Страница 41 из 91
Вслед за бригадой медтехников вкатили аппарат для охлаждения тела. Это был незамысловатый агрегат, гоняющий воду внутри прорезиненных простыни и одеяла, между которыми и уложили хрупкую пациентку. Поставив температуру циркулирующей воды на тридцать два градуса, медсестра оставила их вдвоем.
— Я знаю, как ты не любишь холод, но надо потерпеть, чтобы поправиться, — шептал Дича, гладя волосы жены.
Ее локоны были окрашены кровью. Со стороны казалось будто дьявольский парикмахер искусно сделал мелирование.
Сквозь разметавшиеся по подушке волосы прорывались всполохи пламени. Пылал и весь организм. Несмотря на постоянное охлаждение, температура тела упрямо держалась на тридцати восьми и понижаться не хотела. Через какое-то время Вичу стал бить сильный озноб, и муж вызвал медсестру.
— Так мы не сможем снизить температуру, — посмотрев на трясущуюся пациентку, заключила она. — Надо делать мышечные релаксанты.
Как известно, озноб — это не что иное, как защита организма от переохлаждения. Дрожащие мышцы вырабатывают тепло в больших количествах и не дают человеку замерзнуть.
— Конечно, твой организм борется с холодом, он же не знает, что холод ему сейчас необходим, — успокаивал Дича жену, гладя ее по трясущемуся плечику.
После укола мышцы расслабились, и дрожь постепенно улеглась. А вслед за этим и жар пошел на убыль.
* * *
Что такое холод, Вича по-настоящему узнала, когда они с мужем сбежали от отца с приживалкой. Жить со «старшими» было уже невмоготу, и они стали незаметно собирать свой небольшой скарб для возвращения на Родину. Но пугающие вести оттуда спутали все карты. Борьба двух ветвей российской власти достигла своего апогея. Буквально в паре шагов от Кремля, у здания парламента разворачивались непростые события. Нервы противоборствующих сторон были на пределе, и тут лавина черных флюидов из-за океана обрушилась на горячие головы.
Хотя реакция виккианских сестер была быстрой, один танк всетаки успел выстрелить. Однако толи черные сестры не рассчитали, толи вет лантикой замешкались и не принесли беду вовремя, удар темных сил пришелся на выходные. В результате пущенный танком снаряд разорвался в пустом офисе, оставив лишь черную кляксу на фасаде из белого мрамора.
Вскоре весь мир облетела новость о так называемом расстреле Белого Дома. В то осеннее утро вся Америка проснулась в шоке. Отовсюду неслось истерическое: «Русские танки обстреляли Белый Дом!» Страна шутки не поняла, и настроение капиталистам перед рабочей неделей было испорчено. Не успели многие возрадоваться, что правлению демократов пришел конец, как выяснилось, что обстрелян вовсе не американский Белый Дом, а дом парламента в центре Москвы, тоже прозванный в народе Белым Домом. Так, что молодой американский президент продолжал обучать подковерной дипломатии сексапильных практиканточек, а молодая пара иммигрантов продолжала приспосабливаться к жизни в его стране.
Так черные сестры, сами того не ведая, дали другой шанс виккианской воительнице познать секрет их силы. Для Дичи и Вичи это событие оказалось знаковым. Вещи были собраны, решение уезжать принято. Осталось только поменять пункт назначения. Так они очутились на окраине города, во флигеле старинного дома, который по удивительному стечению обстоятельств тоже был белым, как, впрочем, и большинство домов в округе.
Двухэтажный флигель им сдала старушка божий одуванчик.
Как ни странно, за те же деньги, что они отдавали за свою бывшую «конуру», теперь в их распоряжении было целых три небольших комнатки и огромная кухня. Радости отдельной жизни не испортила даже проблема с отоплением. Паровое отопление здесь не практиковалось и все дома обогревались газом или электричеством. Чтобы натопить их новое жилище, уходило слишком много энергии, и первый счет от электрической компании поверг их в шок. С тех пор они ограничили себя в тепле, и самым уютным местом в доме стала спальня, в которую был куплен масляный радиатор…
А зима в тот год, как назло выдалась не по балтиморски холодная.
«Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к холоду», — думала Вича, одеваясь на улицу.
