Страница 38 из 61
Я оглянулась на голос. Говорил тот самый рыжий котяра, который дрых с нами в сене.
— Кто это? — я некультурно ткнула в кота пальцем.
— Как это «кто»? — заступился сам за себя кот, — я Люб!
— Кто?
— Люб, божество супружеского ложа, — пояснил Перун.
— Доброе божество, — добавил кот.
— Какое супружеское ложе! — заорала я, — Андрей мёртв! Злод убил его!
— Как мёртв? — удивился кот.
— Как убил? — эхом повторил Перун.
— Так! Прокусил ему горло! А Маржана!!! Эх! Да что с вас взять! — я обречённо махнула рукой.
— Я с покойниками не ночую! — обиженно проговорил Люб.
— И на старуху… как говорится, — решила я успокоить кота.
— Я не ночую с покойниками! — повысил голос кот, — что я, с глузду двинулся?
— Но Маржана… — искорка надежды блеснула у меня в мозгу.
— Что сделала Маржана? — уточнил Перун.
— Она коснулась его саваном…
— Ты же знаешь, что так она закрывает раны.
— Да! Но потом, она его поцеловала!
— И что? — удивился кот, — ты уже ревнуешь?
— При чём здесь ревность! Перун, он что, издевается?
— Варя, Люб не будет охранять сон мертвого человека!
— Но Андрей перестал дышать после её поцелуя!
— Маржана не так забирает жизнь… — Перун лукаво посмотрел на меня.
— Не понимаю…
— Что тут не понять? — кот ходил взад — вперёд и с умным видом объяснял, в чём я не права, — Маржана его поцеловала. Этим она создала видимость смерти.
— Видимость?
— Да! Видимость! Ложная смерть!
— Как ложная?
— Человек, когда спит, тоже похож на мертвеца, — поучал меня кот.
— Не всегда!
— Не всегда, ты права. Но в данном случае у Андрея…ложная смерть… Забыл, как это правильно называется, — кот сокрушённо покачал головой.
— Летаргический сон! — дошло да меня.
— Вот, правильно! Сон! Спит он!
— Как его разбудить? — я бросилась к Перуну.
— Самое лучшее, дать живой воды.
— Где? Где её взять?
— Что ты так кричишь! — возмутился Люб. — Найди посуду и черпай, сколько душе угодно!
— Откуда черпать? — я почти плакала. Неужели они не понимают, что я сейчас свихнусь!
— А вон, родничок бьёт. Из него и черпай.
— Какой родничок? Где? — у угла сарая и впрямь, журчал ручеёк. И как я его раньше не приметила. — А там вода живая?
— Ты мне что, только что отдала?
— Связку ключей.
— И… — Перун указал на ручеёк.
— Живой ключ…
— Живой… Теперь здесь родник с живой водой! Это твой родник, Варя. И вода там самая что ни наесть живая.
Последние его слова я уже дослушивала на бегу. Отыскала в сарае что-то, напоминающее черпак и бросилась за водой.
— Перун! Ну, ты будешь их венчать или нет! — возмущался в это время кот. — Ты меня дискредитируешь!
— Почему кот требует нас повенчать? — задержалась я на минуту.
— Потому что я божество супружеского ложа! И я с вами уже ночевал!
— Так какое же это супружеское ложе? — не поняла я.
— Хорошенькое дело! — продолжал возмущаться кот, — ты его согревала своим теплом?
— Согревала.
— Дыханием своим делилась?
— Делилась.
— Умереть рядом собиралась?
— Угу.
— Так какого, ты мне тут возмущаешься! Это самое, что ни наесть супружеское ложе и получается! А вам бы только о срамном думать! — кот даже лапой дёрнул, задней.
— Гхы — истерически прыснула я и убежала в сарай.
Я осторожно капнула живой водой на губы Андрея. Уверенность в его возвращении к жизни крепла во мне с каждым мгновением. Раз Перун и Люб уверены, что он жив… После нескольких капель он разомкнул губы, и я придвинула черпак к его рту. Он жадно начал пить ледяную воду. Кожа его постепенно приобретала живой вид. Он открыл глаза.
— Варя, где мы?
Я не могла выдавить из себя ни слова. И вот теперь, когда всё было позади, я разревелась. Слёзы текли из меня ручьями, я уткнулась лицом в куртку Мая и рыдала в неё с облегчением и наслаждением. Андрей гладил меня по голове и целовал в макушку.
— Варя, Варенька. Ну, что случилось? Что ты так убиваешься?
