Влюбленный воин

– Доброе утро, милорд. Доброе утро, миледи. Слыша эти приветствия, обращенные к ним обоим, Хейд чувствовала, что мысли ее путаются. Люди приветствовали их так, словно они с Тристаном – жених и невеста.

Нет-нет, не может такого быть! Вильгельм не мог отменить свой декрет! И ей следует проявить твердость.

Стараясь не замечать улыбки Тристана, Хейд сказала:

– Я хочу попросить вас о милости, милорд.

– Постараюсь сделать все возможное, чтобы услужить вам, миледи.

Хейд сделала глубокий вдох и выпалила:

– Милорд, я хочу отправиться в Шотландию, чтобы поселиться среди родичей моей матери, в ее клане.

Тристан внезапно остановился, словно окаменел.

– В Шотландию? – переспросил он.

Хейд потупилась и, сделав над собой усилие, проговорила:

– Да, в Шотландию. Так было бы лучше для всех. Но для этого путешествия… – Она на несколько мгновений умолкла: каждое слово давалось ей с огромным трудом. – Чтобы совершить это путешествие, я нуждаюсь в вашей помощи.

Тристан стиснул зубы. Немного помолчав, спросил:

– Значит, вы еще сердитесь на меня? Так сердитесь, что решили бежать?

– Нет-нет! – Она подняла голову, и взгляды их встретились. – Я даю вам слово, что все забыто, я уже не сержусь. А причины, по которым я хочу уехать в Шотландию, не имеют ничего общего с нашей вчерашней ссорой.

Скрестив руки на широкой груди, Тристан спросил:

– Так что же это за причины… Хейд вспыхнула и прошептала:

– Вы прекрасно знаете, почему я хочу уехать. – Она осмотрелась, чтобы удостовериться, что их не подслушивают, и добавила: – И вы сами знаете, что это наилучший выход.

– Но почему? Почему наилучший? – Он чуть повысил голос: – Я не могу понять, почему вы хотите отправиться туда, где никогда раньше не жили. И неужели вы считаете, что тем самым решите все вопросы?

– Прошу вас, говорите потише! – прошептала Хейд в испуге. С трудом овладев собой, она продолжала: – Если меня не будет в Гринли, когда Вильгельм примет решение, для всех станет легче сделать правильный выбор.

– Не говорите глупости, – проворчал Тристан. Пристально посмотрев на нее, он вдруг спросил: – И о каком выборе вы говорите? Похоже, вы забыли, что кое-кто уже сделал выбор. Ведь у Солейберт есть любовник… К тому же я поклялся, что не женюсь на ней, – добавил Тристан, понизив голос.

– Ваша клятва не будет иметь значения, если Вильгельм все решит не так, как вам хочется, – возразила Хейд. – Потому что он – король, а вы – его вассал.

– Но Вильгельм мой друг, – решительно заявил Тристан. Он провел ладонью по щеке девушки. – Скажите мне, Хейд, чего вы боитесь?

– Ничего! – Не в силах выдержать его взгляд, она отвела глаза. – Хотя кое-чего, наверное, боюсь. Неужели вы хотите, чтобы я ожидала здесь решения Вильгельма до тех пор, пока Найджел не пошлет за мной и не заставит вернуться в Сикрест? А я ведь уже говорила вам, что ни за что туда не вернусь.

– Но, Хейд… Хейд, посмотрите же на меня, не отворачивайтесь. Вы что, действительно считаете, что я способен так легко вас отпустить? – Внимательно посмотрев ей в глаза, он спросил: – Что вы от меня скрываете? Я вижу, вы что-то скрываете…

Хейд с вздохом отвела глаза. Было бы намного легче, если бы Тристан перестал прикасаться к ней, если бы не говорил с ней так ласково. Ей было ужасно трудно лгать ему, но все же она сказала:

– Нет, я ничего от вас не скрываю. Просто мое пребывание в Гринли очень опасно. Опасно и для меня, и для вас тоже. – Подняв на него взгляд, она с мольбой в голосе проговорила: – Ах, ну почему вы меня не понимаете?

– Я понимаю гораздо больше, чем вам кажется, – возразил Тристан. – А вот вы совершенно не понимаете самого главного: здесь, рядом со мной, вам нечего опасаться.

– Но я не могу остаться, – прошептала Хейд. – Пожалуйста, отпустите меня.

