Страница 16 из 108
Слишком накачанные, неповоротливые. Да и бегуны паршивые. Но ускользнуть мне
никто не даст. Грамотно взяли в клещи, теперь спокойно пошарят по карманам и
уйдут. С одним еще справился бы, но четверо размажут по дорожке.
— Поищу, — хохотнул первый. — Ты главное не дергайся. А то у меня друзья
нервные, лицо мигом подправят. Правда, пацаны?
— А то! — откликнулись остальные.
Переглянулись и глумливо заржали. Видать чувствовали себя невероятно крутыми и
сильными. Еще бы — какое удовольствие побыть хоть иногда на пьедестале! Общество
не оценило, отринуло. Сейчас мозг и ум ценится больше чем, грубая сила. Но и
питекантропам надо как-то жить.
Расклад явно не в мою пользу. Но лучшая защита — нападение.
Парни еще ржали, перебрасывались шуточками. Я оттолкнулся носком и резко
выбросил правую руку. Костяшки ожгло дикой болью. Будто в бетонную стену ударил.
Но вместе с тем слух уловил отчетливый хруст и вопль боли. Первый амбал
отшатнулся, рухнул на асфальт обливаясь кровью. Быстрого взгляда хватило, чтобы
понять — больше не боец, нос безнадежно сломан.
Я резко развернулся, увидел мчащуюся на меня огромную тушу. Ушел влево,
вывернулся из захвата толстых лап. Не глядя, лягнул ногой и рванулся вперед. Но
тут сбоку ударила еще одна гора, сбила. Я охнул, больно ударился о твердый
асфальт. Вскочил на ноги, успел увидеть перекошенную злобой морду одного из
молодчиков. Он сделал прямой, сразу несколько боковых. Я уклонился, один из
боковых принял на руку. Мощный толчок едва не вышиб дух, в голове сразу же
зазвенело, мир потерял четкость. Почти вслепую провел серию мощных и хлестких
ударов. Связки трещали, отвыкшие от нагрузок мышцы стегало болью. Кулаки
вминались в тугую плоть. Пару раз попал в лицо. Опять раздался хруст костей,
ошеломленное мычание и злобный рев. По лицу хлестнул веер горячих брызг.
В глазах немного прояснилось. Я увидел второго гопника. Ползал на коленях,
постанывал и поскуливал, трусил головой. Из приоткрытого рта стекала длинная и
липкая ниточка слюны перемешанной с кровью. Я не отказал себе в удовольствии,
мощнейшим ударом ноги вбил зубы в глотку. Парень взвизгнул, откатился прочь и
затих.
Но тут за спиной раздалось громкое сопение, крепкие руки ловко проскользнули
вдоль торса и ухватились за шею. Огромная тяжесть обрушилась на шею и пригнула к
земле. Позвоночник жалобно затрещал. Я дернулся и зарычал, но без толку. Самым
глупейшим образом попался в классический армейский захват. Над ухом ликующе
завопили:
— Кондрат, я держу его! Держу! Бей, сучонка!
Захват немного ослаб, я сумел разогнуться. Но тут в живот врезалось нечто
тяжелое. Дыхание с жалким стоном вылетело из груди, в глазах потемнело. Второй
удар угодил по ребрам, едва не сломал. Третий и четвертый по голове. Я рычал,
рвался из плена крепких рук. В ушах нарастал грохот, в глазах — тьма и алые
вспышки. Издалека услышал хриплый голос:
— Кондрат, хватит! Убьешь же.
— Тебе чо, жалко?
Бить меня перестали. Зрение постепенно вернулось. Предо мной стояли двое. Один
зажимал руками лицо, мычал и кривился. Но кровь все равно хлестала сквозь
пальцы, сбегала по груди. У второго окровавлены кулаки, в глазах ярость. Третий
так же валялся без чувств. Меня крепко держали, шею жгло горячее дыхание.
— Очнулся, тварь? — гнусаво спросил первый, сплюнул алым. — Ненадолго. Я тебя ща
на ремни порежу! Нос сломал, урод!
Достал из кармана куртки складной нож, нажал на кнопку. С твердым щелчком
выскочило короткое блестящее лезвие.
— Стой, Дрон! — воскликнул второй. — Ты что? Это ж мокруха! За такое немалый
срок дают!
— Пошел ты! — фыркнул первый. — Не убью, так отомщу! На всю жизнь запомнит!
