Семь дней страсти

– Мне трудно поверить, что твоя мать одобряет твое намерение, – проворчал он.

– Она верит вам, милорд.

– А не должна. Она ведь ничего обо мне не знает.

Теперь не только Синтия изучала лицо Ника. Миссис Пелл тоже наблюдала за ним. Он заметил это, нахмурился и махнул рукой:

– Отлично. Можешь ехать с Джеймссоном и учиться управлять экипажем. Подходит? – И, не дожидаясь ответа, направился в коридор. – Пойду за дорожной сумкой.

– Собирай свои вещи, Адам. – Миссис Пелл махнула в его сторону полотенцем. – Его сиятельство не станет тебя ждать.

Синтия повернулась к кувшину с сидром, который она собралась взять в путешествие, но рука миссис Пелл легла поверх ее руки.

– Тебе надо выйти за него замуж, дорогая.

– Что? – Синтия покраснела и выдернула свою руку. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Понимаешь, все ты понимаешь.

– Нет.

Лицо у Синтии покраснело еще больше, но она ничего не могла с этим поделать, поэтому повернулась, чтобы поставить кувшин в сумку.

– Я приходила будить тебя сегодня утром.

Эти спокойные слова убили Синтию наповал. Она замерла, сжавшись, как только вспомнила, что происходило в ее постели сегодня утром.

– Дом старый, но стены в нем не слишком толстые, дорогая. К счастью для всех нас, я не открыла дверь.

– Я… – У Синтии потемнело в глазах, но она не настолько слаба, чтобы упасть в обморок. – Это я соблазнила его. Он пытался сказать «нет».

– Я уверена в этом. И рада, что ты последовала моему совету.

– Я не следовала никакому совету.

Синтия заставила себя повернуться и посмотреть в лицо миссис Пелл. Она поразилась тому, что в глазах экономки не было и намека на неодобрение или смущение:

– Это произошло не из-за свадьбы.

– Но теперь, я думаю, как раз о ней пойдет речь.

– Нет. Ему надо жениться на деньгах. Ну, как не понять этой простой истины?

Миссис Пелл взяла Синтию за локоть и потянула к стулу.

– Потому что жизнь не так проста. Присядь.

Синтия села, почувствовав облегчение в дрожащих от усталости ногах.

– Я приехала в Кантри-Мэнор в тысяча восемьсот тринадцатом году. Вспомни моего сына Тома. В то время он был совсем крошечным, а теперь взрослый мужчина, живет в Индии.

– Я знаю. Ваш муж погиб в море.

– Это ложь. Я никогда никому не говорила правду. Я не была вдовой, и у меня никогда не было мужа.

Миссис Пелл смахнула несколько крошек со стола, как будто ничего важного сейчас не сказала.

– Что, простите?

– Отец Тома был моим возлюбленным. Семья, в которой я росла, не относилась к разряду состоятельных семей, но пользовалась уважением. У нас был свой постоялый двор, и еще отец сдавал в аренду лошадей. Когда оказалось, что я беременна, даже сомнений не было, что я выйду замуж. Знаешь, нет позора в том, чтобы родить раньше времени, если твое имя записано в церкви.

Синтия, потрясенная этим рассказом, молча кивнула.

– Он был местным викарием, поэтому…

– Кем он был? – У Синтии внезапно прорезался голос.

– Поэтому меня бы ждала спокойная и достойная жизнь в качестве его жены. Но когда я сообщила ему о своей беременности, он ударил меня.

У миссис Пелл наконец успокоились руки, и она не сводила с них глаз.

– Он ударил меня и назвал жадной шлюхой. Он явно хотел подобраться к дочери местного сквайра и с помощью брака упрочить свое положение в обществе. Но вместо этого ему теперь предстояло жениться на дочери владельца постоялого двора.

– О, миссис Пелл, это ужасно!

– Ужасно, ты права, и я не могла согласиться на это. У меня не было намерения всю жизнь жить в прислугах, Синтия. Но я предпочла именно это, потому что мысль о том, что этот человек всю жизнь изо дня в день будет унижать меня, была невыносима. Я думала, он любит меня, и на меньшее была не согласна.

– Я тоже не хочу быть обузой для Ника, понимаете? – Синтия обняла миссис Пелл. – Не хочу, чтобы на социальной лестнице он спустился на ступеньку ниже.

