Влюбленный воин

По-прежнему невозмутимая, Женевьева медленно поднялась со стула и, глядя на Найджела сверху вниз, проговорила:

– Если я правильно вас поняла, то никто, кроме двух ваших безмозглых слуг, не знает о похищении Хейд.

Найджел вздрогнул и пробормотал:

– Нет, миледи, но…

– Похоже, вы мне не доверяете, – перебила баронесса. – И если так, то ответьте: почему я явилась к вам, почему вызвалась помогать вам? Неужели вы не понимаете, что я очень рискую?

– Но, миледи…

– Прошу выслушать меня до конца, – снова перебила баронесса. – Так вот, моя плоть и кровь, мой сын, которого я не видела более десяти, лет, унизил и отверг меня в присутствии короля. И после этого вы смеете утверждать, что не знаете, каковы мои планы?

Женевьева умолкла, переводя дух, потом вновь, заговорила:

– Если вы так платите мне за мою доброту, лорд Найджел, то, в конце концов, вы проиграете. И конец ваш будет жалким! – С презрением, взглянув на Найджела, Женевьева повернулась и направилась к лестнице.

Найджел вскочил со стула и прокричал:

– Куда вы, миледи?!

– Я немедленно отправляюсь в Хартмур! – бросила дама через плечо.

Баронесса уже поднялась на несколько ступенек, когда Найджел догнал ее.

– Пожалуйста, миледи, остановитесь! Тысяча извинений! Мне не следовало задавать вам дерзких вопросов, Пожалуйста, простите меня. Не могу выразить, как я вам благодарен за помощь. – Найджел робко дотронулся до руки Женевьевы. – Миледи, прошу вас остаться и закончить дело.

Женевьева с трудом удержалась от вздоха облегчения. Окинув Найджела холодным взглядом, она коротко кивнула:

– Хорошо, я останусь. Но впредь вы не будете задавать мне таких вопросов. Договорились?

– Да-да, конечно, – закивал Найджел.

– В таком случае я сейчас пойду готовиться к отъезду.

– Но, миледи, я думал…

– Я еду в Гринли! – заявила Женевьева.

– Сейчас, миледи? Но уже почти ночь. В такое время путешествовать небезопасно, и я… – Найджел улыбнулся. – Миледи, прошу вас поужинать со мной, а утром, как следует, отдохнув, вы отправитесь в Гринли.

Женевьева сделала вид, что колеблется. Потом отрицательно покачала головой:

– Нет, мне надо застать сына врасплох. Он уже должен был вернуться из Лондона, потому что уехал раньше меня. Его ошеломит отсутствие Хейд. Поэтому я должна действовать быстро.

– Когда вы вернетесь?

– Если не получите от меня вестей, то считайте, что дня через три. Возможно, через четыре. – Женевьева сделала вид, что задумалась, потом пробормотала: – Да, наверное, так будет лучше всего. Наверное, мне удастся уговорить его.

– И вы привезете с собой Д'Аржана?

На сей раз, улыбка баронессы была вполне искренней.

– Конечно, привезу. Клянусь, что привезу сюда своего сына.

Вскоре баронесса Крейн мчалась в Гринли в сопровождении всей своей свиты, если не считать двух служанок, оставшихся ухаживать за Хейд. Подозвав одного из своих стражей, баронесса передала ему записку:

– Немедленно поезжай в Хартмур и доставь это письмо барону. К утру оно должно быть у него в руках.

Не задавая вопросов, воин взял пергамент и, развернув своего коня, поскакал на запад. Женевьева с вздохом посмотрела ему вслед и прошептала:

– Поспеши же, Николас, поспеши. Твой брат нуждается в нашей помощи, пусть даже он не знает об этом.

Глава 27

Тристан вошел в большой зал Гринли еще до рассвета. Дорога ужасно утомила его, но все же он испытывал огромное облегчение. Наконец-то он снова дома, увидит Хейд!

Тристан был полон новых надежд, и ему не терпелось поделиться с Хейд хорошими новостями и рассказать о встрече с Вильгельмом. Правда, встреча с Женевьевой была не очень-то приятной, но он старался не думать о ней, старался не думать об этой женщине. Действительно, зачем расстраиваться из-за мелочей?

Но кое-что его по-настоящему тревожило… Он потерял лучшего друга и не знал, увидит ли его когда-нибудь!

