Собака Кантерсельфа

– Кожа? – не поверил Шорохов.

– Волосы! – торжествующе воскликнул эксперт. – Я сначала тоже про кожу подумал.

Нам и на симпозиуме об этом говорили. Делаются специальные инъекции в локальные области, напротив сердца, легких, кишечника, и кожа в этих местах твердеет, приобретает ороговелость и способна противостоять пистолетной пуле. А потом мне в руки попало вот это, – эксперт достал из ящика стола конверт, аккуратно вынул из него не видимый с двух шагов волосок, положив на край стола. – Только не сдуй, у меня больше нет. Чудом нашел в машине. Заметь, он не оторван, с волосяным корнем. Похоже, это линька.

– Что же в нем необычного?

Эксперт достал перочинный нож, передал Шорохову:

– Режь!

Волосок был самый обычный. Шорохов хмыкнул, подумав, что это какая-то хохма, приложил нож посредине волоска и надавил.

– Ты мне стол испортил, медведь хренов! – заорал Кесарев, вскакивая.

– Зато твой кевларовый волос пополам, – довольно констатировал Шорохов.

– На фига было стол портить? Все равно у тебя ничего не вышло!

Волосок посредине пересекала глубокая борозда, и казалось, что он перерезан пополам, но стоило эксперту потянуть за кончик, как вдавленный в разрез волосок вылез наружу целый и невредимый.

– Дай сюда! – Шорохов азартно выхватил волос. – Железного стола у тебя нет? Жаль.

Эксперт успел только рот открыть, чтобы предостеречь его от необдуманных поступков, но тот уже накрутил волос на указательные пальцы и дернул. И завопил.

– Что это вы тут делаете? – в лабораторию заглянул бледный Неволин. – Мать моя, родина, что у него с руками?

Эксперт судорожно обхватил пораненные пальцы Шорохова быстро намокающей кровью ватой.

– Подстава! Ты мне стальную проволоку подсунул, сейчас кровь остановится, и звездюлей получишь! – пригрозил Шорохов.

– Никакой подставы, майор. Толщина волоска микроны, это все равно, что серпом себе…по пальцам.

Когда кровь остановили, и майор был спасен, Неволин попросил аскофена.

– Башка раскалывается, – признался он. – А мне еще в Рахитовский центр ехать.

Кесарев сказал, что действие аскофена краткосрочное, но таблетки дал, воды у него не было, и он предложил спирт. Следователь отказался и пошел за водой к Ларькову.

До совещания у генерала Шорохов решил привести в порядок бумаги, но не успел: по служебному позвонил Макаров, гаишник из молодых и нагловато сказал:

– Товарищ майор, сейчас проезжал по Промышленной, мимо пивзавода, там, в патрульной машине спит ваш напарник. Это не мое дело, но я решил вам позвонить.

– Он плохо себя чувствовал и принял таблетку. Вы пробовали его разбудить?

– Это не мое дело, – нагло заметил Макаров. – Но если человек спит в таком месте, значит ему наоборот хорошо.

И не дожидаясь ответа, отключился. Шорохов позвонил Ларькову, чтобы спросить, когда Макаров вернется.

– Зачем тебе? – удивился тот.

– Напомни потом, чтобы я ему морду начистил.

Через десять минут майор был на месте. Учитывая, что на машине следователя были включены проблесковые маячки, и стояла она наискосок, то проехать мимо, не заметив, было трудно.

Следователь Неволин спал, и лицо у него было умиротворенное. Легкое потрясывание и щипки за нос результата не дали. Майор уже размахнулся, но потом, соизмерив размер своего кулака, передумал прибегать к столь радикальным мерам. Вместо этого вытащил следователя, уложил лицом на капот напротив брызгалок и включил насос омывателя. Через секунду тот взвыл:

– Ты чего делаешь, палач! Там незамерзайка залита! Я же чуть без глаз не остался!

Майор высказал, что он обо всем этом думает.

– В другое время ты у меня под офицерский суд пошел бы за это! – пригрозил следователь.

– Ты можешь сказать, что с тобой происходит? – возмутился майор. – Ведь если ты продолжишь в том же ключе, тебя уволят и путь тебе после этого только один. На Черный пароход как безработному.

Неволин старательно вытер покрасневшее лицо и сказал:

– Я тебе все расскажу, только не перебивай.

