Страница 71 из 91
«К волкам, к медведям, да к самому черту! Лишь бы подальше от этих оборотней!» Неизъяснимый страх охватил и его племянника, который держался за разодранный бок и пытался подняться. Однако его ноги были придавлены серым великаном и молодой стражник с ужасом ощущал, как кровь хищника затекает в его сапоги. Увидев убегающего дядю, он вывернулся из чавкающих сапог и босиком кинулся следом.
Опустошенная Венди села на мокрую от утренней росы траву и положила голову своего выкормыша на колени. Девушку бил озноб, и густая шерсть волчонка окутывала ее теплом.
Да, он был для нее все тем же несмышленым волчонком, с которым они вместе росли. Она чесала его за ушком и напевала их любимую песенку. И, как в детстве, тот тихонечко подвывал ей.
Ее пение то и дело прерывалось надсадным кашлем, заставляя вздрагивать серого дружка. От острого слуха волка не скрылись свисты и хрипы в ее слабой груди. Зверь чуял близкий конец своей приемной родительницы. Его нюх никогда не подводил его. Душевная боль хищника заглушила раздирающую боль раны, и его теплые слезки согрели ноги дрожащей в лихорадке девушки. Волчок последний раз взглянул в измученные глаза своей приемной мамки и пропел свою прощальную песнь. В приближающемся вое стаи громче всех звучал тоскующий голос волчицы. И горе было тому, кто лишил ее друга…
Вой и скулеж многочисленных пациентов ветлечебницы вывели Вичу из оцепенения. Как много лет назад, они возвращались от ветеринара без своей питомицы. Но в этот раз их ждал не пустой холодный дом. Тревожный лай рыжих малышей доносился из-за входной двери.
Чтобы как-то развеять поселившееся в их доме подавленное настроение, Дича предложил сменить обстановку. Вокруг уже вовсю бушевала осень, а в южных штатах еще можно было ухватить за хвост уходящее лето. Скооперировавшись с друзьямисоседями, они всей коммуной решили выбраться на недельку в Южную Каролину. Подменяя друг друга за рулем, они за одну ночь попали из прохладной балтиморской осени в пышущий остатками лета курортный городок на краю Атлантики. Но настроение было не отпускное. На полпути, в Виргинии, их среди ночи остановил полицейский и, не представившись, безапиляционно заявил: «Вы превысили скорость на двадцать миль в час».
— Да не может этого быть! — опешил Дича от такой наглости. — У меня круиз-контроль выставлен всего на девять миль выше допустимой скорости.
Эта была проверенная тактика грамотных водителей. За такое превышение обычно давалось устное предупреждение.
— Оставь свои аргументы для суда, — резко оборвал его патрульный.
Друзья, конечно, были наслышаны о драконовских порядках в штате Виргиния, но такое самоуправство трудно было представить даже в страшном сне.
— Не могли бы вы показать мне радар с записью моей скорости? — как можно вежливее попросил водитель. — Мне кажется, по закону я имею право убедиться в этом.
— Когда кажется, молиться надо! Если ты такой умник, приходи в суд и там качай свои права, — нахамил офицер.
— А зачем ходить в суд? Сядьте за руль и посмотрите, насколько выставлен круиз-контроль. — предложил ему Дича.
— Мне больше делать нечего! — начинал свирепеть патрульный. — Может, он у тебя неправильно откалиброван. Вот принесешь в суд справку о калибровке, тогда будет разговор.
— Вообще-то я плачу налоги на твое содержание, чтобы ты следил за порядком, а не выписывал штрафы с потолка, — не выдержал Дича.
— Хочешь провести ночь в участке!? — брызжа слюной заорал офицер и потянулся к висевшим на поясе наручникам.
Он хотел еще что-то добавить, но осекся и его рука поменяла направление в сторону кобуры. С пассажирского кресла сверкнул дьявольский взор волчицы. Ее частое дыхание вырывалось из разинутой пасти и холодным кулаком колотило полицейского в грудь. Патрульный зажмурился и тряхнул головой.