Оттолкнул приятеля и подошел ко мне, повертел лезвием у носа. Опустил ниже,
заглянул в глаза пытаясь уловить страх. Я искривил разбитые губы, улыбнулся и
плюнул в лицо. Парень вздрогнул, оскалил зубы и быстро ударил. Я вскрикнул о
боли, зашипел сквозь зубы. Лезвие ножа показалось раскаленным. С легкостью вошло
в плоть, распороло кожу и прошло вдоль ребра. Парень ухмыльнулся, облизнул губы
и медленно пошевелил, расширяя рану. Резко крутанул рукоять. Я заорал,
почувствовал горячий ручеек на животе.
Впервые за всю недолгую драку во мне родилась злость. Я зарычал, выгнулся дугой.
На инстинктах скользнул в глубины сознания, нащупал горячие нити. Жидкое пламя
хлынуло по венам, опалило мышцы и кости. Зрение исказилось. В яростном прозрении
я увидел землю перед собой, ощутил ее силу и мощь. Почва, асфальт, трава и
деревья светились ровным золотистым светом. В мерцании чудилось нечто знакомое и
очень родное, проскальзывали какие-то символы, узоры. Не раздумывая, я потянулся
волей к земле. Теплая волна хлынула в ноги, поднялась выше и растеклась по
жилам. Я почувствовал непоколебимость гор, твердость скал и живое колебание
грунта, растений…
Раздался изумленный вопль, нож выдернули из тела и попытались воткнуть снова.
Теперь уже в сердце. Острое лезвие чиркнуло о твердую, внезапно окаменевшую
кожу, высекло искры. Я расправил плечи, стряхнул амбала. Схватил за лицо и резко
толкнул. Здоровяка как ветром унесло. Приподняло в воздух, ударило об асфальт и
прокатило метров двадцать. Тело осталось неподвижно лежать на земле, на одежде
появились алые пятна.
Я развернулся, свирепо посмотрел на остальных. Ребята побледнели, вытаращили
глаза. Один взвизгнул и бросился прочь. Как дикий кабан вломился в кусты, но
завяз в зарослях, забился и закричал. Ветки ожили, зашевелились, оплели со всех
сторон. Парень заорал, отчаянно рванулся. Оставив на ветвях обрывки одежды и
лоскуты кожи, вырвался, помчался прочь.
Третий оказался не робкого десятка. Засунул руку во внутренний карман, извлек
небольшой вороненый револьвер и прицелился… Но я оказался быстрее. Пистолет
рыбкой кувыркнулся в воздухе, улетел в кусты. Парень вскрикнул от боли и
схватился за неестественно вывернутую руку. Выпучил глаза и попятился. Но я
догнал, безжалостно пнул ногой в живот. А затем обрушил локоть на бритую
макушку. Чуть слышно хрустнуло, любитель угрожать оружием безмолвно рухнул на
землю. Жив, но еще не скоро придет в себя. Пару недель в больнице с переломом и
сотрясением мозга обеспечены…
За спиной раздался пораженный возглас. Я развернулся, увидел последнего из
уличных разбойников. Пришел в себя, возился в луже крови. Глаза бешено
вращались, окровавленный рот распахнут в гримасе суеверного ужаса. Парень завыл,
пополз на четвереньках. Спотыкаясь и падая, вскочил на ноги. Побежал, но опять
рухнул, завыл от бессилия и страха.
— Не убивай! — заверещал он. — Нет!
Я подошел ближе, с холодным любопытством всмотрелся в лицо. Обычное, щекастое,
не слишком умное. Сейчас обезображено ужасом, подсердечной злостью. Вокруг парня
серая с буро-зелеными пятнами дымка. Пахнуло алчностью, злобой и звериными
инстинктами, похотью, трусостью… Зрение исказилось. Предо мной сидело худое
серое существо, чем-то сродни тем оркам, что убивал Вова в компьютерной игре.
Тело — обтянутое кожей скелет, голова непропорционально большая, с тяжелой
нижней челюстью и приплюснутым носом. Из оскаленной пасти торчали длинные клыки,
глаза — залитые кроваво-алым туманом щели. Перед глазами проплыли образы:
забитый до полусмерти студент, плачущая девчонка-школьница в разорванном платье
и синяками на лице, компания друзей, ампулы с мутной жидкостью, шприцы…
В душе поднялась волна ярости. Не опаляющей и безмозглой, а холодной,
убийственно ледяной. Я скомкал чужие воспоминания, стряхнул с себя словно