Страница 43 из 61
— Ты ещё не победила… — очень тихо произнёс он, и от этого у меня мурашки пробежали по спине. Но это был не страх, это было предчувствие…
— Но и не проиграла.
— У тебя есть незаконченное дело, — подобие кривой ухмылки появилось на его озлоблённом лице.
— Какое? — вот оно, предчувствие, сработало.
— Я тебе не скажу, — улыбка трансформировалась в звериный оскал. Вчера, у собаки был такой же. — И не надейся!
— Я и не надеялась. Так спросила… по инерции.
— Оно будет тебя тревожить…беспокоить… — Продолжал он травить меня.
— Я его решу, — я спокойно смотрела в его мёртвые глаза и, как не странно, черпала оттуда уверенность.
«Он блефует! Он хочет вывести меня из равновесия. Глупец!.. Дело? Справлюсь! Или нет, справимся!»
— У тебя на это не будет времени.
— ???
— Точнее, не хватит времени!
— А я обращусь к Числобогу.
От этих слов он передёрнулся, и злой огонь промелькнул в его глазах.
— Уходи…
Злод лёг на топчан и отвернулся лицом к стене. Больше мы от него ничего не добились.
— Рыська, ты знаешь, про какое дело говорил Злод?
— Даже не догадываюсь. Мне кажется, он это специально сказал, что бы тебе хоть чем-то насолить.
— А мне кажется, он правду сказал, — Андрей нахмурился и добавил, — и про клепсидру сразу понял. Ты же про неё намекала?
— Угу.
— Выходит, эту задачу можно решить остановив время…
Мы дружно переглянулись.
Что же это за задача?…
А новый год мы отпраздновали в Порубежье, вместе с обручением. Пришлось признаться…
Май (в смысле месяц) продемонстрировал все капризы погоды от снега до тридцатиградусной жары и весенних гроз. Приходилось использовать многослойность в одежде: снизу — летний вариант, потом кофточки и, в довершение, плащик и зонт. Ноги выручали любимые кроссовки.
Но на нашу свадьбу погода была замечательная, плюс двадцать и вишни в цвету. В ЗАГС мы съездили на Галатее, при чём, я была за рулём, а Май, как и положено Лоцману, занял место штурмана. Свидетелям достались задние, комфортабельные места. Эту почётную миссию мы возложили на Лукаву и Рыську. Лукава была счастлива, так как она никогда не была на «человеческой» свадьбе. А Рыська был степенен и важен. У ЗАГСа мы произвели фурор, так как все четверо были в белых брючных костюмах (вот навеяло так). А невеста, то есть я, идентифицировалась как брачующаяся, только наличием куцей фаты, приколотой к белой же бейсболке и пучком ландышей в руках. Май хотел, для полноты картины, повязать чёрную банадану, но его мама так сильно запротестовала, что ему пришлось послушать родительницу. Праздничное мероприятие прошло в узком кругу родных и друзей. Всё было мило, по-домашнему, без излишеств. Если не считать бочонка чёрной икры от Боцмана. В прилагающемся поздравлении было написано, что осетрих «доил» сам!
Свекровь мне досталась говорливая, но безобидная. Давала кучу советов, но не требовала их выполнения. Меня называла — Барбара, в честь своей школьной подруги по переписке. Мечтала о внуках, но события не торопила. И даже не обижалась, когда мы с Андреем пропадали в Порубежье на все выходные.
— Раз он с тобой, я не волнуюсь! А раз у вас отключены телефоны, значит, вы сильно заняты…
Клад, а не женщина.
Иногда нас навещал Игорь Витальевич, докладывая, что нерест прошёл хорошо, Лукава привела вверенный ей объект в образцовый вид, фермер больше не балуется. Всё складывается просто замечательно, включая их взаимоотношения. А то, что Лукава старше его на добрую сотню лет, его не волнует! Прямо, деревенская пастораль! Коровки пасутся, пастушки танцуют…
Но, где-то в подсознании ползала холодная змейка, отравляя существование. Злод! Чтоб тебя! Как я не старалась, не думать о нерешённой задаче, всё равно заползали в сознание эти мысли! Ни леший, ни Боцман, ни, даже, Перун и Ярило не смогли мне помочь. А Злод, лишённый силы и навечно сосланный копать руду, молчал. Май успокаивал меня, что всё это злая шутка чёрта и нет никакой проблемы. Но я видела, что он тоже мучается неразрешённостью.
