Возвращение Артемиды

Для десятилетних мальчишек это было больше чем сон… Настоящая сказка! Но самым главным было то, что дядя Коля знал место, где эту сказку можно потрогать руками. Естественно, следующая поездка в горы Тилатау не обошлась без Саши. Пещеры Лап-Шутан, Лашм-Лоник, Ланк-Люрак… За восемь последующих лет Мокшин облазил их вдоль и поперёк.

В общем-то, спелеология и спасла его. Когда Саше понадобилось исчезнуть, он спрятался именно в пещерах. Четырнадцать месяцев достаточный срок, чтобы про тебя забыли. Сперва на время, а потом и совсем.

После смерти родителей Саша остался совсем один. К тому времени он втихаря купил дом в Наусе, где и жил последние десять лет. А Альверон сильно изменилась за это время. Сейчас про него, наверное, уже и не помнит никто. Оно и к лучшему. Именно поэтому он уехал отсюда той страшной осенью. Слишком многие о нем слышали, а кое-кто даже пытался найти. А началось всё.

Когда Саша служил в армии, — фербийский отряд горных стрелков, объединенного корпуса землян, — пьяные подростки убили его младшего брата, проломили ему голову куском трубы. По возвращении домой Мокшин решил рассчитаться.

Предводитель местной шпаны поначалу даже рассмеялся ему в лицо. Но когда Саша расстрелял в его ноги всю обойму «Вальтера», дворовому «королю» стало не смешно. Саша нажимал курок медленно, растягивая удовольствие, смакуя каждый выстрел. Даже не выстрел, а страх в глазах жертвы. Он смотрел в глаза фербийца по капле вытягивая страдание и ужас. И, несомненно, он пристрелил бы гада, но проходивший мимо патруль законников услышал выстрелы.

На одном из допросов следователь посоветовал Саше не упустить сегодня свой шанс. Через пол часа в камеру вошел щупленький, хорошо одетый, фербиец.

Говорил он ласково и в то же время… В его голосе чувствовалось, что он понимает всю безвыходность положения двадцатилетнего убийцы. Да еще и землянина.

К тому времени аборигены все чаще понимали, что допустили большую ошибку пригласив землян в гости, очень быстро они научились выговаривать красивое земное слово — мафия. В тот день Саше предложили стать убийцей. Он должен был убивать тех, кого закон не мог наказать. «Генералы» преступного мира, как местные, так и перебравшиеся на Фербис с Земли, против которых всегда много косвенных улик, но ни одной прямой, с завидным постоянством избегали наказания. Выбора у Мокшина не было. По фербийским законам ему грозила смерть. Шесть месяцев стажировки и он в деле. Теперь его имя «Артемида».

Год за годом, словно маховик, машина смерти набирала обороты. Профессионализм «Артемиды» заметно вырос. Благородная на первый взгляд операция легиона законников постепенно переросла в самостоятельный карательный орган. Кто-то, кто отдавал команды, сам выбирал жертв и выносил им приговор. Выбор жертвы — приговор — ликвидация — гонорар.

После гибели одного фербийского сенатора Саше заплатили десять тысяч альверов.

Сумма совсем не малая даже для Альверона. На следующий день объявили о скоропостижной кончине сенатора Тилкуса, инспектора сената по образованию.

Этот пост никак не мог грозить сенатору смертью. После недолгих размышлений Мокшин решил поподробнее разузнать об инспекторе, но никакой информации, компрометирующей Тилкуса, отыскать так и не смог. Чуть позже появились слухи, что Тилкус много проиграл в карты одному китайскому мафиози. Тот даже был готов подождать годик-другой, но сенатор натравил на триады законников.

Следующий гонорар был в три раза больше, и главная задача заключалась в естественности смерти. Мокшин справился и с этим. Представить, конечно, тяжело, но у начальника таможенного терминала космодрома, на новенькой «Тайоте», вдруг отказали тормоза. Через месяц поступил заказ на журналиста.

Возможно, в тот день в Мокшине что-то надломилось. Точнее тогда, когда он узнал, за что именно никому не известного журналиста собираются убить.

