Страница 43 из 62
У меня создалось впечатление, что она может продолжать до бесконечности.
Водители такси широко известны своей привычкой стучать в Кредитный союз; некоторые больше девяноста процентов заработка делают на вознаграждениях. У меня тоже была своя сеть осведомителей, не возражавших прибавить пару баксов к дневной выручке, подняв трубку и сообщив, где они только что высадили клиента, который числится в розыске. А некоторые особо умные таксисты, узнав лицо с объявления и почуяв, что дело пахнет баксами, «срезали путь», доставляя клиента тепленьким прямо к служебному входу Кредитного союза. Я приближался к бровке тротуара с тазером ближнего действия прежде, чем тот успевал понять, что пора улепетывать, как испуганная газель.
Однажды, буквально за пару дней до конца, когда Венди дожала-таки меня со своей идеей перехода в отдел продаж, мы устроили барбекю перед домом. Я, Джейк, Фрэнк и еще пара наших биокредитчиков перебрасывались мячом и дурацкими репликами. К услугам гостей были пиво, хот-доги, стейки и приятное времяпрепровождение на любой вкус. Даже Питер был с нами — к тому времени он уже ходил в школу, а Мелинда уехала в одну из своих поездок и еще не вернулась. Мы с Питером уже начали волноваться, но у Мелинды и раньше случались закидоны. Через несколько недель она объявлялась, взахлеб рассказывая об увлекательной поездке в Перу или помощи семье аборигенов в Луизиане.
Словом, мы отдыхали и резвились на заднем дворе, когда мне позвонили. Я ответил. Это оказался таксист, ходивший у меня в осведомителях; он сказал, что у него мотор немного перегрелся — кодовое выражение, обозначающее желание привезти кого-то в Кредитный союз.
— Я не на работе, — объяснил я, помахав Венди, болтавшей с Питером. — Сейчас неудачное время…
— Мне кажется, выше нормы раз в шесть или семь, — сказал таксист. Стало быть, просрочка платежа — шесть-семь месяцев, согласно нелицензированному сканеру, который я дал бомбиле несколько лет назад. Такой заказ принес бы серьезные деньги союзу, даже если официальное изъятие поручат не мне. Я не нуждался в деньгах, но трудно отказаться от наличных, когда они сами плывут в руки.
— У калитки через пять минут. — И я назвал ему свой домашний адрес.
Повесив трубку, я вернулся к Венди и Питеру и чмокнул жену в щеку:
— Мне нужно отъехать, взять еще пива. Я быстро.
Я кивнул Джейку, тусовавшемуся на другом конце двора. Он с полувзгляда усек ситуацию и пошел за мной через дом к калитке, прихватив с мангала нож для филе с лезвием, запачканным говяжьим соком.
— Разве это гигиенично? — не удержался я.
— А мы ему антибиотиков вколем. — Джейк никогда не лез за словом в карман. — Выше нос, вон они едут.
Пролетев по подъездной аллее, такси затормозило с душераздирающим визгом. Пассажир уже что-то заподозрил и начал скандалить. Он едва успел вякнуть «нет», когда мы открыли дверцу машины и вырубили его тазером. Пока мы с Джейком работали, находя и вынимая почку с полугодовой просрочкой взносов по кредиту, таксист подглядывал в зеркало заднего вида.
Я бросил ему двести баксов за доставку и еще пятьдесят, чтобы избавиться от тела. Но когда вылез из такси в домашнем фартуке, окровавленном и испятнанном, то увидел, что в дверях стоит Венди и смотрит на нас с самым разочарованным видом. Заметив мой взгляд, она круто повернулась и ушла в дом.
— Брось, малышка, — окликнул я ее. — Не надо дуться. Это всего лишь почка.
— Ну, — поддержал меня Джейк. — У него другая осталась.
Ни Бонни, ни я не желали рисковать жизнью и ловить такси, но ее приятель жил на другом конце города, а идти сотню кварталов со спортивной сумкой-арсеналом, понятное дело, не хотелось. В результате мы остановились на общественном транспорте как на единственной альтернативе. Одно из первых правил, которому нас научили на семинарах, гласило: метро — излюбленное убежище неисправных должников, поскольку толпы людей затрудняют сканирование — невозможно выделить один искорган из массы других. Высокая плотность окружающей среды — вот что нам требовалось. Мы направились под землю.
