Страница 40 из 57
Интересно проследить, что стало потом с главными героями освобождения Парижа. Аристократ Леклерк, самый боевой генерал Франции, известный своим независимым характером, после войны очень быстро впал в немилость. Его назначили инспектором французских войск в Северной Африке. По значимости — это даже меньше командующего округом, должность, которую получил лучший советский полководец маршал Жуков «в благодарность» от Сталина. В 1947 году самолет с генералом Леклерком на борту разбился во время песчаной бури. Лишь через пять лет о Леклерке опять вспомнили, посмертно присвоили ему воинское звание маршала, и уж тогда главная улица в каждом французском городе стала носить его имя.
Участник гражданской войны в Испании, боец Интернациональных бригад, глава парижских повстанцев, полковник Роль-Танги рвался на фронт, но его назначили в запасной полк, а потом записали в канцелярские службы. Война с Германией кончилась, началась холодная война. Коммунисту Роль-Танги генеральское звание не светило. В 62-м году его «ушли» в отставку. Только через 50 лет после освобождения Парижа президент Франции вручил полковнику Роль-Танги высший воинский орден — большой крест почетного Легиона.
А теперь еще об одном герое французского Сопротивления, чье имя всплыло только сейчас. В августе 1944 года, перед отступлением из Бордо, немцы заминировали порт. Все портовые сооружения, десятикилометровая набережная с красивейшими зданиями XVIII века, — должны были взлететь в воздух. Бордо спас унтер-офицер немецкой армии, минёр Генрих Штальшмидт. Штальшмидт давно симпатизировал французам, у него был роман с француженкой, он понимал, что война проиграна. Зачем же взрывать город? В начале августа он нашел способ связаться с участниками французского Сопротивления. Штальшмидт предложил французам свой план: под предлогом безопасности он отвинтит все взрыватели и запрет их у себя на складе. А французы пускай подожгут склад. Участники Сопротивления не поверили немцу, заподозрили провокацию, предложили встречный вариант: «Вы сами взрываете свой склад, а мы потом вас спрячем». Вечером 22 августа Штальшмидт в последний раз зашел на склад, все приготовил, зажег бикфордов шнур, вскочил на велосипед и пустился в ночь, изо всех сил нажимая на педали. Через три минуты за спиной раздался оглушительный взрыв. Французы сдержали обещание и приняли Штальшмидта в свой отряд Сопротивления. Ему изменили имя, он стал Анри Сальмид. С этим именем в 47-ом году он получил французское гражданство, женился на любимой девушке. Он остался в Бордо, ему нашли работу по специальности — лесным сапером. Но на этом благодарность Франции кончилась. Видимо, по политическим причинам потребовались свои, отечественные Зои Космодемьянские и Александры Матросовы. Бывшие участники Сопротивления, которые отказались взрывать склад, получили награды как спасители города. Генрих Штальшмидт, он же Анри Сальмид, пытался напомнить о своей роли, но в ответ ему посоветовали помалкивать в тряпочку и прочно закрыли все пути продвижения по службе. Его даже не пригласили на празднество, посвященное 50-летию освобождения Бордо. Но к чести французских журналистов, надо отметить, что именно они раскопали эту историю бывшего немецкого унтер-офицера и рассказали о ней на страницах парижской газеты «Журналь дю Диманш».
Сорбонна — славное прошлое?
Парижская Сорбонна — дама почтенного возраста. У дам принято скрывать свои годы, но для Сорбонны — это предмет гордости. Ведь старше нее в Европе только английский Оксфорд и итальянский университет в Болонье. Разных там американских Гарвардов, Стенфордов и Принстонов просим не беспокоиться — они по сравнению с Сорбонной еще лохматые подростки. Между тем, в 1257 году, когда Робер де Сорбонн основал на левом берегу Сены частный колледж, названный его именем, в Париже уже существовали университеты. В них обучали богословию, искусствам, литературе, медицине. До XV века, как и во всей Европе, преподавание шло на латыни. Так бы Сорбонна и плелась в хвосте своих парижских коллег, но как и все смышленые дамы, она оказалась хорошей интриганкой. В смутную эпоху Столетней войны парижские университеты поддержали англичан, а Сорбонна разобралась в обстановке и сохранила верность французским королям. Война закончилась, злопамятные короли перестали субсидировать соперников Сорбонны, и те зачахли. А Сорбонна, наоборот, расцвела. Любопытная деталь: название улицы, на которой выросло первое здание Сорбонны, можно перевести двояко — улица Сорванных голов, или улица Головорезов. Я спросил у недавнего выпускника Сорбонны: какое же название более соответствует смыслу? Подумав, он ответил: «и то, и другое».
