Страница 21 из 37
Но тревожат серые, большие,
Русские отважные глаза.
Неужель теперь они чужие,
Как в чужих дорогах небеса?!..
Если мы с тобой обыкновенны,
Муками страданье не купить.
Неужель клянутся для измены,
Ну а любят, чтобы разлюбить?
Не летит в ночи над речкой пламя,
Не зовёт призвания страда.
Разве ты не слышишь, как над нами
Умирает медленно звезда?!
Шорохи, серебряные стоны.
На ветру колышется полынь.
Уплывет лицо твоё в затоны,
В тихую дремотную теплынь.
*** За вечную Родину нашу,
За теплый отеческий кров.
А.Прокофьев
Я славянин, и стать моя крепка,
И вижу мир я добрыми очами,
За мной летят сказанья сквозь века
И затихают рядом, за плечами.
Меня крылом пожары били в грудь,
Я приседал под свистом ятагана.
Мой путь прямой, и я не мог свернуть
Перед ордой лавинной Чингисхана.
На их стрелу мечом я отвечал,
И, воскресая средь родимых улиц,
Я над могилой ворогов качал,
Чтоб никогда они не встрепенулись.
Голодный, непричесанный, босой,
Лицом закаменев над Русью жалкой,
Я их сшибал оглоблей, стриг косой,
Я их лупил простой дубовой палкой.
…Молился я и кланялся богам,
И яд испил из горькой, лживой чаши,
Когда по тюрьмам и по кабакам
Меня швыряли самодержцы наши.
От крови распалясь и от огня,
Расисты шли в мои святые дали:
Они судили ни за что меня
И, как в мишень, стреляли и стреляли.
Вся эта нечисть у меня в долгу,
И гнев гудит в груди страшней, чем улей,
И до сих пор я вынуть не могу
Из сердца нержавеющие пули…
Но, обретая силу и красу,
Я говорю через смешки и ропот:
— Да, я не раз еще тебя спасу
От недруга внезапного, Европа!
Глеб Горбовский СКОРО, СКОРО...
ПРИГЛАШЕНИЕ
Звонок, по-нынешнему — сотовый,
и голос... как бы неземной:
"Послушай, хватит философствовать!
Очнись! Поехали со мной!"
Я вскоре выбрался на улицу.
У тротуара — "Мерседес".
В машине — вежливая умница,
одна из русских поэтесс.
Нет, не Цветаева-Ахматова, —
попроще. Ряжена в джинсу.
Лицо, светящееся матово,
и есть горбинка на носу!
И мы поехали... Без адреса,
то бишь — куда глядят глаза.
По городам и весям атласа,
подняв метафор паруса!
ПЕНСИОНЕРИЯ
Стала белой, голова.
Из ушей растёт трава.
Ноги, мыслям не в пример,
стали больше на размер.
Рожа всё ещё чиста,
без морщин, зато — сыта:
раздобрела на харчах,
то есть — выжил, не зачах.
В общем, всё лады, о'кей.
В телевизоре хоккей.
В головах — иконостас,
а точней — бумажный Спас.
На душе — уют, покой...
Ишь, умасленный какой!
***
Я с любовью знаком.
Належался, в постельках!
Я пройдусь босиком
по родимой земельке.