Мальчишник в зоне смерти

— Убери ты руку! — прикрикнул он на женщину так, что вернувшийся Андрей вздрогнул.

Неужели из него шакала сделают, подумал Картазаев. Сколько он в городе? Неделю. За это время получено две пули и не сделано ни одного шага к разгадке. Хотя нельзя сказать, что ситуация нестабильная. Вместо предсказанной катастрофы Череп в люди выбился, советы бандитам дает.

— Костыль на чем ездил? — спросил Картазаев.

— На "Рено", — ответила Тамара. — Там еще заднее стекло такое смешное, как самодельное.

Картазаев понял, что за эту деталь можно зацепиться. Недалеко от порта находилось несколько артелей рыбаков. Они стали объезжать их по очереди и спрашивать, не приезжал ли кто в последнее время на иномарке. Расчет оказался верным. За рыбой редко кто приезжал на дорогих машинах. Поначалу с ними никто не хотел откровенничать. Но подаренные купюры сделали свое дело. Как оказалось, машину частенько видели в поселке под названием Шлюзовой. Дальнейший опрос местных жителей выявил, что иномарка частенько приезжала к дому некоего Лупарева. Картазаев почувствовал охотничий зуд. Одновременно в глубине души он был уверен, что Череп так просто им в руки не дастся. Едва они переступили порог вагончика со снятыми колесами, где проживал искомый рыбак, как Картазаев понял, что предчувствия его не обманули. На зеркале в прихожке висел черный драп. На стук вышла женщина в платке со скорбно поджатыми губами.

— Вы верно насчет лодки? — спросила она.

Картазаев подтвердил. Женщина проводила их к воде. Дощатый помост вел далеко в море и заканчивался клетушками, внутри которых были заперты рыбацкие шаланды. Картазаев с видом знатока обошел шлюпку, похлопал, даже попинал борта. Он ничего не смыслил в лодках. Для приличия поинтересовавшись ценой, он спросил, когда произошло несчастье.

— Три дня как схоронили, — сказала она глуховатым проплаканным голосом. — Вышел в море и не вернулся. Прилив вынес потом. Врач сказал, пьяный был, а он перед путиной капли в рот не брал.

Нас опередили, подумал Картазаев. Сделали как пацанов. Оборвалась единственная ниточка, ведущая к Черепу. Единственная ли? Они уже возвращались в город, когда Картазаев затормозил.

— Что случилось? — забеспокоилась Тамара.

— А лодка ведь большая была, — заметил Картазаев.

— Ну и что? — возразил Андрей. — В море же выходили. В этом нет ничего необычного. Там все большие.

— Вот именно, — сказал Картазаев. — Лодка большая, одному с ней трудно управиться. Кто-то ведь ему помогал.

И повернул обратно.

Им повезло и не повезло одновременно. Вдова призналась, что утопленник действительно рыбалил вместе с одним мальцом, но не успели они обрадоваться этому известию, как она тут же охладила их пыл, сообщив, что "Андрейка" уже дня три как в бегах.

— Странный он был, — продолжала вдова. — Оно и понятно, отец алкоголик, от запоя помер. Мальчонка психованный получился, а после несчастного случая вообще спятил. И убег.

— Куда? — спросил Картазаев, теряя терпение.

— Никому неведомо. Даже мать не знает.

Узнав у вдовы, где можно найти мать мальчика, поехали туда. Она жила точно в таком же вагончике, но сразу было видно, что за этим убогим жилищем ухаживают со всей тщательностью. Стенки были отдраены с мылом, вычищенные оконца блестели на солнце. На стук открыла маленькая женщина в очках. Картазаев сразу оценил очки, скромно убранные волосы и сказал:

— Андрей не вернулся? Он у меня книжку взял почитать.

— Он не вернется, — ответила она с подозрительной уверенностью. — Он как-то сказал мне, что хочет уехать отсюда навсегда.

— Почему?

— Вы не поймете. Он другой. Он всегда был далек от нашего проклятого богом мирка. Играть со сверстниками никогда не мог. У нас все злые, как волчата. Только и могут, что драться и слабых обижать. А он всегда их защищал. Даже дружил с одним убогим. Над ним смеялись. Он и в море из-за этого выходил, потому что оно свободно от этих подонков.

Картазаев уже хотел уйти, но напоследок решил осмотреть комнату этого парня.