Тристан наклонился к ней и прижался лбом к ее лбу. Они замерли на несколько мгновений, потом он отстранился и сказал:

– Что ж, давайте заключим договор. Дайте мне слово, что останетесь в Гринли, пока Вильгельм не примет решения. А если после этого вы все равно захотите уехать в Шотландию, то я помогу вам. Согласны, Хейд?

Она долго медлила с ответом. Наконец пробормотала:

– Но ведь глупо оставаться в Гринли, когда Найджел так близко… – Хейд не сомневалась, что Дональд выполнит свою угрозу, если она откажется помогать Найджелу. Хотя, с другой стороны, если Вильгельм все-таки отменит свое решение и Тристан обретет свободу, лорд Найджел уже не будет представлять опасности. Но что в таком случае произойдет с Берти? Позаботится ли о ней ее таинственный возлюбленный – или ее вернут обратно в Сикрест, обреченную на позор и гнев Найджела и Эллоры?

– Хейд, пожалуйста, – Тристан поцеловал ее в уголок рта, – не покидай меня сейчас.

Она закрыла глаза и, прижавшись к нему, прошептала:

– Тристан, я не… не знаю. Видишь ли, все это слишком… – Она умолкла, не в силах найти подходящие слова, чтобы выразить свои чувства.

– Останься хоть ненадолго. – Он снова ее поцеловал. – Останься, а потом посмотрим…

И тут Хейд вдруг почувствовала, что все прежние мысли покинули ее. А тело словно наполнилось силой из какого-то таинственного древнего источника, и сила эта придавала ей храбрости и решительности. «Ну чего, же я боялась? – спрашивала она себя. – Неужели я действительно хотела оставить Тристана?»

Внезапно раздался ужасный грохот, и Хейд, вздрогнув, отпрянула от Тристана. Но он посмотрел на нее с удивлением и проговорил:

– Это всего лишь Баррет. Он вернулся из Сикреста, чего ты испугалась, дорогая?

Хейд сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

– Да-да, конечно, – прошептала она, отводя глаза. – Ты должен идти.

– Не уйду, пока ты не дашь мне слово, – решительно заявил Тристан. – Мы ведь с тобой договорились? Ты останешься в Гринли, пока не вернутся из Лондона мои гонцы?

Хейд молча кивнула.

– Нет, скажи это, – потребовал Тристан.

– Клянусь, что останусь в Гринли до тех пор, пока не будет получен ответ Вильгельма. А потом ты отправишь меня в Шотландию?

– Да, если ты этого пожелаешь. – Тристан лукаво улыбнулся и прижался губами к ее лбу. Отстранившись, прошептал: – Приходи сегодня вечером ко мне в спальню. Придешь?

Хейд уставилась на него в изумлении.

– О чем ты говоришь? Конечно, не приду!

– Не придешь? А у меня кое-что для тебя есть!

– Не сомневаюсь, – пробурчала Хейд. – Поэтому и не приду.

Тристан запрокинул голову и расхохотался. Потом развернулся и направился к дверям башни.

– Идем, Хейд! – крикнул он, обернувшись. – Клянусь, что не трону тебя, если ты этого не захочешь.

«Беда в том, что именно этого я и захочу, – думала Хейд. – И я ничего не смогу с собой поделать».

– Что же ты молчишь?! – крикнул Тристан, подходя к двери. – Значит, придешь?

– Посмотрим, – ответила Хейд.

– Я буду ждать! – Тристан подмигнул ей и, снова улыбнувшись, исчез за дверью.

– Входи! – раздался голос Солейберт.

Переступив порог, Хейд вошла к сестре. Берти, сидевшая у окна, даже не обернулась, и было видно, что ее что-то тяготит; более того, казалось, что она изрядно похудела.

– Добрый день, сестрица, – сказала Хейд.

Тут Берти, наконец, повернулась к ней и пробормотала:

– Добрый день, Хейд. А я сначала подумала, что это мать.

– Так вот почему ты прячешься в своей комнате, Берти. Скажи, она очень донимает тебя в последнее время?

– И в последнее время, и всегда.

Хейд внимательно посмотрела на сестру и поняла, что та действительно сильно похудела.

– Она сводит меня с ума разговорами о свадьбе и моих будущих обязанностях в качестве леди Гринли, – продолжала Берти.

– Гм… – Хейд устроилась на постели сестры. – Хорошо, что она хотя бы не заговаривает о целомудрии.

Солейберт вспыхнула, и лицо ее осветилось ослепительной улыбкой.

– Хейд, а я все гадала: когда же ты придешь поговорить об этом? – Берти рассмеялась и, поднявшись со стула, уселась рядом с ней. – Так что же ты хочешь знать?