Страница 11 из 13
Баку промычал что-то невнятное и зевнул.
- Симона?
Ее руки так и застыли у него на ключице.
- Ты уж, будь добра... - он повернулся на бок, словно
в полусне, - того... сделай одолжение... - еще один зевок,
- отодвинься... на свой край. Что? Ох, как хорошо-то.
Симона заворочалась в темноте. Он услышал, как звякнули
кубики льда. Это она нацедила очередную порцию текиллы.
Назавтра, в ясный теплый полдень, ожидавшие гостей старики
- Баку с Симоной - устроились на террасе и протянули друг
другу бокалы. Он предложил ей сироп, а она ему - чай.
Наступила пауза: каждый внимательно изучал напиток и
не торопился подносить его к губам. Когда Баку вертел свой
бокал в руках, у него на скрюченном пальце сверкнул и заиграл
крупный бриллиантовый перстень. Его передернуло, но в конце
концов он собрался с духом.
- Знаешь, Симона, - начал он, - а ведь ты уже одной ногой
в могиле.
Симона высунулась из-за букета нарциссов, стоявшего
в хрустальной вазе, и бросила взгляд на усохшего, как мумия,
Баку. У обоих затряслись руки, оба это заметили. Сегодня,
по случаю прихода гостей, она натянула густо-синее платье,
на которое ледяными нитями легло тяжелое колье, вдела в
уши искрящиеся шарики-серьги и ярко накрасила губы.
- Как странно, милый, просто уму непостижимо, - манерно
проскрипела Симона. - Не далее как минувшей ночью...
- Ты то же самое подумала обо мне?
- Надо бы кое-что обсудить.
- Вот и я о том же. - Подавшись вперед, он застыл в
кресле, как восковая фигура. - Дело не срочное. Но на тот
случай, если я тебя прикончу или ты - меня, нам нужно друг друга обезопасить, верно? И нечего на меня таращиться, милая. Думаешь, я не видел, как ты ночью надо мной суетилась? Примеривалась, как бы ловчее ухватить
за горло, звенела стаканами, уж не знаю, что еще.
- О Аллах. - Напудренные щечки Симоны вспыхнули. -
Выходит, ты не спал? Какой ужас. Извини, я должна прилечь.
- Потерпишь. - Баку преградил ей путь. - Случись мне
первым отправиться на тот свет, тебя нужно оградить от
подозрений, чтобы все было чики - пики. То же самое
нужно организовать и для меня - на случай твоей кончины. Какой
смысл планировать устранение другого, если за это
самому придется отвечать перед законом?
- Резонно, - согласилась она.
- Так вот, я предлагаю... как бы это сказать... время
от времени обмениваться любовными записочками. Не скупиться
на нежные слова в присутствии знакомых, делать друг другу
подарки, и так далее, и тому подобное.
- Надо признать, голова у тебя варит неплохо, - сказала
она.
- Если мы будем изображать безумную, проверенную временем
любовь, ни у кого не возникнет и тени подозрения.
- Положа руку на сердце, Баку, - устало произнесла
Симона, - мне совершенно все равно, кто из нас первым отправится
в мир иной. Ты мне никогда не нравился. Да, я была в тебя
влюблена - но то было в детстве. Но ты так и не стал мне другом.
- Не умничай, - перебил он. - Мы с тобой - вздорные юноши, нам нечего ловить, нам только и осталось, что устроить
похоронный балаган. Но игра со смертью будет куда
увлекательнее, если договориться о правилах и создать друг
другу равные условия. Кстати, давно ли ты надумала меня
укокошить?
Она заулыбалась.
- Помнишь, на прошлой неделе мы летели в горы на пейзаж? Но возвращался ты один, помнишь? И чуть не взорвался.
- Аллах - Аллах! - Он расхохотался. - Я-то подумал,
это произошло случайно.
- Нет милый, это отключила тормоза.
Его согнуло от смеха.