И он рассказал про вчерашний случай. Про то, как ездил кругами, но в центр не попал, про женщину в кабриолете.

– Сегодня начинается та же бодяга, – пожаловался он. – Думаешь, я сюда ехал?

Центр в другой стороне!

– Похоже на действие галлюцигена, может, аскофен левый, – предположил Шорохов. – Но точнее покажет вскрытие.

– Ну вот, я же серьезно, – обиделся Неволин.

– Ладно, остынь. Кровь тебе надо сдать Кесареву на анализ. Он тебя по всему спектру разложит, тогда получим ясность.

– А сейчас мне что делать?

– В центр надо ехать. Через час доклад у Крутохвостова. Шкуру спустит твою галлюцигенную.

Неволин с мольбой посмотрел на майора:

– Слушай, никогда о таком не просил. Съезди со мной, а то я опять куда-нибудь не туда заеду.

– Да ты что с ума сошел? У меня дел полно, только тебя сопровождать не хватало.

– С меня бутылка! – соблазнял Неволин.

– Две! – быстро схватил тему Шорохов. – Алгинского коньяка!

– Пей мою кровь, – согласился Неволин, но было видно, что он безумно рад.

Он, пока майор не передумал, протянул ему ключи, но тот отвертелся, сказал, что для чистоты эксперимента тот должен вести сам. Неволин начал было громко комментировать все свои действия, по каким улицам он едет, но майор велел ему заткнуться.

Они ехали по Южному шоссе, когда ди-джей Ихтиандр с морского радио сказал:

– А сейчас наша регулярная передача. Прием пробок у населения.

– Охренел парень, какие у нас могут быть пробки? – не выдержали гаишники.

– Я пошутил, и, наверное, меня выгонят с работы, – поправился диджей.

Внезапно следователя напрягся.

– Это она! – воскликнул он. – Видишь красный кабриолет?

– Не дергайся, веди себя обычно, – порекомендовал майор, прячась на сиденье.

– Мы могли бы ее прижать к обочине!

– На ней мотор втрое сильнее нашего. Что она делает?

Неволин посмотрел в зеркало заднего вида. Красный затонированный спилер-кабриолет быстро нагнал его и пристроился бампер к бамперу.

– Теперь ты мне веришь?

Тот сказал, что нисколько не сомневался, на самом деле жутко хотелось привстать и посмотреть, на самом ли деле за ними кто-то вообще едет, или имел место быть очередной глюк.

– Она мне сейчас в зад въедет! – запаниковал Неволин.

Майор велел ему не дергаться и попробовать остановить наглеца. Следователь включил сирену и указал рукой на обочину. Руку его трясло от волнения, словно на улице штормило. Майор услышал, как мимо борта прошелестели колеса. Значит, что-то все-таки ехало, решил он, осторожно выглядывая в проем между сидениями.

В пяти метрах впереди стоял ярко-красный кабриолет.

Открылась дверца и была выставлена стройная ножка в туфлях на острых каблучках, которые с прошлого раза подросли на пару сантиметров, превратившись в настоящие небоскребы. Майор шепнул Неволину, чтобы он меньше пялился на ножки, вышел из машины и проверил у нее документы. Малолетка тем временем показалась из машины полностью, оказавшись еще более раздетой, чем в прошлую встречу, хотя по всем законам физики это было решительно невозможно. На ней все было такое прозрачное, даже призрачное, что ее можно было сношать, не раздевая и уже тем более не ожидая, когда ей исполнится 18.

Подозрительный шорох привлек внимание майора и он, увидя в заднем стекле чью-то макушку, резко распахнул дверцу на всю ширину. Она встретила преграду, и парнишка в спортивном костюме получивший неожиданный удар, опрокинулся на спину.

В руке у него было шило. Майор выскочил из машины и ногой выдавил у него оружие из руки.

– Держи мадам! – крикнул он, обернувшись.

Это стало ошибкой. Парень резко выдернул руку, а второй саданул под колено. От резкой боли майор едва не повалился, но сохранил равновесие. Парень был уже на ногах. Он был совсем мальчишка, но в глазах горел недетский волчий огонек.

– Твоя мама знает, что ты прогуливаешь уроки? – спросил майор, не потрудившись достать оружие, что ему сделает какой-то пацан.