Страница 75 из 91
Но вскоре получать государственные гранты стало все труднее и труднее. И дело было не в теме проектов, а в их авторах.
Подводные политические течения все больше начинали благоволить слабому полу и угнетенным слоям населения. Ну а уж если среди претендентов была негритянка, то белым мужчинам там ловить было нечего. Поэтому надежда оставалась только на меценатов, которым политические заискивания были до одного места. Они давали деньги ученым с лучшими проектами, а не с нужными цветом кожи и вторичными половыми признаками.
— Какие проблемы?! — не раз подначивала Дичу его китайская коллега Сю. — Дело за малым. Поменяй пол, и твоя лаборатория будет снова процветать! Шутки шутками, но Вича начала задумываться о том, что если так пойдет и дальше, то недолго всем осталось жить в том мире, каким мы его знаем. Слова Матрены о предсказаниях Черного Монаха, похоже, начинают сбываться, и скоро над планетой будет развиваться знамя черных сестер. Вича была далека от политики, но стремление женщин к вершинам власти не ускользнуло и от нее. Выход на политическую арену сразу двух кандидаток в президенты и первый черный руководитель страны — это не могло произойти само по себе: «Матрена! Ты была права! Наши враги действительно набирают силу».
Глядя на непомерные усилия Дичи оставаться на плаву, она злилась на себя за то, что не может помочь ему, а через его исследования и себе. Возможности ее оказались не безграничны, и против целой системы она была бессильна. Но мысль о том, что ее посильный вклад в борьбу с черными сестрами хоть чуточку, да подмывает эту систему, грела ей душу.
Несмотря на перебои с финансированием, Дича не бежал от трудностей в более модные научные направления и продолжал работать над проблемами легких не покладая рук. Вот и теперь его упорство в поисках средства против хрупких ребер было вознаграждено. Он выискал статью, где сообщалось о том, что пациенты с Вичиным заболеванием, проживающие в южных штатах, практически не страдают от самопроизвольного перелома ребер. Теперь, как только в Балтимор приходили холода, они по недельке выбирались на юг. Двух зимних вылазок хватало, чтобы переломы ребер самым чудесным образом прекратились.
— Не зря говорят: нет худа без добра! — млела Вича под тропическим солнышком. — Если бы не мои ребра, мы бы никогда не познали этого рая.
— Спасибо ребрышки! — смеялся Дича и нежно целовал жену в загорелую спинку.
Каждый такой отпуск проходил, как медовый месяц. Они были вместе целыми сутками. Повседневные заботы оставались далеко позади, и они наслаждались друг другом, как будто жили последние дни. Каждый их новый отпуск был лучше предыдущего. Они уже научились выбирать пристойные пансионаты.
Пока муж был на работе, Вича, в перерывах между хлопотами по дому, залезала в Интернет. Сначала с помощью Шуры, а потом и сама, она просматривала уйму отзывов отдыхающих о том или другом курорте. Ошибок прошлого они уже не повторяли. Недорогие пансионаты отметались сразу.
У них до сих пор остался горький осадок от отпуска на дешевом курорте в Мексике. Тогда все начиналось замечательно.
Это была их вторая вылазка на юг, и они жили в ожидании счастья. Даже скудный рацион первого обеда в местном ресторане не испортил настроения. Вича радовалась, что эта поездка не так подрывает их семейный бюджет, как предыдущая. Но радость была недолгой. К вечеру выяснилось, что недавний ураган унес весь песок с пляжа, оставив торчащие из воды валуны с острыми краями. В результате, их купание сводилось лишь к посиделкам в прибрежных волнах. А на второй день они убедились в правдивости одного из неполиткорректных анекдотов: Вопрос армянскому радио: «Кто получится у негра с мексиканкой?» Ответ: «Тот, кому будет лень воровать!» Вернувшись в тот день с пляжа, Дича с Вичей нос к носу столкнулись с горничной. Та так спешила уйти, что даже забыла забрать оставленные для нее чаевые. Они не придали этому значения и наперегонки побежали в душ смывать морскую соль.