То и дело вздыхая, Тристан пересек тускло освещенный зал. На нем лежала неприятнейшая обязанность, он должен был сообщить леди Солейберт об отъезде Фаро. «Но сначала надо хоть немного отдохнуть», – думал Тристан, направляясь к лестнице. Он на мгновение задержался у двери, ведущей к темницам, но тут же сообразил, что не стоит тревожить Хейд – ведь в это время она наверняка уже спала.

Тристан уже шагнул на нижнюю ступеньку лестницы, когда его окликнули:

– Милорд!

Он остановился и, обернувшись, стал всматриваться в полутьму зала. Наконец различил Баррета, сидевшего за столом. Пламя камина отбрасывало жутковатые блики на его заросшее густейшей бородой лицо, и сейчас шериф имел еще более устрашающий вид, чем обычно. В руке великан сжимал огромную кружку, к которой, очевидно, старательно прикладывался.

– Баррет, почему ты на ногах так поздно? Не потому ли, что ждешь моего возвращения?

Шериф кивнул, однако промолчал.

Тристан хмыкнул и начал вглядываться в лицо Баррета. Тот явно не был пьян, хотя, конечно же, ему не следовало сидеть по ночам с кружкой в руке. «Надо будет завтра поговорить с ним об этом», – решил Тристан. Улыбнувшись, он сказал:

– Что ж, вот я и вернулся, мой добрый шериф. Прошу тебя, иди спать.

Баррет покачал головой, и тут Тристан вдруг заметил в его глазах тревогу и страх.

– Баррет, что случилось?!

– Милорд, леди Хейд бежала.

Тристану показалось, что ноги его налились свинцом. Уставившись на шерифа, он спросил:

– Неужели ты выпустил ее вопреки моему распоряжению?

– Нет, милорд. Она бежала с помощью Хэма и бродячего торговца.

Тристан долго молчал, наконец, спросил:

– Тебе известно, куда она направилась?

– Да, известно. Она оставила записку Минерве, а леди Берти знала о том, что ее сестра задумала побег. Она отправилась в Шотландию, искать клан своей матери.

Тристан пересек зал и подошел к столу, за которым сидел шериф. Баррет тут же достал вторую кружку и, наполнив ее из кувшина, стоявшего рядом с ним на скамье, протянул лорду. Тристан сделал большой глоток, затем вопросительно взглянул на Баррета. Тот откашлялся и проговорил:

– Я не последовал за ней, милорд, потому что боялся оставить Гринли без защиты. Ведь ни вас, ни Фаро здесь не было… Вы, случайно, не узнали, что с ним случилось?

– Он вернулся к себе, – ответил Тристан. – Вернулся на родину. А ты, Баррет, поступил правильно, что не оставил Гринли.

Тристан вдруг задумался и помрачнел, вспомнив свою последнюю ночь в Лондоне. В ту ночь ему долго не удавалось заснуть, а когда он наконец-то задремал, его почти тотчас же разбудил кошмарный сон. Проснувшись, он подпрыгнул на кровати. «Спаси меня, Тристан. Я умираю», – все еще звучало у него в ушах.

Он пытался забыть о кошмаре, считая этот сон всего лишь игрой воображения, однако забыть, не удавалось – сон то и дело вспоминался ему во время обратного пути. И вот теперь стало ясно: это был вещий сон.

Взглянув на Баррета, Тристан заявил:

– Хейд в опасности.

– Вы уверены, милорд?

Внезапно из сумрака появилась какая-то тень, через несколько мгновений к ним приблизилась Минерва.

– И я тоже в этом уверена, – сказала старуха. Баррет в изумлении уставился на старую целительницу. Тристан же спросил:

– И ты ее видела?

– Нет. – Минерва покачала головой. – Руны ничего мне не открыли. Руны молчали. Но этой ночью я почувствовала опасность. Предыдущей – тоже. Значит, ты видел ее во сне?

Тристан кивнул:

– Да, во сне. Но может быть, уже поздно? Минерва положила руку ему на плечо.

– Думаю, что не поздно. Если бы было поздно, она не смогла бы… пробиться к тебе. Но ей сейчас очень плохо, и она очень слаба.

– Так что же будем делать, милорд? – спросил Баррет.

– Отправимся в Шотландию, – решительно заявил Тристан. – Подними всех воинов – и немедленно подготовьтесь к путешествию.

Баррет кивнул, потом спросил: