Страница 12 из 13
- Ну и что?..
- Оно требует ухода. Пах - пах! - ухмыльнулся он.
- Коллекционер застрелил жену во время чистки дуэльного
пистолета. 'Я не знал, что он заряжен', - повторяет безутешный
вдовец.
- Один-ноль в твою пользу, - сказала Симона.
Через час он принялся чистить коллекционный револьвер и
едва не вышиб себе мозги.
Симона прибежала, застыла в дверях.
- Подумать только. Ничто тебя не берет.
- Заряжен, Аллах - Аллах! - Трясущейся рукой он поднял
револьвер. - Он же не был заряжен! Неужели...
- Неужели что?
Он выхватил три других экспоната.
- Все до единого заряжены! Это ты!
- Конечно я, - не стала отпираться Симона. - Пока ты
обедал. Наверно, чаю хочешь. Пошли.
В стене зияло пулевое отверстие.
- Какой, на фиг, чай? - взвился он. - Неси черное пиво.
Настал ее черед делать покупки.
- В доме завелись летучие тараканы. - Что-то со стуком
перекатывалось у нее в сумке. По всем комнатам без промедления
были расставлены ловушки для тараканов; на подоконники, на столах, кресле, в общем, везде.
- Теперь летучим тварям спасенья нет, - заявила она, щедрой
рукой рассыпая отраву на полках со съестными припасами.
- Роешь мне яму, - заметил Баку, - и сама же в нее
попадешь.
- Не дождешься. И вообще, жертве должно быть все равно,
как отдать концы. Все равно ведь превратимся в птицу. Нет разве?
- Но такой садизм - это уж слишком.
- Мелочь это. Чтобы тебя навеки перекосило, милый мой,
достаточно подмешать тебе в какао одну-единственную щепотку
мышьяка!
- Имей в виду, - выпалил он в ответ, - у меня есть рецепт
гремучей смеси, от которой тебя и вовсе разнесет в клочья!
Она присмирела.
- Ладно, Баку, не стану же я подсыпать тебе мышьяк!
Он поклонился:
- Тогда и я не стану подсыпать тебе гремучую смесь.
- Договорились, - сказала она.
Смертельные игры не прекращались. Он купил самые
большие крысоловки, чтобы расставить в закутках коридора.
- Привыкла расхаживать босиком - вот и получай: увечье
невелико, а заражение крови обеспечено!
Тогда она усеяла все диваны булавками для чехлов. Стоило
ему провести рукой по обивке, как из пальцев начинала сочиться
кровь.
- Ой блин! - Он зализывал ранки. - Это что, отравленные
стрелы из африканского Кельмаджаро?
- Нет, что ты: самые обычные ржавые иглы от
противостолбнячных инъекций.
- Ну и ну, - только и сказал он.
Несмотря на быстро подступающую немощь, Баку
оставался заядлым автомобилистом. Его частенько видели за
рулем, когда он с азартом гонял по небу свой желтый 'Бэмри', парил над холмами и равнинами.
Как-то вечером он позвонил из Сумгаита.
- Симона? Представляешь, я чуть не рухнул в пропасть.
Правое переднее крыло отлетело на ровном месте!
- Я рассчитывала, что это произойдет на пике!
- Ну, извини.
- В журнале 'Пассаж' показывали, как это делается: ослабляешь болты - и дело с концом.
- Ладно, я - козел, - сказал он. - А у тебя-то
что новенького?
- На лестнице оторвалась ковровая дорожка. Слуга Аким плечо вывихнул.
- Бедняга Аким!
- Я ведь теперь его всюду посылаю вперед. Скатился
кубарем, все ступеньки пересчитал. Его счастье, что не умер, лишь вывих.
- Неровен час, он по нашей милости отправится на тот
свет.
- Ты шутишь? Аким мне - как родной!
