Страница 26 из 54
— Мне не нужен чёртов напиток! Я хочу её! – он прошипел, чувствуя себя, как ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку и не хотели отдавать назад. Эту игрушку с горящими от страсти глазами и таким горячим ротиком, который мог заставить его сгореть от желания дотла.
— Всё что ты можешь для меня сделать – это привести ту женщину, что была со мной вчера ночью!
— Жен…
Быстрый взгляд в её сторону заставил Фэллон удержаться от повторения его собственных слов.
Прочистив горло, камердинер заговорил вновь:
— О какой такой женщине вы говорите, ваша светлость?
— Прошлой ночью. Со мной была женщина прошлой ночью!
— Ах, да. Вы наверно имеете в виду лорда Ханта и его подружек?
— Да, — сказал он, резко рубанув рукой по воздуху. – Где они?
Долговязый Фрэнк выпрямился во весь рост, и щёки его заалели. Глаза заискрились знакомым блеском, и камердинер произнёс:
— Я отправил их домой.
— Отправил домой?!
— Ну да. Вы были без сознания, и я подумал, что вы не будете против, если…
— Вообще–то, буду. Я был категорически против!
Фрэнк выгнул красновато–коричневую бровь и с издёвкой пробормотал:
— Насколько я припоминаю, вы храпели и пускали слюни! – и добавил с изрядной долей удовлетворения: — Не думаю, что вы были в состоянии развлекать их.
Герцог подозрительно посмотрел на Фрэнка. Он был недоволен. Доминик сделал шаг вперёд, задаваясь вопросом, почему его так волнует эта приподнятая бровь и насмешливый тон. И вообще, что такое с этим парнем, что он постоянно его раздражает? И всё же… герцог не собирался его увольнять. Очень странно.
— Позволь я тебе кое–что объясню: твои обязанности не столь широки, чтобы прогонять моих гостей! Понятно?!
— Да, ваша светлость, — кивнул Фрэнк. Он говорил чётко, спокойно и очень… странно.
— Теперь мне придётся спрашивать о ней у Ханта, — пробормотал он, запустив руку в волосы, и осуждающе взглянул на своего камердинера.
— Прошу прощения, ваша светлость? – невинным голосом спросил Фрэнк.
Дамон пристальным взглядом впился в него. Чёрт возьми! Всё равно, что нанять священника на должность камердинера.
— Можешь не беспокоиться, — сказал он.
Тут в его голову пришло, что можно было бы уволить парня. Любой другой на его месте давно бы уже это сделал. И всё же он не мог. Возможно, из–за рекомендаций Адамса. Была и другая веская причина. Фрэнк обезоружил старого Фоли и тем самым спас Дамону жизнь. В то время как Дидлсворт трусливо сбежал из комнаты, парень показал себя с лучшей стороны. Герцог едва ли мог его уволить. Не только из–за вышеперечисленных причин. Ему мешало ещё что–то, и он не мог понять что именно.
Доминик резко втянул воздух в лёгкие:
— Я надеюсь, мы друг друга поняли.
— Да, конечно. Такого больше не повторится, ваша светлость.
Неужели в его голосе слышалась снисходительность? И снова этот взгляд. Камердинер оценивающе оглядел его с ног до головы. Как будто пытался найти недостатки. И выглядел… разочарованным. Доминик как будто проиграл в схватке.
Намеренный установить дистанцию между ними, как полагается между хозяином и слугой, герцог сказал тоном, как можно более холодным:
— Надеюсь, что не повторится. В противном случае будешь искать себе работу в другом месте.
Краска залила щёки Фрэнка. Его голос дрогнул, когда он спросил:
— Я могу сделать для вас что–нибудь ещё, ваша светлость?
Дамон молчал, пока вытаскивал рубашку из–за пояса брюк, направляясь в гардеробную.
— Пришли завтрак. И скажи, чтобы седлали моего коня.
Сегодня ему не хотелось спать до полудня. Или пытаться нарисовать портрет женщины, которая ускользала от него… и в жизни, и на холсте. Ускользающие женщины стали его судьбой в последнее время.
— Да, ваша светлость.
Фрэнк повернулся, чтобы уйти, но прежде посмотрел на рисунок змеи на груди герцога, и щёки его покрылись румянцем. Без сомнения, мальчишка про себя осудил его и за это. Узкая спина парня скрылась в его комнате. Странно, но вид этой выпрямленной спины напомнил герцогу его деда. Ещё один мнительный человек. Дамон скорчил гримасу.
