Страница 38 из 91
— Смотрите, не пожалейте, — недобро предупредил их Зосим.
— Да хуже уже не будет! — парировала дочь.
Со стороны правящего матриархата процесс отделения сопровождался громким топотом, выразительным хлопаньем дверей и музыкальными этюдами с использованием кухонной посуды. Как только страсти улеглись, Дича и Вича с удивлением заметили, что пособия вполне хватает не только на хлеб, но и на масло с колбасой. А когда к концу месяца выяснилось, что при нормальном питании у них на руках еще и осталось кое-что на мелкие расходы, стало понятно, почему с таким упорством им отказывали в независимости.
После того как бюджет «старших» сократился вдвое, на столько же участились и их скандалы между собой.
— Зачем ты разрешил детям забрать деньги? — в очередной раз пилила Зосима его приживалка.
— Иди и заработай свои! — в сердцах бросил тот.
Этот аргумент на какое-то время заткнул ей рот. Работать она особенно не стремилась. Да и некогда ей было. Аэробика, бассейн, сауна и комиссионки занимали весь ее день. За это она и удостоилась от молодежи почетного звания приживалки. Взаимной симпатии она к молодым тоже не испытывала, и потихоньку начала разгораться война, присущая всем коммунальным квартирам.
Вича относилась ко всему философски. На фоне пугающих напутствий Матрены все происходящее вокруг казалось просто мышиной возней. Она ждала и боялась чего-то большего. Поэтому после покупки машины Вича довольно спокойно восприняла известие о том, что следующим же утром автомобиль не завелся. Ничего удивительного в этом не было, хотя приятного тоже было мало. Машина была далеко не первой свежести, зато с автоматической коробкой передач. А после однотипных советских автомобилей внешне она казалась просто писаной красавицей. И, как подобает всем милашкам, сразу же начала капризничать. В сырую погоду машина наотрез отказывалась заводиться.
А поскольку весной в Балтиморе каждое утро было сырым, на работу Дича так и ездил на перекладных. В результате за первый месяц их машина провела больше времени в мастерской, чем под их окнами. Думалось, что хуже уже быть не может, но оказалось, что может. Как-то, придя с работы, Дича собрался в очередной раз перегонять закапризничавший утром автомобиль к механику.
— Поешь сначала, — настаивала Вича.
— Некогда! — на бегу бросил Дича. — Мастерская скоро закрывается.
Вича почувствовала шлейф черных флюидов, тянущийся за мужем, и попыталась снова остановить его.
— Давай, ты отгонишь ее завтра утром. Чего горячку пороть? — А если она опять не заведется? Потеряем день.
— Ну, хорошо. Тогда папа отвезет ее днем, когда на улице подсохнет, — не сдавалась жена.
Но Дича ее не послушал и позже крепко пожалел о своем упрямстве.
— Будь сегодня особенно осторожен! — услышал он вслед, сбегая по лестнице.
И Дича послушался. Всю дорогу он держался в правом ряду и сильно не гнал. Но вот начался город, где правый ряд был занят припаркованными машинами. Пришло время перестраиваться влево. Он глянул в зеркало заднего вида, но вместо несущихся слева машин увидел там пышную шевелюру представительницы Ямайки. Она величаво поднималась из глубины готических сводов. От ее извивавшихся как змеи косичек нельзя было оторвать взгляд. Боковым зрением он заметил в полумраке сводчатой ниши хрупкую девушку в фартуке. Она тоже смотрела в сторону негритянки. Гибкий стан девушки был наклонен вперед, золотые кудри ссыпались на миловидное личико. Когда девушка вдруг резко распрямилась и смахнула локоны с лица, на Дичу с тревогой смотрела юная Вича.
— Будь осторожен! — кричали ее глаза.
В последний момент он успел вырвать руль влево, но избежать столкновения не удалось. Ему не хватило буквально нескольких сантиметров. На полном ходу он зацепил запаркованный грузовик. Правая фара и крыло были изуродованы. Теперь пришлось платить не только за механические, но и за жестяные работы. Денег, которые Дича зарабатывал, на все просто не хватило, и вскоре им пришлось залезть по уши в долги.