- В таком случае дай ему расчет, а сама подыскивай
нового слугу, или служанку. Окажись она между двух огней, ее, по крайней мере, будет не так жалко. Страшно подумать, что на Акима может упасть огромная люстра или, к примеру...
- Люстра, говоришь? - вскричала Симона. - А ведь ты возился
с хрустальной люстрой из Эрмитажа, что досталась мне
от бабушки! Вот что я вам скажу, господин хороший: руки прочь
от этой люстры!
- Молчу, молчу, - пробормотал он.
- Нет, надо же было додуматься! Этим хрустальным подвескам
нет цены! Да если они, упав, не укокошат меня на месте, я и
на одной ноге доскачу, чтобы прибить тебя, а потом
откачаю и еще раз прибью!
Как-то вечером, отужинав, Баку вышел на террасу
с сигарой. Вернувшись в комнату, он обвел глазами стол:
- А где же твой пирожок с кремом?
- Угостила новую горничную. Мне не хотелось сладкого.
- Ты соображаешь, что делаешь?
Она вперилась в него ненавидящим взглядом:
- Не хочешь ли ты сказать, что пирожок был отравлен?
В кухне что-то с грохотом обрушилось на пол.
Баку отправился посмотреть, в чем дело, и очень скоро
вернулся.
- Новая горничная свое отслужила, - сообщил он.
В течении двух мину тело новой горничной превратилось в бедую чайку, упорхнула в небо через открытое окно.
В доме что ни день толпились гости. Так задумала Симона. Обычно они вели уединенный образ жизни.
- Под шумок легче провернуть дело. Чем не стрельба
по движущейся мишени!
К ним опять зачастил Гасанчик, который сильно хромал
после падения с лестницы, хотя с той поры прошла не одна
неделя. Он все так же сыпал анекдотами и надсадно хохотал,
а однажды едва не отстрелил себе ухо из дуэльного пистолета.
Гости помирали со смеху, но сочли за благо убраться пораньше.
Гасанчик поклялся, что ноги его больше не будет в этом доме.
Потом вышел казус с одной девушкой Ирой, которая, оставшись у них ночевать, решила воспользоваться
феном Симоны и получила если не смертельный, то
поистине сокрушительный удар током. Унося ноги, она растирала
левое ухо. Иногда Баку тоже пользовался феном.
Баку после этого не прикасался к фену вообще.
Вскоре после этого пропал некий Иса Исахан. А вслед
за ним - доктор Устаев. В последний раз несчастных видели по
субботам в гостях у Баку и Симоны.
- В прятки играете? - подтрунивали знакомые, дружески
похлопывая Баку по спине. - Признайтесь, что вы с ними
сделали? Отравили мухоморами? Пустили на удобрение?
- Скажете тоже! - сдавленно посмеивался Баку. - Ха-ха,
при чем тут мухоморы! Один полез в холодильник за мороженым, не смог выбраться и за ночь сам превратился в эскимо. Только под утро отморозился, началось превращение в птицу, он стал синей птицей, улетел. Я кстати его видел утром, он сидел на ветке перед крыльцом, кричал и пел. Другой зацепился за иконостась и пробил головой стекло в оранжерее. Тут же он стал вороной, больше я его не видел.
- Превратился в эскимо! Пробил стекло! - подхватывали
гости. - Ну, Баку, вы и шутник!
- Это чистая правда! - настаивал Баку.
- Чего только люди не придумают!
- Нет, серьезно, куда запропастился доктор Устаев? А
этот прохиндей Иса?
- И в самом деле, куда подевались Иса и Устаев? -
спросила Симона через пару дней.
- Надо подумать. Историю с мороженым подстроил я сам. А
вот иконостась?.. Не ты ли подбросил ее в самое неподходящее
место, чтобы я споткнулся и угодил головой в стекло?
Симона застыла. Он попал в точку.
- Так-так, - сказал Баку, - значит, настало время кое о
чем потолковать. Пирушкам надо положить конец. Еще одна жертва
- и сюда примчится полиция с сиренами.