Путь сквозь лес

Заявление было датировано 1 августа 1992 года и подписано: доктор Алан Хардиндж, преподаватель Лонсдейлского колледжа, Оксфорд, в присутствии главного инспектора Морса, сержанта Льюиса и дежурного констебля Райт – адвокат не присутствовал по просьбе доктора Хардинджа.

В то время, когда Хардиндж сделал уже почти половину своего заявления, Джордж Далей, как всегда подрабатывавший сверхурочными, сажал петуньи в огороженном саду в Бленхэймском садовом центре. Шагов он не слышал, поэтому нервно вздрогнул, когда ему на плечо легла рука.

– Боже мой! Быстро же ты сюда добрался.

– Ты сказал, срочно.

Это чертовски срочно.

– Что?

– Послушай!..

– Нет, это ты послушай! Полиции будет сделано заявление сегодня утром, может быть, именно сейчас... Возможно, она уже имеет его на руках. И мы согласились – ты согласился – помни об этом!

Далей снял свою неизменную шляпу и тыльной стороной ладони отер со лба пот.

– Нет, теперь я уже ни на что не согласен, приятель. Посмотри на это! – Далей вынул письмо из кармана. – Пришло сегодня по почте. Вот почему я позвонил. Видишь, как меня накололи? Меня! За этого гаденыша. Нет, приятель! Наше соглашение больше не действует. Мы удваиваем сумму – или сделки нет. Четыре – вот чего я хочу сейчас. Не две. Четыре!

– Четыре? Откуда, как ты думаешь, я их возьму?

– Твои проблемы.

– Если я их достану, то как я могу быть уверен, что ты не собираешься... – медленно проговорил собеседник.

– Нет. Поверь – никогда не спрошу больше ничего. Не спрошу, если получу четыре.

– Ты знаешь, что я ничего не могу сделать, пока в понедельник не откроется банк.

Они долго молчали.

– Ты не пожалеешь, приятель.

– Ты пожалеешь, если еще раз попробуешь провернуть такую же штуку.

– Не угрожай мне!

– Я не угрожаю тебе, Далей. Я просто убью тебя, если ты только попытаешься снова. – В спокойном голосе чувствовалась уверенность и сила, и собеседник Далея повернулся, чтобы уйти. – Лучше, если ты приедешь ко мне, – меньше народу вокруг.

– Ничего не имею против.

– Около десяти – раньше не надо. В моем офисе, договорились?

– Пусть будет около твоего офиса.

Собеседник пожал плечами:

– Не вижу разницы.

Глава пятьдесят вторая

Все придет, если человек умеет ждать.

Через час после того, как Хардиндж ушел – получил разрешение уйти, – Льюис вернулся в кабинет Морса с тремя копиями документа.

Морс взял один комплект и с любопытством, как казалось, просмотрел запись заявления Хардинджа.

– Что ты об этом думаешь?

– Одна или две вещи выглядят странновато, сэр.

– Только одна или две?

– Ну, две вещи фактически. Я хочу сказать, там упоминается этот мужик, Далей, не так ли? После полудня он в Парк-тауне, а ночью бросает тело девушки в озеро в Бленхэйме.

– Да?

– Ну, зачем тогда он оставил рюкзак девушки в живой изгороди в Бегброке? Я хочу сказать...

– Я хочу, чтобы ты прекратил говорить "я хочу сказать", Льюис.

– Ну, каждый подумал бы, что он оставит его за много миль от этого места, не так ли? Он мог бросить его в Берфорде, или Бичестере, и еще где-нибудь. Я хо...

– Почему бы не завернуть его в одеяло? Вместе с телом?

– Да. Где угодно – кроме того места, где он его оставил.

– Я думаю, ты прав.

– Почему бы нам не спросить его об этом?

– Все в свое время, Льюис! Ты только что сказал две вещи, так?

– А-а, ну да. Почти то же самое. Они решили спрятать тело Майтона в Витхэмском лесу, согласны? И они спрятали его там, потому что мы нашли его. Но я не могу понять, почему Майклс сказал нам, где он лежит. Я хочу сказать... извините, сэр!

– Но он же не сказал нам, разве не так? Он, выражаясь точно, не дал нам привязку на местности.

– Он сказал вам о Барсучьей Глуши.

