Страница 42 из 91
Вспышки молний выхватывали из темноты бегущие волны бескрайних кукурузных полей. По обеим сторонам дороги Вича видела колышущиеся стены растревоженных стеблей, нет, не кукурузы, — камышей. И была она уже не в машине, а на плоту из скользких бревен, который в кромешной темноте нес ее по бешеной реке. А ведь буквально несколько минут назад она мирно сидела на плавающих мостках и любовалась розовым закатом. Ее сердечный дружок, несмотря на все уговоры, полез в холодную реку и теперь плавал в отдалении, фыркая на всю излучину. Здесь обычно купалась вся челядь герцога, но весной сюда ходили только прачки. Вечерами на мостках было пусто и Венди с Дереком в одиночестве наслаждались дыханием засыпающей реки. Солнце еще не успело спрятаться за дальний лес, как вдруг потемнело, и шквальный ветер вспучил воду. Венди вскочила и начала отчаянно звать Дерека. К ее радости он необычайно быстро приближался. Мостки под ее ногами ходили ходуном, и бревна неожиданно стали расползаться. Она оглянулась и не увидела берега. Вспышка молнии осветила прибрежные сосны, которые стремительно удалялись. У дерева, к которому были привязаны мостки, кто-то стоял. В руках стоявшего блеснул топор, и дикий смех слился с раскатами майского грома. В темноте сверкнули белесые глаза и тут же исчезли за пеленой дождя. Потерявшие привязь мостки несло в камыши. Дерек едва поспевал за ними. Венди вцепилась в разваливающийся плот, и продолжала звать своего любимого. В кромешной темноте среди камышей ее слабый голос был единственным ориентиром. Когда Дерек отыскал свою малышку, она уже была в воде, и единственное бревно выскользнуло из ее слабеющих рук.
Он успел подхватить Венди под мышки и начал судорожно оглядываться. Вокруг стеной стояли камыши. Дна под ногами не было.
— Куда плыть! — вырвался отчаянный крик.
— Туда, — тихо прошептала Венди, с трудом поднимая руку из воды.
Дерек не знал откуда была такая уверенность, но не мешкая поплыл в указанном направлении. Поначалу Венди пыталась помогать ему, но вскоре затихла. Тело Дерека уже занемело в холодной воде, а дна все не было. Силы покинули его. Он перестал грести и в последний раз прижал к себе любимую. Вода уже скрыла их с головой, когда он вдруг почувствовал спасительный вязкий ил под ногами. Близость спасительной суши придало новых сил и вскоре влюбленные были на твердой земле. Дерек нес Венди вдоль берега, а та что-то шептала и покрывала лицо своего героя слабыми поцелуями. Когда дорогу им преградило только что упавшее дерево, никто из них не заметил, ни обрубка каната, которым крепились мостки, ни посиневшей руки с топором, торчащую из-под огромного ствола. Очередная вспышка молнии заставила зажмуриться.
Когда Вича открыла глаза, вовсю светило солнце. Вдали блестела красным огнем мокрая от дождя крыша, плывущая в море кукурузных усов.
— Как ты нашел ферму!? — Ты что шутишь что ли? Ты же сама показала, когда я попросил тебя угадать направление!? Подъехав к огромному дому из белого камня, они с облегчением заметили, что их машина здесь единственная. Из дома вышла мать подростка-собаковода и прямо с порога начала нахваливать своего сына.
— Он у нас никогда не просит денег на карманные расходы! — взахлеб рассказывала она, сопровождая молодую пару к вольеру. — Все свои деньги он зарабатывает сам, разведением собак.
— Что она хочет? — тихо спросила Вича, которая в английском была не сильна.
Дича вкратце пересказал ей монолог болтуньи.
— И зачем она это все рассказывает? — Наверное, чтобы нам было совестно торговаться.
Если эта догадка была верна, то трюк сработал, и они заплатили запрашиваемую сумму, не торгуясь. Много позже, сами заделавшись собаководами, они использовали похожую тактику, заимствованную у пенсильванских фермеров.
Прощаясь с теперь уже бывшими хозяевами щенка, они не знали, что очень скоро им придется встретиться вновь и, что встреча эта будет не столь приятна. Ну, а пока счастливая Вича несла на руках шестинедельную девочку, не замечая ее солидного веса. По дороге домой они с возбуждением перебирали все собачьи клички, какие только знали.