– Он уже спустился вниз, дитя мое, и это не имеет к тебе никакого отношения, поняла?

– Мы, не знаем, правда ли это.

– Тогда спроси его. В жизни есть вещи поважнее денег. Могу поспорить, что Ланкастер уже знает об этом.

– Что знает? – раздался из-за спины Синтии его глубокий голос.

По звуку его шагов Синтия могда определить, что он был еще в коридоре и вряд ли слышал ее разговор с миссис Пелл.

Миссис Пелл, которая оказалась намного хитрее, чем предполагала Синтия, улыбнулась и вскочила на ноги.

– Он знает, что, если не сохранит мою девочку в целости и сохранности, получит от меня затрещину.

– О да, это он знает. Ты готова, Син?

– Готова.

И все равно она продолжала сидеть, со страхом ожидая момента отъезда.

– Хорошо, тогда давай прощайся. Хотя я уверен, что через несколько дней мы вернемся.

Синтия заставила себя встать и расплакалась еще до того, как миссис Пелл обняла ее.

– Ну, ну, не надо плакать.

– Поехали со мной в Америку, – безнадежно прошептала Синтия.

Они много раз обсуждали эту тему. Миссис Пелл даже не ответила, она только покачала головой.

– Но вы будете здесь совсем одна.

– Мне так нравится. Что, скажи, пожалуйста, я буду делать в Нью-Йорке?

Синтия уткнулась ей в плечо.

– Может быть, ты вообще туда не поедешь. Посмотрим. А сейчас будь осторожной и послушной. Присылай письма. Много писем.

Синтия все еще плакала, когда Джеймссон подогнал экипаж и с любопытством посмотрел на ее заплаканное лицо. Но что удивительно, как только они проехали мимо видневшегося вдалеке Оук-Холла, слезы высохли, и она с безучастным видом смотрела на свой старый дом.

Глава 18

В отсвете сумеречного неба лицо Ника казалось пепельно-серым. Как будто он умирал.

Они уже давно съели свой ужин, а им еще предстояло ехать около часа, прежде чем они нежданными гостями нагрянут в имение герцога. Синтия много часов с восхищением смотрела на мелькавший за окном пейзаж. Она никогда не была далеко от дома и слушала быстрое щебетание Адама, который был взволнован увиденным не меньше, чем она.

Но сейчас уже темнело, кроме того, они устали. И Синтия не могла оторваться от лица Ника.

Неужели он пытался убить себя? Если так, она не может оставить его, как планировала, нет, не может.

У него были закрыты глаза, что только дополняло мрачную картину. Когда его голова откинулась на спинку сиденья, над воротничком показался темный шрам на шее.

Ожог. Но как можно обжечь всю шею?

У Синтии все сжалось внутри от очевидного ответа.

Экипаж наполнил запах приближающегося дождя, и Синтия почувствовала, что голову сдавило еще сильнее. Она не могла сдержать слова, которые вертелись у нее на языке, и не могла придумать, как смягчить их.

– Ты пытался повеситься, Ник?

Он открыл глаза и смотрел в потолок, потом медленно перевел взгляд на нее.

– Прости, я не расслышал.

Синтия прикоснулась к собственной шее. Ее испугало, какой нежной была там кожа.

– Ты пытался убить себя?

Его теплые карие глаза приобрели холодный блеск.

– Почему ты меня спрашиваешь об этом?

– Потому что у тебя шрам на шее. Потому что ты не вернулся домой после своего путешествия, когда должен был вернуться. Потому что слуги разговаривают… Они говорят, что ты повесился, Ник.

– Это неправда. – Он снова откинулся назад и закрыл глаза, словно разговор был закончен.

– Откуда у тебя этот шрам? – потребовала Синтия.

– Я уже говорил тебе. Это был ожог.

– Ожог от чего? От шейного платка, который окунули в кипящее масло?

Его губы расплылись в улыбке, и Синтия знала, что в этот момент перед ней не настоящий Ник. Это был лорд Ланкастер, который мог улыбаться, говоря о встрече со смертью.

– Скажи мне правду, – умоляла она, и улыбка с его лица исчезла. – Что-то изменило тебя, Ник. Мы были друзьями, и я имею право знать, что случилось.