Я предложил перепрыгнуть через турникет на входе, но Бонни снова заплатила за нас обоих и мы вышли на платформу как приличные граждане. Я не знал, сколько у нее карманных денег, но понимал — это наверняка гроши, иначе она оплатила бы свои органы давным-давно.
На шестом году карьеры я получил заказ от корпорации «Бритхелт» съездить в пригород и изъять пару неоплаченных легких. В то время «Бритхелт» была еще новичком на рынке. Ходили слухи, что большая часть их капитала получена в обход закона, из дополнительных источников, заинтересованных в отмывании денег до золотого блеска, но мне было все равно — они платили комиссию на шесть процентов выше стандартной ставки союза, поэтому я охотно заткнулся и с улыбкой взял заказ.
Я бывал в пригородах по всей стране. В силу специфики профессии биокредитчик всю смену кочует из одной вонючей дыры в другую, но Рейган-Хайтс, кишевший ордами грызунов и паразитов, вызвал отвращение даже у меня. Казалось, это крысы арендовали район, зараженный людьми. Я припарковался вторым рядом на кладбище самодвижущихся одров: сорокалетние ржавые развалюхи отечественного производства догнивали на улице, и после смерти их ожидал трехколесный рай.
Федеральное министерство жилищного строительства и городского развития давно почило в бозе, а пришедшие ему на смену госдепартаменты не сумели быстро внедрить в пригородные гетто функциональную эстетику. Я прошел мимо многоэтажных башен, теснивших и подавлявших маленькие низенькие строения, заслоняя им свет и лишая застройку последнего подобия целостности. Розовые, зеленые и желтые фасады, все выцветшие, облупленные, развязавшие настоящую войну против газонов, гниющих и нестриженых. Номера домов и названия улиц давно обвалились вместе со штукатуркой, затрудняя и даже делая невозможным ориентирование.
Но я знал, куда иду. Мне нужен был человек из дома с порномагазином.
Я не стал пускать эфир — несколько зданий соединялись общим воздуховодом и отчетливо слышался визгливый детский гам. Меньше всего новой компании вроде «Бритхелта» требовалось появиться в вечернем эфире в связи с усыпленными эфиром невинными крошками. Я сковырнул замок, неслышно вошел в квартиру и увидел клиента, рассевшегося в шезлонге с намерением поразвлечься.
Я ждал в тени, глядя, как он положил раскрытый порножурнал на хлипкий журнальный столик, расстегнул засаленные джинсы и спустил их до щиколоток. О, даже обездвиживать не придется.
— Как дышится? — спросил я, выходя на свет. Клиент рухнул в шезлонг, его плечи задрожали. Лучом фонарика я посветил ему в глаза, заставив зажмуриться. Без штанов, дрожащий, ослепленный — да, это был не лучший момент его жизни.
— Я… я полицию вызову, — забормотал он, делая слабые попытки дотянуться до телефона через полкомнаты. Я вынул «люггер», которому в то время отдавал предпочтение, с длинным навинченным глушителем и трижды выстрелил в телефон. Задымившийся аппарат грохнулся на пол.
— У вас есть кое-какая собственность, которая вам не принадлежит, — пояснил я, спокойно доставая бумаги из внутреннего кармана своей кожаной куртки. — Я пришел ее забрать.
Раз уж обошлись без эфира, всегда лучше заставить клиента расписаться на бланке об изъятии неоплаченного товара — так выйдет меньше канцелярских заморочек, но вообще это редкость.
Однако либо клиент был на наркоте, либо в ту ночь я выглядел менее внушительно, чем обычно, но сукин сын реально попытался навязать мне бой. Когда я подошел к этому трясущемуся желе с желтой квитанцией и ручкой в одной руке и «люггером» в другой, он откинулся на спинку шезлонга и отчаянно брыкнул голыми ногами, попав мне под ложечку. От удара я согнулся. Всего на секунду, но клиент каким-то образом выкарабкался из шезлонга и запрыгал в спальню. Я выхватил тазер и выстрелил; стрелы, пролетев по комнате, вонзились в дверной косяк, где только что был этот тип. Вздохнув, я неторопливо пошел к спальне, на ходу перезарядив тазер новыми элементами.