Страница 7 из 22
Смыслом, основным содержанием этой революции станет политическое уничтожение захватившего страну класса «новых феодалов» – силовой и коммерческой олигархии. Эти социальные слои должны быть навсегда возвращены в свое естественное, не просто полезное, но и необходимое для всякого общества состояние – офицеров специальных и правоохранительных органов и крупных предпринимателей.
Часть 1. Движущие силы революции
Кого боги хотят наказать, лишают разума.
Решительно освободившись перед президентскими выборами 2004 года от политического и административного влияния последних представителей ельцинской «семьи», Путин вопреки ожиданиям общества и настойчивым обещаниям официальных аналитиков кардинально увеличил количество и разрушительность совершаемых им ошибок. Соответственно, весьма существенно выросли и негативные последствия деятельности его окружения.
Главной, стратегической ошибкой правящей бюрократии в настоящее время представляется форсирование с середины 2004 года «второй волны либеральных реформ», наиболее значимой из которых пока стало невинное по форме разграничение полномочий между различными уровнями власти, обернувшееся среди прочего и людоедской «монетизацией льгот», и разрушительной реформой ЖКХ. Возглавляя, а в значительной степени и непосредственно осуществляя разрушительные для России действия, президент Путин сумел создать серьезные напряжения в отношениях практически со всеми значимыми субъектами ее политической жизни, в том числе и с последовательно поддерживавшими его в прошлые годы.
Тем самым он довольно существенно расшатал собственную политическую базу и не только качественно облегчил любые действия, направленные на оздоровление государственной власти в России, но и создал для их успеха практически все необходимые (хотя пока еще далеко не достаточные) предпосылки.
Глава 1. Бизнес: Бунт «дойной коровы»
«Твое счастье, что в твоем бизнесе надо работать, а не просто нефть сосать, так что пока живи».
Деловое сообщество в силу самого характера своей деятельности обладает широкой гаммой общеизвестных и вынужденно признаваемых даже самыми отъявленными либералами врожденных недостатков и пороков, жертвами которых – в виде экономического кризиса, а то и серьезных социально-политических потрясений – периодически становится каждая страна.
Исключений из этого правила попросту не существует.
Однако, несмотря на это, бизнес, причем в первую очередь крупный национальный бизнес, при всех своих безусловных недостатках является ключевым инструментом и двигателем не только технического, но и социального прогресса всякого рыночного общества.
Игнорирование бизнеса природы, проявляющееся в превращении его в простую «дойную корову» силовой олигархии, несмотря на привлекательность этого относительно привилегированного и комфортного положения для отдельных бизнесменов, в целом воспринимается деловым сообществом как противоестественное и не имеющее никаких оправданий насилие. Это насилие с неизбежностью вызывает не только бегство капиталов и социально-экономическую стагнацию, не говоря уже о практически полном замещении модернизационных процессов (в том числе в производственной сфере) модернизационным пиаром, но и весьма ощутимый политический протест.
Конечно, этот протест является стихийным – и потому с неизбежностью слабым, осмотрительным, неорганизованным и подрываемым конкуренцией бизнесменов друг с другом. Тем не менее будучи вызван повсеместно распространенными причинами, он приобретает массовый характер и уже является существенным фактором сегодняшней и тем более завтрашней общественной жизни России.
Слабость и неадекватность бизнес-эмиграции
Наиболее известная и популяризуемая компонента бизнес-протеста, связанная с политической активностью в России эмигрировавших из нее бизнесменов, вопреки широко распространенным, а отчасти и сознательно культивируемым правящей бюрократией представлениям, является не только исключительно слабой, но и в значительной степени утратившей адекватность.
Прежде всего, это связано с составом бизнес-эмиграции: большинство из тысяч (а вполне возможно, что и десятков тысяч) предпринимателей, вынужденных в результате столкновения с силовой олигархией отказаться от продолжения бизнеса в России и покинуть ее пределы, осознают себя именно бизнесменами, но ни в коем случае не политиками. Происходящее на родине интересует их примерно так же, как и большинство обычных людей, однако в случае продолжения активной деятельности они, как правило, занимаются наиболее естественным для себя, привычным и приятным делом – бизнесом, продолжая начатое в России в других странах. В этом они ничуть не отличаются от покидающих страну молодых людей, ученых, программистов, журналистов, деятелей искусства и представителей иных профессий.
Если же они не имеют желания или возможности продолжать наиболее естественное для себя дело, они, как правило, просто уходят на своего рода «пенсию», прекращая активную деятельность как таковую и тихо живя в свое удовольствие – благо минимальные (разумеется, по их собственным меркам) средства, обеспечивающие спокойную жизнь, у большинства из них отложены. Недостаток же привычного повседневного комфорта (в случае существенного сокращения потребления) для большинства из них с лихвой компенсируется прекращением повседневной нервотрепки и пьянящим чувством безопасности – не только для себя лично, но и, что значительно более важно, для своих близких.
Существенно и то, что, близко столкнувшись с реалиями путинского режима и образом действий силовой олигархии, большинство представителей бизнес-эмиграции воспринимает своих близких и друзей, а часто и бывших сотрудников, оставшихся жить на территории России, как потенциальных заложников. Осознание репрессий, которые могут быть с легкостью и без каких бы то ни было моральных (не говоря уже о юридических) ограничений применены к этим людям при малейшем недовольстве правящей бюрократии деятельностью эмигрантов, является для последних сильнейшим сдерживающим фактором. Это касается не только считанных бывших олигархов (например, открыто признававшегося в этом Гусинского), но и бесчисленного количества более мелких предпринимателей, критически настроенных по отношению к президенту Путину и возглавляемой им силовой олигархии.
Поддержка какой бы то ни было политической деятельности в России, таким образом, является для современной бизнес-эмиграции в значительной степени неестественным и потому мало распространенным видом деятельности.
Его основным источником остается, насколько можно предположить, оскорбленное самолюбие и гипертрофированная жажда личного реванша (в отдельных случаях имеет место и специфически выраженное сенсорное голодание – потребность в сильных ощущениях и личной причастности к мировой истории, не утоляемая никакими экстремальными видами спорта). Указанные факторы, хотя и обеспечивают исключительную силу и продолжительность мотиваций, являются далеко не лучшим советчиком по содержательным вопросам, что обуславливает низкую адекватность и, соответственно, эффективность политической деятельности бизнес-эмиграции.
Принципиально важным является также изоляция представителей бизнес-эмиграции от повседневной жизни российского общества. Сохраняя базовые знания о нем, они через небольшое время – максимум через полгода – перестают его чувствовать и, соответственно, перестают ощущать реальное значение получаемой ими информации (даже в тех достаточно редких случаях, когда она остается действительно объективной, то есть достоверной и полной).
Неадекватность, вызванная утратой живой, на уровне повседневных ощущений, связи с российским обществом, является главным и, как представляется, принципиальным пороком современной бизнес-эмиграции, как и политизированной эмиграции как таковой (насколько можно судить по Герцену и Ленину, во времена царизма наблюдалось примерно то же самое).