- Ну, ладно. Зато ты неделю назад грохнулась на пороге. А
ведь это я смазал порог лаком!
Она инстинктивно ахнула, пригубила текиллу и замерла.
Угадав ее мысли, он покосился на свою рюмку.
- Это, случаем, не отравлено? - он понюхал содержимое.
- Вот еще, - ответила она и, как ящерица, быстро и
боязливо тронула кончиком языка сладкий напиток. - При вскрытии
в желудке найдут следы яда. Ты лучше душ проверь. Я установила
предельную температуру, чтобы тебя хватил удар.
- В жизни не поверю! - фыркнул он.
- Ну, допустим, замышляла - призналась она.
В парадную дверь позвонили.
Симона просияла:
- Совсем вылетело из головы: у нас же сегодня гости! Это
Гасанчик с женой. Он, конечно, ужасный пошляк, но ты прояви
терпение. И надень очки.
- Да уж, надо бы. Очередная попытка меня поймать? Не намазала ли ты очки отравой?
- Жаль, не додумалась! Ну, шагом марш!
И они, взявшись под ручку, с фальшивым хохотом направились
к порогу встречать гостей, о которых чуть не забыли.
Начали с коктейлей. Баку с Симоной сидели рядышком,
держась за руки, как школьники, и натужно смеялись незатейливым
анекдотам Гасанчика. Сверкая фарфоровыми улыбками,
они приговаривали:
- Надо же, как смешно! И тут же - друг
другу на ухо:
- Какие есть задумки? - Электробритву в ванну?
- Неплохо, неплохо!
- А Гейдар ему и говорит... - рокотал Гасанчик.
Стараясь не шевелить губами, Баку прошептал Симоне:
- Знаешь, моя неприязнь к тебе уже бьет через край, как
первая любовь. А теперь, в довершение всего, ты склоняешь меня
к тяжкому преступлению. Как тебе это удается?
- Учись, пока я жива, - так же тихо ответила Симона.
В гостиной зазвучали раскаты смеха. Обстановка
разрядилась, стала непринужденной и даже легкомысленной.
- А Абуля ему и говорит: 'Сначала ты, потом я!
- торжествующе закончил Гасанчик.
- Ой, хохма! - раздался новый взрыв хохота.
- Ну-ка, дорогой мой, - Симона повернулась к Баку,
- теперь ты что-нибудь расскажи. Но прежде, - со значением
добавила она, - спустись в погреб, милый, принеси вина.
Гаснчик - сама любезность - вскочил с кресла.
- Позвольте, я схожу!
- Ах, что вы, Гасан, ни в коем случае! - Симона
отчаянно замахала руками.
Но Гасанчик уже выскочил из комнаты.
- О Аллах, - ужаснулась Симона.
В тот же миг из погреба донесся отчаянный вопль, а затем
- оглушительный грохот.
Симона засеменила на помощь, но через мгновение вернулась,
сдавив рукой горло.
- Бэлла, крепитесь, - простонала она. - Надо спуститься
и посмотреть. Кажется, Гасанчик упал с лестницы.
На следующее утро Баку, шаркая, переступил через
порог; он прижимал к груди обтянутый бархатом футляр размером
примерно метр на полтора, с закрепленными в гнездах
пистолетами.
- Вот и я! - прокричал он.
Ему навстречу, позвякивая браслетом, вышла Симона: в одной
руке она держала ром с содовой, а другой опиралась на
тросточку.
- Это еще что? - недовольно спросила она.
- Сначала ответь, как здоровье Гасанчика?
- Порвал связки. Жаль, что не голосовые.
- Надо же, как некстати подломилась эта верхняя ступенька.
- Он повесил футляр на свободный крючок. - К счастью, слазать
в погреб вызвался Гасанчик, а не я.
- Скорее к несчастью. - Симона залпом осушила бокал. -
Теперь объясни, что это значит.
- Я ведь коллекционирую старинное оружие. - Он указал
на пистолеты в кожаных гнездах.