Страница 23 из 34
ПРИЗРАК
В больших дверях писательского клуба,
В кружении коварном сквознячка
Сверкнула кожанка, пробор и зубы,
Поймала руку гладкая рука.
Он на слуху у всех, он что-то значит.
Знакомства, связи, куча важных дел.
Уже с трудом тугой животик прячет
И очень элегантно поседел.
Меня давно он знает, ценит, любит:
— Хотя бы позвонил когда, старик!
Но из какой потусторонней глуби
Или воздушной взвеси он возник?
Он много говорит, умно и веско,
Но речи ускользает существо.
Мне все о нем доподлинно известно
И все же неизвестно ничего.
Он придвигается ко мне все ближе,
Уже берет за лацкан мой пиджак…
А я гляжу и ничего не вижу —
Цветная пустота, блестящий мрак.
Он женщиной рожден или собраньем?
Он хлеб или бумагу только ел?
С каким таким таинственным заданьем
И кем внедрен он в улей ЦДЛ?
— Ну, будь! — и только сквознячка круженье,
И незапятнанно блестит паркет…
И лишь тогда прошло оцепененье,
Когда я наконец пришел в буфет.
* * *
Когда я не носил бороды
И легки мои были шаги,
Я не знал, что евреи — жиды,
Я не знал, что евреи — враги.
Когда всем я глядел в глаза,
Ни за кем не зная вины,
Все евреи мне были друзья,
И добры, и очень умны.
Но чем больше я так глядел,
Тем все больше глаза отводил,
Хоть понять того не хотел,
— Быть не может того, — твердил.
Но прошли года, как стада,
Ископытив душу мою.
И теперь у меня борода,
И на все я косо смотрю.
И не с той я встаю ноги,
И своей не люблю бороды,
И куда ни пойду — враги,
И куда ни пойду — жиды.
И на них мне кажут друзья
Больше, чем на красивых баб.
И от них не стало житья,
И зачах я совсем, ослаб…
Буду бегать и душ принимать,
Чтобы стала легка нога
И душа — опять молода.
Буду прямо гулять и взирать,
Чтобы — ни одного врага,
Чтобы — ни одного жида.
* * *
…И, дописавшись до точки,
Дверью своей одиночки
Хлопну я навсегда.
Буду я лучше бродягой,
Чем невезучим беднягой,
Жертвой пустого труда.
Солнце и ветер и воля
Выветрят все мои боли,
Станет кирпичным лицо.
Буду я громко смеяться,
А не корпеть, не стараться —
Хватит, в конце концов.
Или, бесплотен, безумен,
Буду я, словно бы умер,
Жить бесконечно, всегда.
С миром навек примирившись,
В небе, в земле растворившись,
Буду — огонь и вода.
Иль полечу нелюдимым
Ветром ли, облачным дымом.
тенью по полю скользя…
Кто-то увидит-услышит
И гениально напишет
Про небеса и глаза…
И, дописавшись до точки,
Будет он громко смеяться,
С миром навек примирившись,
Тенью по полю скользя…
УХОД ПОЭТА
1.
Солнечный, ветреный сон,
Синий, зеленый, блестящий,
Зыблющийся, шелестящий —
До или после времен…
Выцветший взгляд голубой
Смолкнувшего поэта
В вечное детское лето —
Сердца глухой перебой…
И, земленея лицом,
В сине-зеленом блистанье
Веет он тихо в шептанье
Ветра со свежим листом…
2.
Холодные светлые тучи
В твои заплывают глаза.
И рок неминуем и точен,
Как в дуб среди поля — гроза.
Пусть вровень с высокой судьбою
Всю жизнь ты подняться не мог,