После случившегося, Вича решила защищаться от черных сестер по старинке. Она купила натуральной морской соли и бросила по щепотке на каждый порог в их квартире и положила во все углы по медному центу. Но то ли соль должна была быть из Балтийского моря, то ли в одноцентовых монетах было недостаточно меди, бе продолжали сыпаться на них одна за другой. Механики, наконец, сдались, и на их первой машине был поставлен жирный крест. Наевшись проблем с подержанным автомобилем, на маленьком семейном совете решили приобрести самое дешевое, но новое средство передвижения. Дича к тому времени уже отработал три месяца и стал считаться постоянным работником. Теперь он имел право на кредит, которым и не замедлил воспользоваться. Хотя новую машину взяли голую и с механической коробкой передач, счастью не было предела. Первую ночь они не могли заснуть и все бегали к окну любоваться своим новым приобретением. Но счастье длилось не дольше суток. Следующим утром Дича отправил свою счастливую половину в бассейн для жильцов квартирного комплекса, а сам поехал осваивать ручную коробку передач.
Один из Вичиных кузенов любезно согласился быть его инструктором. Занятия оказались на удивление короткими. Через пять минут, по указанию горе-инструктора, он включил третью скорость, и машина весело побежала по маленькой площадке стремительно приближаясь к оградительным тумбам. Сквозь открытое окно ласковый майский ветерок обдавал лицо счастливого ученика. Вдруг щеке стало холодно. Теплый балтиморский бриз сменился свинцовым ветродуем питерской весны. Голова Дичи занемела как после бессонного дежурства на «Скорой».
Они ехали на пересменку с последнего вызова и уже подъезжали к подстанции. На крыльце стояла Заира и безмятежно смотрела на надвигающуюся машину.
«Чего это мой водитель не тормозит? — подумал Дича. — Хочет ее попугать, что ли?» — Тормози! Тормози! — прорвался сквозь холодный ветер панический крик кузена.
Онемевшее лицо налилось жаром. Дича с удивлением увидел, что его руки лежат на руле. Он рефлекторно отдернул ногу от педали газа, но машина продолжала лететь вперед. Дича попытался выбрать нужную педаль, но его застывшие мысли еле ворочались. Нога не стала дожидаться команды сверху и по чьему-то велению потянулась тормозу.
«А вдруг это педаль газа?! Сделаешь еще хуже!» — вмешался голос извне.
Пока он боролся со своей нерешительностью, их новое, сияющее на солнце, счастье на четырех колесах с ужасным грохотом и лязгом въехало в оградительную тумбу. Вот так его первое знакомство со сцеплением вылилось в кругленькую сумму. От безысходности он уже решил было заявить о случившемся в страховую компанию и переложить все расходы на нее. Но родственники наперебой начали отговаривать: «За каждую аварию по твоей вине цену страховки поднимут на следующие три года! Вот и посчитай!» По их словам получалось, что небольшое повреждение было дешевле чинить за свой счет. Конечно, никто из тех доброхотов даже не заикнулся о том, что существовал и другой путь.
Живи они в русском районе, их бы научили методу, проверенному годами. Нужно было просто перегнать машину к супермаркету, где нет камер наблюдения и незаметно высыпать осколки фары перед изуродованным носом автомобиля. А потом голосом знаменитого пересмешника американской действительности возмущаться: «Эти тупые американцы не умеют рулить даже трехколесным велосипедом!» А свалить разбитую морду новенькой машины было на кого. Полуслепых и полуглухих пенсионеров на американских дорогах было в избытке.
— Остынь! — не раз успокаивала Вича раздраженного мужа, когда они вынуждены были плестись за очередной, еле катящейся, машиной. — Не видишь старушка едет на свои собственные похороны.
Такие вот бабки на своих старинных «танках» могли зацепить слона и даже не заметить. Но, к сожалению, тогда вся мудрость, копившаяся годами тертыми жизнью соотечественниками, была новым иммигрантам недоступна.
«Уж лучше бы я, как та бабка, ездил только на второй передаче», — кручинился Дича, не зная, как теперь показаться на глаза счастливой жене.