Вновь о странном поведении горничной они вспомнили ближе к вечеру, когда стали собираться в ресторан. Открыв косметичку, Вича никак не могла найти свои любимые сережки и кольцо с опалами. Совместные поиски ни к чему не привели. Горничная оказалась искушенной воровкой и забрала не все украшения в надежде, что пропажа не будет замечена. Но она просчиталась.
Вича была сама аккуратность. Каждая ее вещь знала свое место, и она за одну секунду находила то, что ей нужно. Поэтому все предположения прибывших работников безопасности пансионата о том, что она просто забыла, куда положила свои украшения, были встречены с сарказмом. Начальство курорта отказалось допрашивать горничную, а тем более вызывать полицию.
— Этим должно заниматься ваше турагентство, — отрезала администрация и закрыла тему, предоставив обворованных туристов самим себе.
Вича сидела, как опущенная в воду и вертела в руках оставшееся кольцо, не понимала логики воровки: «Зачем было брать мое любимое кольцо? В нем же всего три опала. Вот же кольцо намного дороже!?» Она любила украденное кольцо больше других. Дича подарил его ей тогда, когда им на еду-то не всегда хватало. Каждый раз надевая его, Вича согревалась душой и тихая радость наполняла ее сердце. И вот теперь кольца нет. Вечер был испорчен.
Да и не только вечер.
«Расплата придет! И она будет жестокой!» — давно Вича не была так разгневана.
Утром они вместо чаевых оставили для горничной записку.
В ней, в легкой для перевода с английского форме объяснили опасность содеянного и попросили вернуть похищенное: «Опалы имеют особенность накапливать болезни своих хозяев. И укравший опаловые украшения рискует заболеть теми же самыми болезнями».
В конце, для лучшего понимания, Дича пририсовал карету скорой помощи с включенной мигалкой и бешено крутящимися колесами.
Отправившись в тот день на море, они взяли с собой матрасы с лежаков, что стояли вокруг бассейна. По правилам пансионата это строго запрещалось, но о каких правилах могла идти речь в этом рассаднике беспредела? — Вы не можете уносить эти подстилки на пляж, — остановили их работники бассейна.
— А мы и не на пляж вовсе. У кого язык повернется назвать эту груду камней пляжем? Их аргументы не убедили ответственного за порядок и он преградил им дорогу.
— На твоем месте, — процедила сквозь зубы Вича, — я бы этого не делала.
Что-то зловеще-убедительное было в непонятных мексиканцу словах.
— А вы откуда? — Тебе этого лучше не знать, — ответил Дича, копируя зловещий тон своей жены.
С тех пор их больше никто не останавливал. Дежурные по территории делали вид, что ничего не происходит, и лишь изредка бросали неспокойные взгляды в их сторону. А через пару дней на них стали коситься и работники буфета. Усадив неприветливых отдыхающих за стол, они отходили подальше и нервно перешептывались за их спинами.
— Хорошо, что с нами нет Шуры. А то бы он остался по твоей милости голодным, — шутил Дича.
Их друг всегда боялся конфликтовать в ресторанах. Насмотревшись американских фильмов, Шура был уверен, что за чрезмерные капризы кто-нибудь на кухне обязательно наплюет в твою тарелку. А о других изощрениях работников общепита даже думать не хотелось.
— Не беспокойся за нашу еду. Кто с нами свяжется, тот трех дней не проживет, — успокоила его Вича.
И ей почему-то верилось. А работники кухни не только верили, они знали. Не далее как вчера по пансионату разлетелась страшная весть о горничной, убиравшейся в номере русской пары. Источником страхов стал менеджер, который накануне переводил для нее короткую записку, оставленную экспроприированными отдыхающими.
Наплевав на глупые угрозы, воровка следующим вечером принарядилась и отправилась на халтуру, где ее ожидал фонтан страсти. Она убиралась в доме у местных богатеев, чей сынок был лакомым кусочком для всех невест в округе. В то время, как ее соперницы лишь томно вздыхали и ловили его взгляды на улице, она поймала кое-что побольше взгляда. Конечно, это коечто было не ахти какое, но, учитывая положение его владельца в обществе, на это можно было закрыть глаза.