудно было рассечь надвое этого нечастного, и еще труднее — снять это чудовище с его головы. Он ведь помнил их истинные лица. И только от этого ему было легче. Он вытянул человеческие останки во дворик, под призрачный свет Луны. Теперь — надо перекинуть трос через ветку дерева… Вот так. А теперь — покрепче привязать останки к нему… И еще кое-что… Когда работа была сделана, он оглядел результат. Да, должно сработать. На это они попадутся. Ими движет Дьявол, и поэтому их легко предугадать. Он оглядел темный двор и посмотрел на Луну в небе. Надо идти… Дождавшись, пока луна спрячется за черным облаком, он тихо ушел, оставив на дереве плод своих усилий…
…
Это было нелепо, может быть даже где-то смешно. Куда идти, зачем, для чего? Фриман думал об этом, переводя дух после преодоления шахты. С каждым ее метром дикая вонь усиливалась. Гордон усмехнулся — а ведь так с ним всегда. Чем дальше он заходит, тем больше вонь. Ну почему так? Чем он отличается от других людей? Обычный молодой ученый, решивший достать с неба звезду с помощью науки. Наверное, это плата за самонадеянность. Он убедился в своем истинном положении еще у пусковой установки ракеты в "Черной Мессе". Делай свое мелкое дело, не лезь в чужое. Не задавай лишних вопросов, не думай слишком много — а иначе пеняй на себя. Так и случилось. Так хотелось все узнать, так хотелось ответов на вновь и вновь рождающиеся вопросы, что молодой физик и сам не заметил, как попал в водоворот. А теперь он почти в его центре — звать на помощь поздно. Самое время задуматься о том, что же правильного сделал он в своей жизни? Что? Помог ли он науке? Вряд ли, может, самую малость. Вот только все это бесполезно — Альянс уничтожил науку. Подарил ли он кому-нибудь счастье? Ответа нет. Все, кто были рядом с ним, либо погибли, либо в той же яме, что и он сейчас. Подарил ли он кому-нибудь жизнь? Нет. Лишь смерть. Но что-то все же он дал людям. Ведь не зря его знает каждый? Не зря его прозвали Человеком Свободы? Наверное, не зря. Хорошо, когда есть цель. Можно потрепыхаться еще. Но что бывает, когда понимаешь, что та цель, которая еще вчера казалась почти реальностью, теперь рассыпалась перед тобой, как карточный домик? Наступает самый трудный период. Подумать, может, прожить долгие годы, прежде чем появится новая цель. Быть может, именно поэтому он здесь. Быть может поэтому G-man как-то пропустил двадцать лет мимо него, чтобы у него не было времени подумать? Чтобы в такой ситуации он действовал, и действовал сразу и наверняка, с еще свежими мыслями и воспоминаниями?
Гордон, кое-как закрепив гравипушку на поясе и взяв автомат, осторожно пошел вперед, по коридору с деревянными стенами и полом. Спереди веяло воздухом посвежее, слышно было резкое пение сверчков и еще каких-то насекомых. Похоже, уже глубокая ночь. Фриман поежился. В темноте проще устроить засаду. Хотя с чего он взял, что здесь все так плохо? Ведь это какой-то поселок, похоже. Или пригород. Возможно, здесь еще есть люди. Фриман вышел под черное небо, все еще надеясь, что все будет хорошо. Но то, что он сразу увидел, начисто отбило все позитивные мысли.
Да, это был поселок. В нем было что-то от старых немецких деревенек — крыши, покрытые некогда красной черепицей, печные трубы, аккуратный сарай, дворик с травой и деревьями. И торчащая из земли ракета. Гордон машинально напрягся, но хедкрабов нигде не было видно. Даже если они и были тут, заметить их было бы просто невозможно — стояла густая темень, рассеиваемая лишь тусклым светом фонаря на отдаленном дереве. Фриман различив темноте очертания раскрытого хвоста ракеты. Осторожно подошел поближе. В нос ударила терпкая вонь. Фриман, догадавшись наконец включить фонарик костюма, отпрянул назад. Из-под ушедшей в землю ракеты виднелись две ноги, в сухих, пропитанных кровью штанах. Гордон почувствовал, как у него внутри что-то вздрогнуло. Он осторожно потянулся к ногам, надеясь вытащить несчастного. Но нога мягко продавилась под его пальцами, и, убрав руку, Гордон услышал мерзкий хруст зашевелившихся в трупе червей. Фриман, сглотнув, встал и снова окинул взглядом двор. Стояла полная тишина, лишь пели утихающие сверчки, да где-то завыл койот. Гордон, тревожно оглядываясь, пошел к фонарю на дереве, освещая мрак вокруг себя фонариком. Невдалеке нашлась еще одна ракета. Гордон, наконец, подошел к свету, но тут же вздрогнул. Его охватили отвращение, страх и жалость. Но скорее все же страх и отвращение. Он утер проступивший пот на лбу и, не отрываясь, смотрел на это. На ветке, привязанная тросом, покачивалась нижняя часть тела человека. Трос был грубо привязан прямо к торчащему из черного зловонного мяса обломку позвоночника. Гордон нервно усмехнулся. Это уже слишком…