Пришло время выгуливать собаку, и надо было выходить в колючую, обжигающую лицо вьюгу. Конечно, Дича мог бы вывести псину и сам, но Вича твердо обещала, что когда у них появится собака, все прогулки она возьмет на себя. А ее слово верное. Уж если она что-нибудь пообещала, то костьми ляжет, а сделает. А учитывая, через что им пришлось пройти, чтобы завести четвероногого друга, она была не вправе сидеть дома, пока Дича в одиночку борется с ледяным ветром.
«Да, слишком дорого досталось нам это счастье», — вспоминала она.
Вича давно мечтала о песике. Одинокие серые дни угнетали ее. И только когда Дича приходил с работы, вместе с ним возвращались покой и уют. Каждое утро ей не хотелось просыпаться от мысли, какая тоска ее ждет впереди. Собака, — вот что ей нужно, и не просто собака, а померанцевый шпиц.
Вича не помнила, когда ее посетила эта идея, но все ее существо испытало непреодолимую тягу именно к этой породе.
Она даже толком не знала, как эта собака выглядит, но было что-то щемящее и давно забытое в этом певучем, на английский манер, слове «по-ми-ра-ни-ан». Дича внял ее просьбам, но согласился только на большого пса.
— Собака не должна убегать поджав хвост, когда ее кто-то захочет пнуть, — любил говаривать он. — Собака лишь тогда зовется собакой, когда ни у кого и мысли не возникает, что её можно пинать.
Вича с радостью согласилась. Пересмотрев все крупные породы, разводимые в Америке, они остановились на большом перинейце. Это была здоровая пушистая псина, похожая на белого медведя. Она напоминала кавказскую овчарку, но только без обрезанных ушей и хвоста. Поиски начались с газетных объявлений. Каждую пятницу вечером, во время еженедельной закупки продуктов, они возбужденно перелистывали всю прессу на стойках возле касс супермаркета. Кассирши уже привыкли к этой странной паре, которая с завидным постоянством перелопачивала ворох газет, но так пока ни одной и не купила. Шло время, а щенка у них все не было. В тех редких объявлениях, что предлагали перинейцев, цены были до небес, и их семейный бюджет просто не потянул бы такие расходы. После длительных и безуспешных поисков они начали подумывать о другой породе. Толчком послужила фотография, которую Дича принес с работы. Одна из его коллег только что купила сенбернара и всем хвасталась своим новым питомцем. Увидев этого неуклюжего симпатягу, он попросил у новоиспеченной собачницы пару снимков, чтобы показать жене.
— Ой, какая лапочка! — воскликнула Вича, глядя на фото смешного щенка. — Давай, купим такого же! Поиски возобновились с новой силой и пошли намного веселее. Сенбернаров продавалось больше, и просили за них в районе трехсот долларов, что было молодой семье по силам.
В первую же пятницу, не успев разгрузить продукты, они уже звонили фермерам из Пенсильвании, сын которых разводил этих добродушных великанов. Вича еле дождалась утра. Вооружившись картой, они отправились на поиски затерянной в кукурузных полях фермы и потерялись сами. Названий на проселочных дорогах не было и все развилки были на одно лицо. Каждый поворот в никуда вызывал у Вичи бурю эмоций.
— Мы так до ночи не доедем, — нервничала она. — Пока мы тут плутаем, всех щенков разберут.
Дича пытался держаться спокойно и с утроенным вниманием сверял их продвижение с картой. Оговоренное время встречи с фермерами уже прошло, а они все еще кружили по кукурузным полям.
— Ну почему нам так не везет? — чуть не плакала Вича.
— Если мы так заблудились, то будь уверена, и другие покупатели тоже потеряются, — успокаивал ее Дича.
В этот день все было против них, даже погода стала портиться. Им бы послушаться знаков природы, да вернуться домой, сколько горя тогда можно было бы избежать. Но Дича упрямо колесил по лабиринту проселочных дорог, надеясь уже только на удачу. Вича притихла. Она поняла, что они окончательно потерялись и теперь не то что ферму, а даже дорогу домой не отыскать. В довершении ко всему вдали сверкнула огромная молния, и поднявшийся ветер донес угрожающие раскаты грома. Стало темно, как ночью и первые капли дождя разбились о лобовое стекло.