— Ты…ты…у-у-у-мер!
— Я не умер, я живой, — он продолжал гладить мою голову.
— Ты…ни-че-го…не зна-а-а-а-ешь!
— Я всё знаю, всё помню…мы шли домой, уже был виден дуб… — он подскочил на сене и уставился на меня с ужасом. — На меня напал зверь…
— Ага, — я всхлипнула, — Злод… лыжи…детские…
— Что, лыжи?
— Они тебя защитили…, а то бы-ы-ы-ы…
— А как же ты с ним справилась?
— Ты мне про палку лыжную говори-и-и-ил! — новый приступ рыданий вызвало воспоминание о моей битве со Злодом.
— Говорил, — тихо простонал Май.
— Вот я твоим советом и воспользовалась!
— Ты его убила?
— Убьёшь его, как же! Живучий, гад! — меня передёрнуло. — Знаешь, — затараторила я, — он у дуба в чело… тьфу, в чёрта превратился! Противный такой! Всё хотел меня достать своей болтовнёй. А я, — я судорожно хихикнула, — я ему шишку в рот затолкала…
— Что ты ему?
Боюсь, что в этот момент Андрей разочаровался в моих душевных качествах.
— Шишку в рот засунула, — мрачно произнесла я, — а он её раскусил…
Май захохотал, а у меня отлегло от сердца.
— А как же он дышал?
— Понятия не имею. Мне было всё равно.
— Варя, а как я жив остался? — Май смотрел на меня с тревогой.
— Маржана…
— Но, она же…
— Помнишь, в Белогорье, она мне пообещала долг вернуть?
— Помню.
— Вот она и вернула! Правда, сначала, я прокляла её!
— Да ты что!?
— Угу. Я думала, она жизнь твою забрала… А она рану твою залечила и в сон тебя погрузила, летаргический…
— Зачем?
Я задумалась. Понять действия Маржаны до этого я не пыталась, но ведь был в них какой то смысл.
— Надо Перуна спросить или кота…
— Кота?.. Перун здесь?
Андрей спустился с сеновала, помог мне… Боже! Я ночью тащила его через лес, втаскивала на сено, укладывала…потом туда- сюда с водой скакала…и не задумывалась, что я — женщина. А вот сейчас он подал мне руку, и я чуть не завизжала, скатываясь вниз. Как понять женщин, когда мы сами себя не понимаем…
Мы вышли на улицу.
— Ну, наконец-то! — Перун бросился с объятиями к Андрею. — Лоцман, ты так больше не пугай нас! Варвара тут чуть разгром не учинила!
— Она переживала! — вступился за меня Люб. — Видано ли дело, девушке с чертями бороться!
— Она — Берегиня. — Перун, кажется, не допускал возможности моей слабости, — она сто джиннов победила!
— О-о-о-о! — повторила я интонацию Джамалла Перца.
— У тебя нет сердца, — пробубнил кот, — она же думала, что парень того…этого…
— Маржана могла бы объяснить… — вспомнила я обиду на богиню.
— Что она могла тебе объяснить? То, что она — богиня смерти, не забирает жизнь твоего…друга, а только вводит его в мнимую смерть? Да её же засмеют! — Перун даже руками начал размахивать.
— Конечно, — распалялась я, — лучше пусть я с ума сойду… считая Мая мёртвым! Засмеют её! А я замёрзнуть уже рядом с ним собиралась! Нашли бы нас окоченелыми глыбами под дубом! Посмеялись бы…
— Права, права, ты! — согласился со мной Громовержец, — могла она, конечно, тебе хоть намёк сделать, что жив он…
— Почему вы — боги, только о себе думаете? — я почувствовала страшную усталость и присела на торчащий из-под снега пенёк.
— Эгоисты мы, — признался Перун, — но, это вы нас такими придумали! Даже жертвы приносили.
— Нормально! Мы опять виноваты! Вот я сейчас придумаю, что у тебя хвост крысиный…
Перун смешно дёрнулся, пытаясь посмотреть на свой…тыл.
— Ты так не шути, Варвара!
— А что? — меня начало это забавлять. — Перун, Громовержец испугался человека…
— Ты не просто человек, — серьёзно произнёс он, — ты Берегиня. Сила в тебе великая. Нарочно ты нам вреда не причинишь, но вот в подобной ситуации…можешь! Слово у тебя силу имеет.
— А как же Маржана? — мне стало не по себе. — Я её вчера…прокляла!
— Проклятия на неё не действуют. На то она и смерть… Кто только её не проклинал!