— Мне бы книжку, — напомнил он. — Разрешите, я сам гляну.

— Что ж, смотрите. Я там ничего не трогала. Если он брал у вас что, то будьте уверены, ничего никуда не делось.

С этими словами женщина, промокнув глаза платочком, что теребила в руках, ушла. Картазаев со спутниками прошли через сверкающую чистотой прихожку в комнаты. Вернее комната имелась только одна, но она была перегорожена фанерой пополам. Комната Андрейки оказалась совсем крохотной. Из мебели в ней находился короткий детский диванчик и этажерка с совсем недетскими книжками. Литература была сплошь познавательная и научная. Причем, издания еще имперских времен: серьезные, без современного сюсюканья и заигрыванья с поколением-пепси. Из художественной литературы стоял лишь Вениаминов. На этот раз присутствовал его поздний период, когда он завязал со своими сказками о светлом будущем, а вспомнил самое страшное, что было в его жизни: войну, трупы в белых саванах внутри домов, мертвые, вмерзшие в лед, эшелоны, усиливая впечатление до неимоверного трагизма с помощью своей выдающейся фантазии. Картазаев покопался в памяти, вспоминая, когда же он читал Вениаминова в последний раз. Оказалось, в детстве. И то только космические оперы. Космонавтом хотел стать вроде. Картазаев покопался еще, но после детства обнаружил лишь гигантский провал, которого по идее быть было не должно. Однако командировки в горячие точки, поиски и ликвидация разнокалиберных ублюдков оставили после себя лишь отрывочные, ни к чему не обязывающие воспоминания. Откровенно говоря, лучше вообще было забыть весь этот кошмар в лунную ночь. Книги почитать светлые, того же самого Вениаминова, естественно, раннего, на фига ему эти поздние кошмарики. А Андрейка читал. Странный малый, права мать. Матери вообще всегда правы. В который уже раз Картазаев подумал, что будь у него мать жива, не мотало его бы по всей стране, и семья, наверное, была бы.

— Что это такое? — отвлек его от несвоевременных мыслей Урманов.

Он вертел в руках небольшую шкатулку. Картазаев отобрал находку и осмотрел. Шкатулка была обшита бархатом темно-зеленого цвета. Видно, что дорогая. Она резко контрастировала с общей скудостью обстановки. Сразу понятно, что чужая и сюда попала по чистой случайности. Ручная работа. Пустая. Внутри выемка цилиндрической формы длиной сантиметров десять, с двумя утолщениями. Шкатулка в целом, скорее всего, была футляром от некоей драгоценности. С внутренней стороны крышки микроскопический, но отчетливый оттиск: "Columbus". И звезда выдавлена. Странная звездочка — семиконечная. Почему не шести лучевая, например. И изобразить звезду с парными лучами гораздо легче. Интересно, что за кольцо здесь лежало? И откуда оно взялось у мальчика? Может, сундук из моря выкинуло? Поспрошать бы его постоянного напарника.

В своих рассуждениях Картазаев опять вышел на Лупарева. Не вовремя утонул рыбак. Или наоборот очень вовремя? Все концы с собой в воду унес. В таком случае получается, что футляр и кольцо, что хранилось в нем, так или иначе связаны с Черепом! Картазаев повертел шкатулку и так и этак. Прямой привет от Черепа. Однако он помолодел. Судя по состоянию бархата, вещице не больше двух-трех лет. У Картазаева закралось подозрение, что имеет место быть чудовищная ошибка. Черепа сына божьего в городе нет и в помине, и вся эта суета с экстренным разворачиванием резидентуры "Смерча" есть ничем неоправданный риск неподготовленными в полной мере людьми. Видно, кто-то услышал знакомое имя и очень сильно испугался. Картазаев постарался опровергнуть себя. Этот кто-то сам профессор Закатов. С академиком ему работать не приходилось, но судя по иногда проходившим через него документам, мужик аховый. Типа хирурга в своем деле. Крови не боится, а если и сталкивается с серьезной проблемой, то никогда не сдается, вплоть до подрыва ее атомной бомбой. И кличка у него была. Как ее? Что-то вроде Разрубатель.

— О чем ты думаешь, дорогой? — поинтересовалась Тома. — Поехали. Ты уже целый час стоишь с этим чехлом.