— Какое имя ты выберешь, такое и будет, — сдался Дича. — Только помни, что собаководы советуют иметь в кличке букву «р».
— Давай назовем ее Чара, — предложила Вича, — в память о нашем щенке.
Вообще тот щенок был не их, а Яны, но тогда они все жили вместе, и пес был любимцем всей семьи. К несчастью, за год до их отъезда в Америку щенок подхватил где-то чумку и умер.
— А вдруг это плохая примета? — думала вслух Вича. — Нет, давай лучше назовем ее Кора.
Домой щенок приехал уже с именем, не позабыв на радостях описать новую хозяйку, которая всю дорогу не спускала его с рук. Следующие два дня пронеслись в приятных хлопотах по устройству новой жилички. Щенок веселился вместе с хозяевами, носился по дому сломя голову, неуклюже падая на поворотах, чем приводил Вичу в неописуемый восторг. Но на третий день их девочка загрустила и начала тихонько поскуливать.
— Это она просто скучает по матери, братишкам и сестренкам, — звучал в телефоне голос мужа, которому Вича позвонила на работу, не выдержав переполнявших ее переживаний.
— Да, но она скулит не переставая и все время высовывает язык, как будто ей что-то мешает в горле.
— Хорошо, как приеду с работы, покажем ее ветеринару, так что прекращай нервничать.
Ветеринар ничего определенного не сказал и предложил оставить щенка в лечебнице для наблюдения. Домой они ехали, не проронив ни слова. В опустевшем доме на глазах у Вичи навернулись слезы. Казалось бы, прошло всего три дня, как у них появилась Кора, но дом уже стал таким пустым и неуютным без ее цоканья когтями по паркету. Все ночь они проворочались, и Дича ушел на работу невыспавшимся. В течение дня Вича названивала мужу на работу и справлялась, нет ли известий от ветеринара. Он успокаивал ее как мог и пообещал, что перед уходом сам позвонит в лечебницу, если до того времени ничего не прояснится. Прояснилось все после обеденного перерыва.
— Ваш щенок всю ночь скулил, так, что пришлось дать снотворное, — невесело сообщил ветеринар. — А сейчас, похоже, начали развиваться судороги. — Я советую вам поставить в известность собаковода и вместе с ним подойти ко мне.
— Все без изменений, — соврал Дича жене перед уходом с работы.
Не мог он сообщить такую страшную весть по телефону.
Вечером, увидев серое лицо мужа, Вича все поняла без слов.
— Когда? — еле произнесла она.
— Щенок еще живой, но прогноз не выглядит утешительным. Я скоро поеду в лечебницу, где должен встретиться с доктором и фермерским сыном.
— Я поеду с тобой! — решительно заявила Вича.
Но вся ее решительность улетучилась перед входом в клинику.
— Я подожду тебя снаружи, — полуспрашивая-полумоля выдавила она.
Муж молча кивнул и с тяжелым сердцем вошел внутрь. Помощница ветеринара провела его в смотровую, где уже были врач и фермер с сыном. Кора лежала на столе и билась в судорогах.
— Они наверняка ее чем-то стукнули по голове! — сразу же пошел в атаку подросток. — Мои собаки никогда ничем не болели.
— Вины ребят здесь нет, — встал на их защиту ветеринар. — Вы слишком рано продали щенка.
— Да, но закон нашего штата разрешает продавать щенков с шести недель, — парировал отец мальчика.
— Я не это имел в виду, — осадил его врач. — Мы обнаружили генетический дефект одного из ферментов печени, который не проявляется, пока щенок сосет мать. Но как только он перешел на сухой корм, печень не смогла перестроиться и начала выделять токсины, которые и повредили мозг.
— Мы должны показать ее нашему ветеринару, — не унимался фермер.
— Именно это я и хотел посоветовать. Вам, как собаководам, нужно разобраться, откуда взялся этот дефект, чтобы избежать подобного в будущем.
Вича видела, как понуро вышел Дича из лечебницы и начал искать ее отсутствующим взглядом. Его ладонь жгли возвращенные за Кору деньги. За их бедную Кору, которую они успели полюбить всем сердцем.