Страница 58 из 61
— Вот, кофель-нагель! У нас такая необычная девушка жить будет! Ни у кого нет (он не уточнял, у кого именно), а у нас есть! Редкой породы рыба! Надо ещё наяду на постоянное местожительство соблазнить! И будет у нас, бом-брам-стеньга, самая красивая диаспора!
— Ты бы так не горячился! — успокоил его леший. — Куда наяду поселишь? У тебя для собственных русалок водоёмов не хватает! По болотам распихиваешь! Или в балуду к себе под бок пригласить собрался? Так не пойдёт к тебе наяда на подселение! Они очень гордые существа!
— А ты откуда, блинд, знаешь! — возмутился Боцман.
— Сатир знакомый рассказывал.
— Вот шнява! — расстроился водяной, — это ж значит, водоём копать придётся.
— Вот неуёмный! — плюнул на замечтавшегося Боцмана Дуплянский.
Короче, день, начавшийся стычкой с похитителями и очень неприятным общением с Джамаллом Перцем, закончился дружеской попойкой в доме лешего с песнями, плясками и катанием на кентаврах. К нам забрели Перетоп и Стригун (кажется), хлебнули медовухи и перекатали всех девушек, имеющихся в наличии в избе лешего. Только Полина и Яга отказались от развлечения. Вместо них чести удостоились Андрей и Рыська. А вот Боцмана катать отказались. Не из вредности. Просто водяной уже находился в состоянии ртути, и всё время растекался.
Проснулась я доме бабы Яги, рядом посапывал Май. Выходит, нашлась добрая душа и доставила нас по месту прописки. Память услужливо вернула мне пару кадров, из давешнего. На одном, я в такт шагов тычусь носом в чью-то спину, скорее всего Перетопа. С транспортом вроде прояснилось. На втором кадре в тёмной бане кто-то поливает на меня из ковша. Второй кадр вызвал у меня подозрения. Что я делала в бане, и кто это был?
— Надо меньше пить! — сообщила я потолку. — Как сказал товарищ Лукашин.
— Ты что, набралась этого у Семёна? — спросил сонный муж, разлепив один глаз и скосив его на меня.
— Я это ещё до Семёна знала, из детства, — сказала я и сама удивилась своему тупому объяснению. — Дегенерирую, — поставила я диагноз.
— Смело, — одобрил меня муж. — Глупо, но смело!
— Почему глупо?
— Потому, что так быстро дегенерировать нельзя…
— А ты вчера в бане был?
— В бане? — он разлепил второй глаз. — В бане моются…
— Меня там поливали, — доверила я ему свою тайну.
— Ты что, грядка?
— Вы бы себя слышали, — донёсся до нас с улицы голос Рыськи, — бред сивой кобылы!
— Не обзывайся! — обиделась я. — Я не сивая, я ру-са-ая…
— Вы тут с глузду не двинулись? — голова фолка появилась над подоконником. — Медовуха нормальная была. Или вы елахой догонялись? — он с сочувствием посмотрел на нас. — Ну и рожи у вас!
В комнату вошла Яга с двумя дымящимися кружками.
— Выпейте, легче станет, — глянула в окно на Рыську, кивнула ему. — Не привычны они к нашему хмелю.
— Забористый! — согласился Рыська.
Я глотнула горячий напиток. Терпкий вкус трав, разливаясь по телу, прогонял вялость и лень. С последним глотком улетучилось все неприятные ощущения.
— Супер! Как новенькая! — я собиралась вскочить с постели, но вспомнила о присутствии фолка. — Рыська, отвернись!
— Поду-у-у-маешь! — протянул он, но из окна исчез.
Я натянула лёгкий халатик и потянулась. Май тоже допил травяной настой, и мы наперегонки бросились во двор к умывальнику. Солнце стояло уже довольно высоко, ветерок тёплой волной ласкал тело, так что брызганье колодезной водой доставило нам массу удовольствий. Досталось и Рыське.
— Хорошо! — я сдалась первая и уселась на завалинку.
— А у меня новости, — заинтриговал нас гость.
— А что молчал?
— Так вы невменяемые были!
— Что!? — возмутился Май, а потом тоном благовоспитанной барышни добавил. — Мы были слегка не в себе.
— Слегка… Вы были…
— Рыська, не томи, — прервала я его обвинения.
— Вчера, около полудня, — леденящим голосом, каким дети рассказывают про чёрную — чёрную ручку, начал свой рассказ Рыська, — в рудоносных шахтах, там, где практически никогда не бывает света, где обречённые на вечные муки долбят каменную породу, появился Он!