Его долгое время совершенно не заботило, что о нём подумает дед, но по какой–то неведомой причине ему важно было мнение камердинера. Важно с самого начала. Даже когда тот был простым лакеем. Чертовски надоедливый и… странный.
Большую часть жизни Дамон привык вести себя бессовестно. Не было у него желания испытывать угрызения совести и сейчас. Особенно из–за этого неопытного юнца, который, казалось, знает всё о том, как быть настоящим мужчиной — по крайней мере, благородным уж точно.
Дамон пожал плечами и мыслями унёсся далеко от Фрэнка – к той самой женщине с прошлой ночи. И задался вопросом, как скоро они смогут завершить то, что начали до того, как его сующий нос во все дела камердинер отослал её домой.
Глава 16
— Остаёшься дома? Что значит, ты остаёшься дома? Неужели ты настолько хорошо развлёкся в моё отсутствие? – Хант вальяжно уселся на подлокотник кресла, поигрывая своим шейным платком.
— Нет, — Доминик посмотрел в окно, за которым площадь погружалась в сумерки. В огромном камине трещал огонь, сокрушая деревянные щепки.
— В таком случае, что же с тобой случилось? Ты должен быть более чем готов для небольших развлечений.
— С меня достаточно развлечений. Я занят. И к тому же прошлой ночью в клубе я уже играл в карты.
— Меня это не волнует. Я говорю о женщинах, Дом. Прошла неделя, а у тебя не было ни одной, – Хант тряхнул головой. – Это совсем на тебя не похоже. И уж тем более совершенно не приемлемо для меня. Вот уже неделя, как я живу в этой стране, уткнувшись в бухгалтерские книги и отчёты, и терплю общество моей глупой матушки, чёрт, мне просто необходимо внимание женщин. Женщин определённого круга. И я был уверен, что ты присоединишься ко мне.
Доминик пожал плечами, задумчиво водя пальцем по ободку края стакана. Затем поднёс его к губам и сделал большой глоток.
— Это – приглашение для избранных, – продолжал Хант. – Такое ты не захочешь пропустить. Я узнал из надёжного источника, что сегодня мадам Флер будет представлять новеньких девушек.
Доминик снова пожал плечами, пробормотав что–то уклончивое. Он окончательно утратил всякое желание развлекаться с помощью опьяняющих напитков и ещё более пьянящих женщин с тех пор, как проснулся в холодной постели с ужасной головной болью. Не говоря уже о том, как отчаянно он пытался вспомнить ту незнакомку. Как же он хотел её вспомнить!
— И чем ты займёшься? – Хантер махнул рукой. – Будешь пялиться на стены?
По какой–то причине взгляд Дамона блуждал по комнате в поиске камердинера. Тот быстро отошёл в сторону, несомненно, пытаясь избавиться от разговоров о выборе аппетитных девиц на ночь.
— А что, если мы вернёмся к мадам Фатиме? – предложил герцог, надеясь, что его предложение не останется безответным.
— Опять? – Хант нахмурился. – Из этого благоухающего сада я перепробовал всех девушек, что хотел.
Доминик подавил вздох негодования. За последнюю неделю он дважды навещал Фатиму, чего Ханту необязательно было знать. Там, среди разукрашенных девиц, он пытался вспомнить, которая из них пробудила в нём фантазии о райских губах и сладкой плоти. Всё напрасно.
Может быть, если Хант пойдёт с ним, то поможет найти ту женщину, которая занимала все мысли Доминика.
Решив, что нужно говорить прямо, чтобы узнать всё, он прочистил горло и сказал:
— Я думаю, что теперь не плохо бы повторить события той ночи.
Брови Ханта сошлись на переносице.
— Какой именно ночи?
— В которую мы посещали Фатиму.
— Ты говоришь о той ночи, когда твой педант–камердинер выгнал нас?
Герцог скорее почувствовал, чем увидел реакцию Фрэнка. Стоя у камина, парень гордо выпрямил спину и смотрел на огонь. Несгибаемый, словно кочерга, он повернулся и уставился на Ханта. Друг герцога даже не извинился, а просто стоял и наливал себе ещё порцию бренди с подноса.