Действительно, история университета свидетельствует, что там попеременно то сносили головы непослушным и непокорным (слава Богу, не буквально), то отчаянно фрондировали перед властями — студенческая революция 1968 года началась 3 мая в Сорбонне.
Но разве мы сами в своей короткой жизни были последовательны? Как же требовать последовательности от дамы, которая благополучно прожила уже семь с половиной столетий! Во всяком случае, в нужные моменты Сорбонна умела не ссориться с сильными мира сего. В семнадцатом веке могущественный кардинал Ришелье перестроил Сорбонну, расширил территорию университета, и золоченый купол Сорбоннской церкви (теперь купол позеленел от времени) вознесся над Парижем. Последняя кардинальная («горбачевская») перестройка произошла в конце прошлого века, и Сорбонна приобрела сегодняшний облик. Большой амфитеатр на 1128 мест, с фресками «Священного леса» на потолке и статуями Робера де Сорбонн, Ришелье, Декарта, Роллена, Паскаля, Лавуазье в нишах, до последнего времени считался самым большим залом в Париже. Тогда же Сорбонна приобрела свою международную репутацию: иностранных студентов стало больше, чем отечественных.
Практически до мая 68-го года Сорбонна доминировала во французской культурной и научной жизни. Каким образом? Мало того, что независимые профессора сорбоннских университетов, подчиненные только ректору, делали все что хотели, они еще, по негласной традиции, председательствовали во всех жюри премиальных и конкурсных комиссий. Даже в период немецкой оккупации, когда правительство Виши потребовало ввести курс истории иудаизма (понятно, под каким соусом!), профессора и студенты Сорбонны дружно бойкотировали эту «науку».
Увы, как обычно бывает, успех становится причиной падения. Судите сами: в 1880 году на факультете литературы в Сорбонне училось три тысячи студентов, в 1951 году — 16 тысяч, в 1968 — 32 тысячи. Где их было разместить? Правда, Сорбонна приобретала подсобные корпуса, открывались филиалы — «Жюссьё», «Дофин», «Нантер», но все равно с наплывом жаждущих Сорбонна не справлялась.
Плюс — отсутствие конкуренции привело к косности преподавания. Отсюда и взрыв в 68-ом году!
Сейчас непосредственно «Сорбонной» являются III и IV парижский университеты гуманитарных наук. IX парижский университет, где преподают экономику, называется «Дофином». Второй, где преподают право, — «Ассас». Всего Париж насчитывает 13 университетов, включая пригороды — «Нантер», «Версаль», «Кретей». Университеты различаются даже по политической ориентации: «Толбьяк» — левый, «Ассас» правый…
Парижские университеты — государственные. Плата за обучение — чисто символическая. Поэтому на первый курс записывается уйма народу, без всяких экзаменов. Важно в лицее получить степень «бакалавра», то есть аттестат зрелости. Отбор происходит в конце первого курса, по результатам оценок. Статистика примерно такова — на первый курс поступило 1300 человек, а на второй переходят 150, аудитории пустеют. После второго курса студент получает диплом об общем образовании — «Дог», после третьего- «Лиссанс», после четвертого — «Метриз». С дипломом «Метриз» студент уже считается готовым специалистом. Однако можно продолжать учиться дальше, своего рода аспирантура, и в конце концов — защитить докторат.
В принципе, в парижских университетах можно учиться всю жизнь, оставаясь по многу лет на одном курсе. Яркий тому пример — вечный студент Жан. Богатая тетка завещала ему кругленькое годовое пособие. Племянник имеет право его получать, пока учится. Племяннику недавно исполнилось 60 лет. Заканчивать университет он явно не торопится.