Когда он открыл глаза, рядом с водителем сидела заспанная златокудрая женщина. Она смотрела куда-то вдаль, борясь с набежавшей зевотой. Офицер машинально обернулся, но ничего примечательного у себя за спиной не увидел. Когда он снова заглянул в машину, пассажирка уже сладко потягивалась и мостилась на плече у шофера. Полицейского вдруг резко начало клонить в сон, вся злость куда-то улетучилась. Бросив квитанцию со штрафом на колени водителю, он вернулся к себе в машину и устало плюхнулся за руль…
Всю оставшуюся дорогу Дича думал о потерянных на ровном месте деньгах. Конечно, он заплатит штраф и ни в какой суд не пойдет. Оно того не стоит. Ехать три часа в местную прокуратуру, чтобы опять видеть рожу этого деляги от закона? Да и судья наверняка такой же рвач. Дича был наслышан о разбойниках с большой дороги из разбросанных по трассе городков. В таких убогих местах придорожные муниципалитеты только этим и живут. Крупных фабрик и заводов здесь нет, так что налоги в городской бюджет собирать не с кого. Вот они и обдирают проезжающих мимо путешественников как липку. Это была самая быстрая трасса, ведущая на юг. Отличное место для охоты на мчащихся к южному солнцу отдыхающих. Здешние полицейские великолепно знали, на что идут. Никто не будет ехать в их захолустье судиться за двести долларов штрафа. Бензин, да пропущенное на работе время выйдет намного дороже. Вот они и беспредельничали. С такими невеселыми мыслями и начался их отдых той осенью. Теперь и курортный городишко выглядел неказистым, и солнышко светило не так, да и Атлантика была уже не такой ласковой.
— Забудь, — убеждала Вича. — Не дай этому мерзавцу испортить нам отпуск.
— Какому мерзавцу? — с наигранной веселостью поинтересовался Дича.
Но ее не провести. Слишком хорошо она знала мужа. Он еще долго будет переживать эту несправедливость.
— Вот увидишь, все закончится благополучно, — успокаивала она Дичу. — Жизнь рассудит и всех расставит по местам.
Он ей верил: «Уж коль моя Вича чего пообещала, то тут и к гадалке не ходи, точно сбудется».
Как говорится, если где-то убудет, то где-то обязательно прибудет. Тот отпуск запомнился не только испорченным настроением, но и природным явлением, которое они больше не встречали. После недавнего урагана длинные песочные пляжи были залиты громадными лужами соленой воды. Они не сообщались с океаном и нагревались до умопомрачительной температуры, превращаясь в природные ванны. Вича могла целыми днями сидеть в этом парном молоке и играть с отражением мягкого осеннего солнышка. Лишь одно неудобство не давало полностью расслабиться. Эти лужи привлекали не только отдыхающих, но и прибрежных крабов.
— Аккуратней! Смотри куда садишься, — предупреждала Вича. — Если краб откусит кое-что, домой можешь не приходить, — старалась она развеселить Дичу.
Она чувствовала его угнетенное состояние и пыталась отвлечь от тяжелых мыслей.
— Смотри, что у меня есть! — показала она ракушку, из которой торчали глаза-антены маленького рачка…
Как тот рачок, теперь и Вича спряталась в свою ракушку и даже не пыталась выглянуть из нее. Под наплывом воспоминаний Дича нежно приподнял веко любимой и с бесконечной тоской окунулся в ее бездонный взгляд. Мигающие лампочки многочисленных приборов отражались от влажной роговицы и в какой-то момент Диче показалось, что там промелькнул знакомый озорной огонек. Последний раз Вичины глаза так светились, когда она принимала недвусмысленные подарки на годовщину их свадьбы. Гости, как сговорившись, несли неприличные сувениры из магазина для озабоченных половозрелых особей. Было это как раз по возвращении из той первой поездки в Южную Каролину. Дата была серьезная, и праздновали ее с размахом.
На стеклянную свадьбу им, как и полагалось, подарили хрустальную бутылку с рубиновым вином из граната. С тех пор Вича пристрастилась к гранатовому вину.
— Завтра обязательно принесу тебе гранат! — подмигнул ей Дича.
Скучающий охранник больницы с интересом наблюдал из своей будки за странным мужчиной, который потерянно оглядывался и, похоже, не понимал, куда он попал. Мысленно Дича был все еще в боксе у своей любимой. Он тупо глядел на черный асфальт, размеченный белыми полосками, и медленно соображал, где он находится. Наконец до него дошло, что он стоит посередине пустой парковки. Вдали, под тусклым лучом фонаря, одиноко скучала их машина. Позади нее, на фоне ночного неба светилась огнями никогда не спящая больница. Ему вдруг стало почему-то жаль этот позабытый-позаброшенный автомобиль, радиатор которого давно не улыбался, а глаза-фары грустно смотрели в землю. А ведь еще совсем недавно их новое приобретение так весело дразнило свою хозяйку.