Лоцман и Берегиня

— Ну, если у вас вопросов больше нет, — поднялся Ярило, — тогда, я с вашего разрешения, отбуду. Пора.

— Вопросы, конечно есть, — начала было я, но Май дёрнул меня за руку.

— В следующий раз, — игриво пообещал нам бог.

— Значит, до встречи на «Русалиях»! — подпела я ему.

— Точно! — Ярило стукнул себя по лбу. — Чуть не забыл! — Он вытащил из кармана свёрток и протянул мне. — Прошу! В вечное пользование!

— Что это?

— Сапоги! Тебе и Андрею. Как обещал!

Я не поверила, уж больно свёрток был маленьким. Развернула.

— О, боже!

Две пары сапог, новеньких, пахнувших кожей… Мы зачарованно уставились на обувь.

— Спас…

Ярило исчез. Испарился. Улетел на своём золотом луче. Ну что ж. Мы с мужем понимающе кивнули друг другу, и пошли собираться домой. Отпуск закончился.

— Как мы уйдём не попрощавшись? Ведь знают, что пора! Куда все делись, — ворчала я, собирая вещи в огромный чемодан. Одежды было немного, так что я в него сложила и новые сапоги и сумки, в которых мы притащили кассеты для Семёна, и пучки трав, собранных с Ягой.

— Посидим на дорожку? — предложил Андрей.

— Посидим…

Мы чинно расселись у печки. Андрей подхватил на колени котёнка. Мы, для порядка, выждали минуты две, и начали подниматься. В это время в избу вернулись Яга и Джинни.

— Вы что, уже собрались? — удивилась Джинни, ставя на стол запотевшую бутыль с квасом.

— А где вы были? — возмутилась я.

— В погребе! Там у Яги столько интересного! — глаза девушки разгорелись, и она явно собралась поведать нам обо всех увиденных чудесах.

— Джинни, нам пора! — остановила я её порыв.

— Говорила я тебе, — проворчала Яга, — долго мы там задержались! Чуть не опоздали! Сейчас Перетоп придёт…

— А вот и я! — В окно заглянул полкан. — Готовы?

— Готовы.

— А это вам Борис передал, — он протянул мне маленькую вазу, выточенную из розового опала, а Андрею — каменный кинжал из зелёной яшмы.

— Вот это красота! — я смотрела на полупрозрачную дымчатую вазочку, а Андрей пробовал ногтём остроту тонко отточенного каменного лезвия. — А мы ему ничего…

— Как это «ничего»? — рассмеялся Перетоп, — Вы ему судьбу изменили! А это! Это очень много! О! Он нам так пещеры украсил! Работает, как неистовый!

— Не перетрудился бы! — озаботилась я здоровьем камнереза.

— Живой водой отпоим! — снова хохотнул Перетоп. — Ну, выходи, кто со мной.

Мы двинулись к выходу. Андрей нёс чемодан, я Люб Любыча, Яга, припасённый на «дальнюю» дорогу, пирог, Джинни прихватила бутыль с квасом.

Меня усадили на полкана, аккуратненько, бочком. Бутыль поместили в заплечный мешок Перетопа. Пирог поручили мне. Андрей потащил чемодан на колёсиках. Любыч уселся ему на плечо.

— На «Русалии» ждём! — напутствовала нас Яга.

— Обязательно! — пообещали мы хором.

— Джинни, будешь с Рыськой через костёр прыгать! — безапелляционным тоном заявила я девушке на прощанье. — И без всяких там своих волшебных штучек! Что б по-честному!

— Ладно! — зарделась она и начала, от смущения, наматывать на палец косичку.

— В добрый путь! — сам себе пожелал Перетоп и мы тронулись домой.

Дуплянские, Рыська и Семён ждали нас у «Теремка». Прощались мы, будто не на две, а то и меньше, недели расстаёмся, и идти нам не три коридора, а триста вёрст по бездорожью. Мужчины жали руки, Полина утирала глаза…

— Вот, — протянула она мне плоский свёрток, — подарок.

— Что это? — поинтересовалась я больше для приличия. Что может подарить самобытная художница? Конечно, свою картину.

— Картина, не обессудь!

Я хотела тут же развернуть шедевр, но она остановила меня.

— Дома посмотрите.

— Спасибо, Полина!

Муж опять пожал всем руки, а я расцеловалась. Рыська проводил нас до створа…

Я распаковала наш дорожный чемодан, отнесла в стирку отпускные наряды, расчистила на полке место для вазочки и кинжала. Бутыль с квасом буквально впихнула в холодильник. Вот вроде и всё.

Люб Любыч по-деловому обходил квартиру, знакомясь со своими новыми владениями.

— Хорошо дома! — плюхнулась на диван и включила телевизор. Шла программа про Сахару. Караван верблюдов пересекал пустыню… — Ядрёна Матрёна! (вот привязалось) Я же так и не спросила, что Джинни там с Ягой надумали! Ты, случайно не знаешь? — оглянулась я на Мая.

Но муж не отреагировал на мои стенания. Он сосредоточенно изучал картину, которую нам подарила Полина. Я подошла к нему и взглянула через его плечо на полотно.

Русоволосая девушка в красном сарафане, распоротом по бокам почти до пояса, джинсах и красных курносых сапогах, с зажатым в правой руке факелом, грозно взирала на нас с холста. Дрожь пробежала по моей спине.

— Похоже, — сказал Май.

— Правда?

— У тебя было именно такое лицо… Тогда…

Я смотрела на изображение, но никак не могла совместить себя и эту воительницу. Широко расставленные ноги, крепко сжатый левый кулак, отведённая для удара рука с факелом, суровый решительный взгляд…

— Так вот ты какая, Берегиня! Ну, будем знакомы….