Лоцман и Берегиня

— Без нужды не позвали бы! Но, сделаю всё, что могу.

— Ни пуха!

— К бабру!

Меня ждали в лекционном зале. Дуплянский, Боцман, Рыська и…Лукава.

— Лоцман где? — пробасил, не поздоровавшись, Боцман.

— В командировке. Будет через четыре дня.

— Блинд! — он насупился, а излагать дело начал леший.

— Жаль. Его помощь могла пригодиться. Здравствуй, Варвара! — я в ответ кивнула. — В ваших краях есть озеро Пречистое?

— Есть. Только его впору Препоганым называть, — я вспомнила довольно большое озеро за городом в дачном посёлке, в котором в детстве купалась. Сейчас купаться в нём было опасно из-за наличия подводного мусора, но рыба ещё водилась.

— У-у-у! — взвыл кто-то в углу. Я разглядела, не замеченную сначала, пышнотелую даму, по виду — русалку, но таких габаритов!

— Замолчи, Мо/крица! Бом-брам-стеньга! — набросился на неё Боцман. — Осьминог тебя раздери, шнява!

— У-у-у-у-у! — ещё сильнее завыла русалка.

— Мокрица/? — удивилась я.

— Ударение на первом слоге! — вдруг, абсолютно спокойно прогудела толстуха и снова завыла.

— Уведи ты её отсюда! Она же говорить не даёт! — рассердился леший.

— Она, как свидетель нужна, — невозмутимо отозвался водяной, — буйреп ей в печёнку!

— Тогда, прикажи ей заткнуться! — рявкнул Дуплянский, потому что Мокрица не переставала выть ни на секунду.

— Ну-у-у! — грозно обратился в угол водяной. — В гальюне утоплю! Кофель-нагель! — Мокрица поджала пухлые губки и притихла, иногда вздрагивая, чем вызывала натужный скрип кресла. Тишины это не прибавило.

Я ничего не понимала, а Рыська и Лукава только хитро перемигивались.

— Вернёмся к нашим баранам, — продолжил леший, — этому озеру грозит полное запустенье!

— У! — вырвалось из угла и тут же затихло под суровыми взглядами присутствующих.

— Озеро и его обитателей надо спасать! — патетически подытожил он.

— А своими силами не справляетесь? — я удивилась. У духов было много способов оградить озеро от поругания.

— Свои силы в углу воют! — Дуплянский мотнул головой в сторону Мокрицы. Она мужественно выдержала очередное обвинение. — Распустила всю округу! Рыбу сетями ловят! Глушат! Стоки клоачные в озеро спускают! Трупы плавают!

— Трупы? — мне стало не по себе. Как там Май советовал: «Без нужды не встревай?» Да уж! Я вытерла пот со лба.

— Нужна твоя посильная человеческая помощь! С нашей стороны — Лукава, — леший начал загибать пальцы, — Рыська на прикрытии. При критической обстановке присоединится Боцман. Плохо, что Андрей в отъезде. Не помешал, ох, как он не помешал бы.

— Что надо делать и чем я могу помочь?

— Надо прогнать с озера браконьеров, заткнуть трубу с нечистотами и организовать охранную зону, — поставил перед нами задачу водяной.

— Всего то? — удивилась я. — А я то подумала, что надо главного браконьера в плен взять и силой заставить его подписать пакт о ненападении и провести мелиорационные работы…

— Варвара, это долгосрочный план, — сделал попытку оправдаться леший, — а вам надо всего лишь провести разведку.

— А что, свидетель скрывает оперативные данные? Пытать пробовали? — пять пар недоумённых глаз уставились на меня. Ясно, шутка не прошла. — Как описывает обстановку Мокри/ца? Тьфу, Мо/крица?

Из угла стали доноситься новые звуки, не то бульканье, не то хлюпанье в сопровождении скрипа.

— Она, шнява, в гроте окапалась, — прорычал водяной, — забросила вахту нагель, и только селёдку камбузила! А когда абордажем запахло, свистнула «аврал», а сама утекла сюда! Всю икру там бросила и теперь тут воет, что озеру кранцы!

Я с трудом переварила сказанное водяным.

— То есть, она бросила следить за подотчётным объектом, пустила всё на самотёк и, когда запахло жареным — сбежала? — перевела я речь Боцмана.

— Никто ничего в моём озере не жарил, — вдруг поведала нам русалка. Мы удивлённо уставились на неё. Под столь пристальным вниманием она чуть сникла, но добавила, — я просто слабая женщина. Взвалили на мои хрупкие плечи (да уж) непосильную ношу. Вы слишком многого от меня хотите.

