Собака Кантерсельфа

Дело об изнасиловании провалилось в бездонную глотку архива как нераскрытое, а у Шорохова появился исправный источник информации. Базлов был шестеркой, но имел хороший слух, умел разговорить кого надо и впитывал нужные сведения как губка.

– Легко тебе говорить, начальник. Шерхан страшный человек. Про парк мертвецов слышал, небось?

Страшилка была известная. Уже в ста метрах от берега начинаются настоящие километровые морские глубины. Ходили слухи, что Шерматов неугодных людей топит не абы как, а в одном известном узкому кругу лиц месте. Жертвам к ногам повязывается груз, и когда начинается процесс разложения, гнилостные газы раздувает людей, и они встают. Если слухи соответствуют истине, то место там зловещее. Убитых не один, и не два. Целый парк молчаливо стоящих рядами на дне утопленников.

– Кошмары меня уже замучили. Просыпаюсь и уже вроде под водой. Задыхаюсь, ору, а эти вокруг молчат. Я уже и к попу ходил.

– Не к попу надо. Доктору покажись, – рассеяно посоветовал Шорохов. – Про перестрелку на Атлетической слышал?

– Эти, которые с биксами? А как же. Серьезные люди. Машину только зря испортили.

Загнать можно было бы потом тысяч за десять.

– Так это точно не ваши были?

– Я наших всех знаю. Кто-нибудь бы да проговорился.

– А как Шерхан к этому отнесся?

– А что ему? Он в казино живет.

– Нестыковочка выходит. В его малине беспредел творится, заезжие фраера с биксами свои дела решают. По понятиям надо им стрелку назначить и разобраться. А что Едавкин говорит? – подкинул вопрос майор, Едавкин был правой рукой Шерматова, командиром боевиков.

– В последнее время непонятки между ними происходят. Едавкин закинул, что надо бы разбор учинить, так Шерхан Полкана на него спустил, наорал, что все это его мнительность, а тех гастролеров и след уже простыл и нечего на них время тратить.

– Чего он из-за заезжих гастролеров распсиховался?

– В последнее время наш тигр психует по любому поводу. Нервный стал. Дерганный.

– И давно это у него?

– С Альтагаузена все началось.

– Немой парень в зеленом пальто?

Альтгаузен входил в состав директоров Алгинского Мясного Банка, и был человеком Шерхана, а в АМБ отвечал за общак. Все было культурно, и деньги воровские в сейфе лежали. Что Альтгаузен – бизнесмен года, умничка, человек с двумя высшими образованиями, работает на мафию, знали все до последнего постового милиционера.

Наехать на банкира было равносильно наезду на самого Шерхана и, как следствие, чревато содержательной прогулкой по саду утопленников. Как оказалось, это все-таки была не лучшая гарантия безопасности. Все убедились в этом, когда в один недобрый вечер некий молодой выскочка не подошел в наглую к столику, за которым обедали Альтгаузен и его бойфренд. Подойдя к столу, парниша без предисловий двинул педика в лицо прикладом умхальтера, сломав челюсть в двух местах, а потом выстрелил банкиру в живот, и пока тот мычал и обсирался, спокойно ушел через центральный вход.

– Ему еще пересадку печени сделали в центре Рахитова, – вспомнил Неволин.-70 тысяч евро АМБ отвалил за операцию. Покушавшегося не нашли. Единственное, что вспомнил метрдотель, что парнишка не говорил и все показывал руками. Тот и спутался, думал, что убогий пацан к папе пришел по срочному делу, и его пустил.

А он вон какой крутой оказался.

Внезапное озарение постигло Неволина. А что если тот немой парниша был одним из салаг? И оружием покушения в тот раз тоже служила бикса! Не показатель, опроверг он себя. Оружие удобное, многие им пользуются. Кстати, почему немой не сделал контрольный выстрел? Не хотел убивать, только предупредить? Выстрелом в печень?

Если бы банкира привезли к Рахитову на полчаса позже, или донорской печени там не оказалось, его тогда и похоронили бы. А не полгода спустя, когда он умер от заворота кишок в своем кабинете, роскошно обгадив залу в 70 квадратных метров.

Возможно, началась реакция отторжения донорской печени. Дело быстро замяли, а Альтгаузена сожгли.