Он долго смотрел на фотографию щупленького очкарика с болезненно бледно-бронзовой кожей, который собрался рассказать всему Фербису, почему в далёком Шальскаре, умирал каждый девятый младенец. Саша пил всегда, — он и не заметил, как приобрел это странное хобби, — но в ту ночь он побил все рекорды. Он пил и думал. Думал и пил. Результатом стало исчезновение журналиста и всей его семьи. Без следа. Словно их и не было никогда на Фербисе.

Главный пришел в ярость. Он что-то заподозрил и поэтому лично приехал домой к Артемиде побрызгать слюной. Это была ошибка. Теперь Саша знал его в лицо. В качестве наказания Артемиде приказали ликвидировать имперского сыщика, который как будто бы сотрудничает с русской мафией. Убить законника дело непростое и требует основательной подготовки. Мокшин знал, что теперь за ним будут следить, но улучив момент он ушел из-под наблюдения и встретился с инспектором. Тот всё понял с полуслова и не стал задавать лишних вопросов.

Зато вопросы задавал Мокшин.

Через три дня инспектор имперского сыска капитан Салис ответил на самый главный вопрос. Почти по приметам он вычислил Главного. Да, в общем-то, даже не вычислил, а вспомнил. Тот косвенно проходил по одному уголовному делу. Чувствуя безнаказанность Главный наглел и становился беспечным.

Артемида появился в нужном месте, в нужный момент. Он заставил показать тайник в загородном доме, в котором хранилось Сашино досье. К утру дом сгорел вместе струпом хозяина.

Но чего-то Саша не знал. Утром землянина сильно похожего на Мокшина объявили в имперский розыск. Вот тогда-то Саша и ушел «внутрь Фербиса» в полном смысле слова. Пещеры Тилатау почти на целый год стали его домом. Об этом знал только один человек, друг Мишка. Он и привозил еду и необходимую амуницию.

Дверной замок щелкнул, дверь в квартиру открылась. В темноте рука по памяти нащупала на стене выключатель. Свет залил прихожую приятным желтоватым светом. Из темноты, словно воспоминания, появились вещи, живущие в этой квартире… Вешалка, купленная отцом под Новый год, тумбочка у зеркала, которую мама везла через весь Альверон. А вот и его любимые шлёпанцы.

Всё как прежде. Даже журнал «Рыболов-спортсмен», который всегда лежал на сливном бочке.

На Фербисе русские с готовностью помогали друг другу. Перед отъездом Саша оставил ключи соседке и попросил её поливать цветы, проверять почту, платить за квартиру. Деньги он оставил на пять лет вперёд, а позже передал еще.

Но с визитом вежливости Саша решил пока повременить. Неизвестно как Альверон примет его возвращение.

Именно из этих соображений Саша не позвонил, а поехал к своему приятелю — Лешему, как его называли только очень близкие друзья. В отличие от других Сашиных друзей, родившихся в Альвероне, Валентин прилетел на Фербис, когда ему уже было четырнадцать лет. Прозвище «леший» получил потому, что месяцами мог жить в лесу на подножном корме. Сколько его не расспрашивали, — откуда ты всё это знаешь? — ответ был всегда одинаковым: «…Мне кажется, я всегда это знал…».

Приличную работу на Фербисе землянин мог найти только в четырех случаях: если он был ученым, программистом, спецом высоких технологий или профессиональным военным. Большинство переселенцев, по законам Фербиса, могло претендовать либо на низко квалифицированную работу, либо на ту, на которую фербийцы шли неохотно. Разве что только коммерсанты ни от кого не зависели. Когда Мокшин зашел в конторку, Леший как всегда спал на своём любимом топчанчике. Аварий пока что не случилось, и, в ожидании вызова, дежурная бригада службы эксплуатации водоканалов Альверона развлекалась кто как.

Леший мирно спал, кто-то читал газету, остальные резались в домино.

— Здравствуйте, — поздоровался Саша.

— Здорово, — неровным хором ответили игроки.

— А где Валентин? — А где ему быть? Спит как всегда, — показал куда-то себе за спину один из игроков. Мокшин прошел в указанном направлении и, прежде чем увидел приятеля, услышал его легкое похрапывание. Саша присел на топчанчик и ласково прошептал на ухо спящему: — В «стекляшку» Гессер завезли.