— Ну? — мы с мужем уже научились строить одинаковые мины, и сейчас у нас получилось особенно хорошо изобразить скучающее безразличие. Два скучающих безразличия.
— Вам не интересно? — удивился Рыська отсутствием заинтересованности с нашей стороны.
— Интересно, — прежним, скучающим тоном «подбодрил» его Андрей. Рыська поджал губы, покумекал, ухмыльнулся своим мыслям, и нормальным голосом продолжил.
— Вчера в забой к Злоду явился Амерхан.
— Да ты что!? — вот теперь нам стало по-настоящему интересно.
— О чём они говорили, неизвестно, — взбодрился Рыська, — но смысл такой: Амерхан обвинил Злода в предательстве и гнусном поведении. Злод послал его… к ядрёной Матрёне. Амерхан туда не пошёл, а в отместку обрядил Злода в чудные наручные украшения.
— Кандалы? — догадалась я. — Те самые?
— Точно! «Сними, — говорит, — если сможешь!», и был таков! А Злода силы то лишили…
— И как он теперь?
— Те его ещё пожалей, — Май непроизвольно погладил шрам на шее.
— Сейчас, пожалею. Сковородником по наглой морде! — ехидно заметила я.
— Жуть! — сокрушённо покачал головой муж. — Тебе под горячую руку лучше не попадаться!
— Да, и под холодную тоже, — добавил фолк.
— Ха! То-то же! — восторжествовала я. — А где Джинни? Ты её что, одну оставил?
— Она с Ягой беседует. У них какие-то совместные дела оказались…
— Серьёзно?
— А чего мне врать?
— Интересно! Уж не знает ли чего наша старшенькая?
— Это ты про кого?
— Про Ягу, — я попыталась представить, сколько знает и помнит эта скромная жительница Земли. Получалось, что многие библиотеки просто отдыхают! — Она ведь может быть в курсе… — Потом мои мысли переметнулись на Рыську. — А ты? Ничего не помнишь эдакого?
— Нет, я ещё маленький был…
— Тогда, может, пойдём, спросим — простодушно предложил Андрей.
Мы с Рыськой переглянулись. Здравая мысль. Но…
— Сами потом скажут, если сочтут нужным.
Я уселась на завалинку и подставила солнцу ноги. Они у меня загорают плохо, пусть получат дополнительную порцию ультрафиолета. Оперлась спиной о забор и прикрыла глаза. Муж поразился отсутствию у меня нездорового любопытства.
— Варя, это что на тебя так подействовало? Рыська, ты не знаешь, настой, что нам Яга дала, он не замедляет мозговые процессы?
— Скорее, наоборот, взбадривает!
— Тогда я ничего не понимаю! — он обеспокоено посмотрел на мою умиротворённую фигуру. — Что-то с ней не так!
— Вы, сударь, чем-то недовольны? — я слегка изменила позу, так как тень от забора падала на мои загорающие конечности.
— У тебя так резко меняется настроение… нет, пристрастия.
— Вот такая я загадочная! — сквозь неплотно прикрытые веки я увидела, что Рыська делает Маю какие-то знаки, и они молча скрываются за углом дома.
Ну, пусть посплетничают. Мужчины не меньше женщин любят сплетничать! Правда, называют они это по-другому — обсудить новости. Чисто мужской подход, принимать желаемое за действительное. Сплетни, они сплетни и есть.
Меня на самом деле не распирало любопытство, не свербело ни в каких местах. Я и так знала, что всё расскажут сами. И ещё мне очень не хотелось тратить последний день отпуска на дела. Я желала провести его в блаженном ничегонеделанье. И жестоко поплатится тот, кто посмеет нарушить мой покой!
От мыслительного процесса меня отвлекли новые звуки, вклинившиеся в привычный звуковой ряд деревенского двора. Кто-то тяжело пыхтел. Я лениво приоткрыла один глаз и сразу же разлепила второй. Вот это да!
— Какими судьбами-и-и-и?! — радостно встретила я гостя.
Посетитель выпустил изо рта ношу и устало сел на траву.
— Трудно без рук, — пожаловался он на свою горькую судьбу, — ребёнка не донесёшь! Зубами, знаешь как неудобно! Сильно не стиснешь! Слабо тоже, а вдруг упадёт?
Вышеозначенный ребёнок, отпущенный родителем на свободу, по-деловому обходил двор. Сунулся в ведро с водой, понюхал птичий корм, далеко обошёл петуха (видимо был знаком с неуживчивым нравом хохлатого), подошёл к моей завалинке, забрался мне на колени и по-хозяйски на них устроился.