– После Алтьгаузена много воды утекло, и дела у тигренка вроде устаканились, – сказал он. – Он хорошо приподнялся, особенно когда его конкурента Карлика грохнули на разборке. Так что, психовать у него нет никаких оснований.

Шорохов позвонил лейтенанту Ларькову и попросил через компьютер пробить все дела с применением бикс за последний год. Чем черт не шутит.

– Что-нибудь слышал про человека по кличке Прыг-скок? Может, видеть доводилось?

Такой здоровый, похож на штангиста, руки все в волосах как у макаки.

– Не припомню такого. Но у Шерхана много людей, мог и разминуться.

Перезвонил Ларьков.

– Всего четыре случая за год. Первый: Алтьгаузен.

– Этого можешь пропустить.

– Тогда остаются Песоцкий, Жученко и Семибратов.

Как говорится, все в масть. Личности в городе известные, бандиты – клейма негде ставить. Каждый мог собрать под ружье до сотни боевиков.

Шорохов вслух продублировал фамилии Базлову.

– Очень вовремя они сдохли, царствие им небесное, – сказал он. – Были бы живы, не миновать гигантской разборки. Столько бы братвы полегло.

– Знаешь, ты пожалуй прав, – согласился с ним майор. – Очень вовремя им лоб зеленкой намазали. И братки не пропали, к тигру нашему перешли.

– Ну ладно начальник, ты тут кумекай, а раз я тебе больше не нужен, давай мою премию и пойду я, – засобирался Базлов.

Майор смотрел, как согбенная фигура шаркающей походкой плетется мимо громады ВДВ.

У самого угла зык оглянулся, взгляд у него был затравленный, он сразу отвернулся и голову втянул обратно как черепаха. А ведь действительно напуган до смерти.

Майор был уверен, что информатор что-то не договаривает. Тигра боится? Так он у него много лет и никогда так не трясся.

Выполняя золотое правило общения с информаторами, Неволин назначил встречу со следующим агентом на другом конце города. В профилактории "Приморье" работали левые грязевые ванны, и у входа всегда стояло несколько машин. Здесь к нему подсел бармен Рома из бара "Белая акула". Он коротко обрисовал, о чем болтают клиенты, в основном частные таксисты. Шорохов рассеяно слушал вольный пересказ о перестрелке на Атлетической, потом спросил про Прыг-скока.

– Почему только с волосатыми руками? – переспросил Рома. – Один водила хвастал, что подвез в ночь перестрелки одного клиента, так то весь был шерстяной. Даже рожа. Говорит, что даже испугался сначала. Выскочил из темноты как черт, только хвоста не хватает. Настоящий гамадрил, если его брить, то целиком.

– Где он его видел? – вскинулся майор. – Как фамилия таксиста?

– Подробностей не знаю. Фамилии водителя тоже. Знаю, что зовут его Жека, он самый болтливый из таксистов и бывает в "Зубах" каждый день.

– Тебе надо будет со мной проехаться и показать этого таксиста.

– Он всю ночь бомбил и поехал отсыпаться. До вечера точно не покажется.

– Хорошо, тогда встретимся вечером в баре. Покажешь мне его.

Дождавшись ухода Ромы, Шорохов позвонил Неволину.

– Накопал что-нибудь в центре Рахитова?

– Завтра поеду, – вяло пообещал следователь. – Никуда вахтовики не денутся. Их только через месяц увезут. Успеем провести все следственные мероприятия.

– Интересное кино. Чем же ты сегодня занимался? Я весь в мыле как савраска, а ты, значит, отдыхаешь?

– Болею я. Могу я заболеть?

– А что ж ты с утра на совещании не сказал? Взял бы бюллетень, другой бы поехал в рахитовский центр.

– Да поехал я. Только не доехал.

– Как это? Да говори ты, темнила!

После паузы Неволин нейтральным тоном поинтересовался:

– Слушай, а у тебя никогда не бывает так, что ты вдруг все забываешь, и все вокруг кажется таким необычным?

– Бывает, – задушевным тоном признался майор. – Больше того, я могу показать тебе один дом, где таких людей полно. Это кстати, недалеко от центра Рахитова, куда ты ехал, но не доехал.

– Кончай издеваться, я серьезно.