Это была единственная проблема, портившая наш медовый месяц, который мы проводили, конечно же, в Порубежье, у Бабы Яги. Она отстояла право принимать у себя молодожёнов в нешуточной борьбе с Полиной и Рыськой.
— Вы им покою не дадите! Ты, Полина, позировать заставишь! А ты, Рыська, вообще! Сам ещё холост. Так что же это, Варя должна весь свой медовый месяц у печи простоять, кормить вас, проглотов!? Будут у меня! А в гости, пожалуйста! — Сказала, как отрубила.
«Медовый месяц» в свете современных понятий о заслуженном отдыхе трансформировался в две недели отпуска, который мы с Маем использовали на всю катушку. Это вылилось в насыщенную экскурсионную программу путешествий по Порубежью. Первый день был посвящён обитателям «Березани». Мы полюбовались табуном индриков, прогулялись по Тихому логу (заповедных зверей там не водилось, зато росли реликтовые растения). Потом отправились к Хмаре. Он встретил нас как родных и даже поделился последней сплетней.
— У Лукавы завёлся дружок. Из местных жителей на её озере. Но фамилия у него, так себе, — змей сморщил свою антрацитовую морду, как будто собирался чихнуть, — Грязный!
Мы сидели в тени его любимой тысячелетней ивы и наслаждались прохладой. Хмара распластал своё тело на траве, а я сидела рядом, опершись спиной о его серебристый бок. Андрей ушёл к Рыське, оставив меня на попечение Горыныча.
— Не Грязный, а Грозный, — поправила я змея.
— А-а! Ты уже знаешь! — расстроился Хмара.
— Уже! — усмехнулась я. — Мы с Игорем Витальевичем ещё в прошлом году познакомились, когда озеро у браконьеров отбивали.
— Да-а-а? А что тогда ничего про это не рассказали? — попытался обидеться змей.
— Как же, не рассказали? — возмутилась я. — Боцман полгода на всех углах распространялся.
— Что-то я про Гряз… Грозного ничего не помню, — напрягся Горыныч, пытаясь извлечь из памяти искомого субъекта, — клероз что ли…
— Видать, Боцман, о нём не много рассказал… А я тогда не поверила Лукаве!
— Про что не поверила?
— Про похвальбу водяного! Она говорила, что Боцман все подвиги себе припишет. Посчитала, что дочь… наговаривает на отца.
— Гыыыыы! — радостный рёв Баськи прервал моё осуждение Боцмана.
Василиск выполз из зарослей молодого ельника, доковылял до меня и доверчиво уткнулся мордой в грудь.
— Охальник! — прокомментировал Хмара. — Пользуешься отсутствием законного супруга?
— Гы, — выдохнул мне в бюст Баська.
Его круглые желто — зелёные глаза преданно заглядывали в мои. Я ласково гладила его голую макушку.
— Попрошайка! — продолжил журить его змей. — Охальник и попрошайка! Оставь барышню в покое.
Баська и не думал менять позу. Он благоговейно прикрыл глазки веками и не обращал внимания на воркотню Хмары.
— Ну, доставай уж гостинец, — не выдержал змей и поднялся.
— Хмара Горыныч, я что то не пойму, кто из вас двоих попрошайка? — съязвила я, но коробку с тортом достала. — Давно учуял?
— Ничего я не учуял, — надулся тот и отвернул от меня морду, — я и так знал, что без гостинца ты не придёшь. А что там? — не удержал он любопытства и сунулся в коробку. — Тортик?!!!
— Эх, я нож забыла!
— Люди, люди… — Хмара, здоровенным когтём, разделил торт почти пополам. — Что бы ты без меня делала! — Он довольно осмотрел результаты своей работы и облизал коготь.
Я подхватила больший (правда, несущественно) кусок и положила его Баське.
— Э-э-э! — возмутился Хмара. — Так не честно!
— Как раз так — честно!! Один режет, другой выбирает. Надо было ровнее делить! — остудила я праведный гнев Горыныча.
— Ну, так за работу, хотя бы… — жалостливо прогудел змей.
— Коробку оближешь.
— Что? Я! Коробку?! — начал он возмущаться. — Конечно, оближу, кто бы сомневался… — и начал смачно чавкать бисквитом.
Баська первым справился с лакомством и довольно облизал морду языком, жадно поглядывая на Хмару.