— Слабая женщина? — удивлённо простонал Боцман. — А кто два рундука с добром в лёгкую прифордунил? Ты, клюз твою, выбленков этих гонять должна была! А ты что делала, я тебя спрашиваю!? — Русалка даже уменьшилась в размерах от ругани водяного, но молчала. — Ты ногти себе пилила! — Мокрица инстинктивно спрятала холёные ногти в кулачки. — Брови выдёргивала!!! Внешность свою совершенствовала!? — Всё больше и больше распалялся Боцман. У него даже пар из ушей пошёл.

— Папа, ты кипишь! — предупредила его Лукава.

— Бом-брам-стеньга-кофель-нагель!!! — выпалил водяной и замолчал, отдуваясь.

— Кто рыбу глушит? — обратилась я к толстой русалке. Что толку её сейчас ругать, дело уже сделано, теперь, главное, не упустить время, если оно ещё осталось.

— Глушили один раз, — промямлила русалка, — давно, в основном сети ставят.

— Кто?

— Да почти все.

— А кто сток пустил в озеро?

— Местный житель. Зовут его… Фермер.

— Фермер — не имя, а род занятий.

— Да? А я ещё подумала, местный, а имя иностранное! — удивилась Мокрица.

— Думала!!? — Снова взревел водяной. — Думать шнякам не положено! Ты должна была этого корсара в кренгельс свернуть, а ты…вместо этого ДУМАЛА!

— У него усадьба на холме, — русалка попыталась не обращать внимания на крики Боцмана. — Зажиточный!

— Так! Значит фермер. Один противник нам известен. Будем на месте проводить рекогносцировку! — я задумалась.

— Может не надо так кардинально? — напрягся леший.

— Всё будет нормально, Николай Николаевич! — успокоила я его. — Когда приступим?

— Завтра с утра. — Это было первое, что произнёс Рыська. Всё время он только загадочно улыбался.

— Добираться будем от меня?

— Нет. Лукава по водным проходам пойдёт, а я по шатуну доберусь. Есть там один.

— По шатуну?

— Да. По свободно перемещающемуся энергетическому проходу.

— А как его обнаружить?

— Да так же. Всё те же белые шары. Надо толь попасть!

— Ты попадёшь?

— Обижаешь!

— Беспокоюсь! Во сколько встречаемся?

— По-вашему, в семь.

Мне не очень улыбалось вскакивать в субботу в пять, чтобы добраться до этого Поганого озера, но… дело есть дело.

Рыська отправился провожать меня к створу.

— Если нам всё удастся, это озеро отойдёт Лукавее. Мокрица просто старая стала. Ей как раз Лукавино болото подойдёт.

— А что, её никто не контролировал?

— Бюрократизм у нас ещё не развит, — невесело усмехнулся он. — Хотя… в некоторых случаях…

— А как Баська поживает?

— Отлично! Хмара его опекает.

— Привет им передай.

— Ты, лучше сама приходи. Они очень рады будут. — Мне показалось, что Рыська немного смутился. А он добавил, — и мы…я тоже.

Повисла неловкая пауза. Рыська знал, что мы с Андреем…, ну, в общем… Но он сам исправил ситуацию.

— Вот, Андрей вернётся, и приходите. И ещё… Ты завтра меня не увидишь, но я буду рядом… вас охранять.

— Как не увижу?

— Так надо, Варя.

Мы уже миновали зал контроля и двигались по Перунову проходу. А вот и мой створ. «Пригласить Рыську к себе на чай?» — мелькнула шальная мысль.

— Мне пора, — Рыська развеял все мои сомнения. — Ничего не бойся завтра. Я…

— Ты будешь рядом, я поняла, Рыська. До завтра! — я шагнула домой.

Утро было хмурое, но день обещал быть солнечным. Я ехала по пустому городу в сторону злосчастного озера на своей машине. А машина у меня была…

Машина досталась мне в наследство от дяди, автослесаря от бога и, одновременно автогонщика — любителя. Называлась она Галатея. Дядя собрал её из такого количества разных машин, что определить её марку не смог даже он сам. Но вот кузов у Галатеи был от «Москвича 408»! (Без комментариев). Да ещё выкрашена она была в гадкий болотный (да простит меня Лукава) цвет. Спереди и сзади были приварены огромные хромированные бамперы, от чего машинка имела очень грозный вид. На переднем бампере крепились, кажется восемь фар, больше похожих на театральные софиты. В крыше был прозрачный люк, круглый… Подвеска была усилена, мотор имел зарубежно — спортивное происхождение, количество приборов не имело счёта. Салон вообще напоминал кабину летательного аппарата. И в центре этого авто-Франкенштейна восседала я. Когда-то это чудо самоавтопрома выдало меня замуж.