– Помимо других мест – да. – Некоторое время Морс глядел в окно на асфальтированный дворик невидящим взглядом, печально качая головой. – Да-а! Очень хорошо, Льюис! Ты поставил свой палец – два пальца – на те части заявления, которые обеспокоят каждого, даже вполовину столь же умного, как ты.

Льюис не был уверен, воспринимать ли сказанное Морсом как комплимент, но мастер уже приступил к своему собственному анализу:

– Задай себе вопрос. Почему Далей должен спрятать рюкзак, а потом найти его сам? Как ты правильно заметил, почему так близко к месту, где только что спрятано тело? Какая тому причина? Что могло послужить причиной? Любой причиной? Теперь, как ты сказал, почему Майклс с готовностью помог нам? Рехнулся, не иначе – если он не хотел, чтобы кто-то нашел тело? Тогда почему? Почему он представил нам – каким бы малым ни был – шанс найти тело? Почему бы не дать нам список совершенно невероятных мест? Боже мой! Витхэм так велик, как... – Морс с трудом подбирал сравнение, – ...как пруд в Бленхэйме.

– Озеро, сэр, – около двухсот акров. Долго придется прочесывать.

– Долго прочесывать?

– Что, забудем об этом?

– Да, забудем! Как я сказал тебе вчера, Льюис...

– Вы по-прежнему думаете, что правы в этом отношении?

– О да! Никаких сомнений. Все, что нам надо сделать, – этот сесть и ждать, В конечном итоге люди придут к нам, Льюис. Мы же ничего не теряем. Можешь поверить мне, что в этом деле других жертв не будет, если только... если не считать этого глупого молодого негодяя, Филипа Далея.

– В таком случае мы можем сделать небольшую передышку, сэр.

– Почему бы и нет? Хотя по пути домой ты мог бы сделать кое-что. Загляни в Лонсдейл, хорошо? Проверь, кто дежурил в проходной в прошлый вечер, и попытайся узнать, не было ли посетителей у нашего друга Хардинджа.

Но Льюису, судя по всему, уходить не хотелось.

– Вы уверены, что не хотите приказать мне доставить сюда Майклса и Далея?

– Я только что сказал тебе: они придут к нам. В крайнем случае, один из них, или я очень сильно ошибаюсь.

– Что редко с вами случается.

– Что редко со мной случается.

– Вы не хотите сказать, который из них?

– Почему же это я не должен хотеть сказать тебе, который из них?

– Ну и?

– Хорошо. Ставлю пятерку против треснувшей ночной вазы, что главный смотритель, Одинокий рейнджер или как его там, придет к нам – лично или позвонит по телефону – еще до того, как ты сядешь перед телеком смотреть шестичасовые новости.

– Они раньше начинаются, сэр, – сегодня суббота.

– Кстати, прежде чем уйдешь, оставь это на столе Джонсона. Его не будет до понедельника. Не думаю, что обязан, но обещал информировать его обо всем, – он передал Льюису третий комплект копий, и тот встал, чтобы уйти.

– Хотите, я вам позвоню, если что-нибудь обнаружу?

– Если что-то интересное, то да, – сказал Морс с неприкрытым равнодушием.

В начале этого дня Льюис думал, что он имеет отчетливое представление о сути дела или о том, что Морс рассказал ему о сути дела. Теперь же, покидая Кидлингтонское управление, он пребывал в полной растерянности. Какова бы ни была цель заявления Хардинджа, одно дело было сделано – в мозгу у Льюиса царил полный хаос, хотя, видимо, его шефа это не коснулось.

Случилось так, что Морс проиграл бы любое пари (если бы вспомнил о нем), которое собирался заключить, поскольку никто – ни лично, ни по телефону – не связался с ним в этот день. После того как Льюис ушел, он фактически бездельничал. В какой-то момент он почти решился посетить представление оперы "Микадо" в Витхэме. Но у него не было билета, возможно, все уже были распространены, в любом случае он только что купил компакт-диск с моцартовским "Реквиемом".

Кэти увидела его на финальном представлении за десять минут до того, как должен был подняться занавес: бородатый, крепко сложенный независимый человек, за которого она с радостью вышла замуж, несмотря на разницу в возрасте. Он оживленно переговаривался с привлекательной женщиной, сидевшей перед ним, несомненно немного с ней флиртуя, рассказывая что-то сухим, легким, конфиденциальным голосом. Но Кэти не почувствовала даже легкого укола ревности – зная, что лишь она была для него всем.