Страница 14 из 31
"Ельцинский период", по которому явно тоскуют либеральные мыслители Юргенс и Гонтмахер, был кратким периодом "большого передела" со свойственной ему текучестью форм и зыбкостью декораций. Новоиспеченные господа российской жизни рассаживались по новым местам, "валили" друг друга, заключали друг с другом временные союзы и договоренности. "Девяностые" были временем становления и кристаллизации "нового порядка". Зыбким десятилетием химер и иллюзий. А "настоящее" — тот порядок, ради которого все и затевалось — началось "при Путине", вернее, даже не сразу, а где-то со "второго срока", когда "закруглилась" вся эта дешевая и кровавая феерия со взорванными домами, "второй чеченской" и "играми в демократию".
Обратите внимание теперь, что факт преемственности "девяностых" и "нулевых" старательно "не замечается" ни "либералами", ни "охранителями". Первые расскажут вам байку о том, что пришла "кровавая гэбня" и прервала ельцинский бросок к демократии. А вторые напоют вам, что пришли "благородные государственники", зачистили либералов и вывели корабль "российской государственности" из опасных вод. Ни та, ни другая сторона никогда не признают, что и "девяностые", и нулевые — и Ельцина, и Путина, и Медведева — организовали нам одни и те же люди, одна и та же корпорация. Что в этой связи можно сказать о спорах "либералов" и "государственников"? Природа пикировок "либеральных" и "охранительных" пикейных жилетов нам, конечно же, хорошо понятна. Одни начинают бузу, другие ее подхватывают и раздувают, вдохновляя первых на написание новых текстов и дальнейшее "углубление дискуссии". Весь этот либерально-охранительный гвалт — часть глобальной "манипуляции сознанием", направленной на поддержание в сознании читающей и размышляющей еще пока публики фантастической картины россиянской жизни. Мол, в обществе "идет напряженная борьба": борются "либералы с патриотами". Вот в такое непростое время мы живем, товарищи!
Товарищи кивают головами — они "понимают". Это созвучно их миропониманию. Борьба — ну куда же нам без борьбы! Да еще "западников" с "восточниками", остроконечников с тупоконечниками… Это же так привычно!
А вот скажи им, что никакой борьбы нет и в помине, что "все уже решено и схвачено" и что их развлекают потешные полки отрабатывающих свои зарплаты идеологических клоунов и статистов, — так они, наверное, удивятся.
Но есть и еще один момент. Тексты, подобные тому, что написали Юргенс и Гонтмахер, — это еще и попытка прощупать почву. Некогда, в своем броске к самодержавной экономической власти постсоветская номенклатура породила много разных декоративных сущностей, представляющих "российский либерализм". Руками этой нанятой номенклатурой "либеральной интеллигенции" и производилась утилизация сокровищ "убиенной советской тещи". Иначе было нельзя — необходимо было отвести от себя подозрения и показать Западу, что "либерализм в России наконец-то победил". Пришло время — и все эти факультативные сущности (за исключением некоторых весьма полезных "эффективных менеджеров" и "корпоративных кошельков") сместили на периферию политической и экономической жизни. Ну, что ж теперь-то? Хозяин — барин! Но оттесненным от большого корыта "декоративным сущностям" как-то грустно и холодно в этом, созданном в том числе и их руками, мире. И вот теперь они все пытаются привлечь к себе внимание, наладить разговор с Хозяином, выторговать себе какую-нибудь приличную работёнку в рамках курса на умеренную модернизацию. Питают надежды. Но молчит "власть" — косит лиловым глазом и усмехается…
1
Анна Серафимова __ ЖИЛИ-БЫЛИ
Инспектор по надзору за использованием всеобщего добра и богатства, честно распределённых между эффективными волками капитализма, прибыл в волчью стаю Ёксель-Моксель-Ваксельбергов, которым было доверено управление и пригляд за отарой ягнят. Обнаруженная картина удивила инспектора: стада не было, вокруг валялись рожки да ножки, клочья шерсти.
Инспектор нахмурил брови: "Вам отдали отару ягнят на прокорм! Вы должны были прокормить ягнят, быть им радетелями, воспитателями, заботниками, чтобы они прибавляли в весе, чтобы шерсть была густа, бока жирны. Чтобы шерсть стригли, продавали, и доходы распределяли между членами общества, ведь отара — общественная! Мы вас снабдили кормами, машинками для стрижки шерсти, выделили гектары лугов для пастбищ?! А вы что? Где всё? Почему нет изменений к лучшему?!"
"Дак мы и прокармливались", — честно признались, икнув, волки капитализма, удивляясь, чем же недоволен главный инспектор и почему столь грозен.
"Не вам на прокорм, а вы должны кормить!" "А-а-а! Мы не так поняли. Так сразу бы и сказали! Вы нам ещё отару, а лучше парочку, дайте, мы учтем ошибки и исправимся. Тем более у нас есть опыт работы с ягнятами. И почему вы говорите, что нет изменений к лучшему? Посмотрите на нас! Мы— гладкие, шерсть лоснится… Наши волчицы и волчата за границей. Они— послы, представители наших просторов. Но забугорные егеря не дают вольной жизни, отлучают их от тамошних отар! Приходится отсюда ягнят посылать, чтобы родная кровушка не бедствовала. К тому же они патриоты. И русских баранов с большой охотой жрут — до косточек обгладывают. Такая любовь и такое предпочтение! Русские бараны — конкурентоспособны".
"Глядите, — инспектор был по-прежнему грозен, хмурил брови и играл желваками, — учитывая мировой кризис в овцеводстве и падение скота, даем вам ещё пару отар ягнят. Но смотрите! В другой раз приедем, так же строги будем, если не измените поведение".
Далее следовала инспекция птичьего двора, который был отдан семейству хорьков демократии Дериптичек. К удивлению инспектора, на птичьем дворе не обнаружили ни жирных индюков, ни грациозных лебедей, ни хлопотливых куриц, ни их милых цыпушек. "Где? Почему только пух да перья? Мы дали вам в трастовое управление, изъяв у собственников— электората, чтобы птички неслись, чтобы вы эффективно на общее благо продавали яйца и распределяли доходы. Делиться надо с теми, кому все принадлежит! Кость надо бросить и электорату!"
Ковыряя в зубах, главный хорек Дериптичка сетовал: "Они же пернатые, при крыльях, вспорхнули — и улетели. И индюки разлетелись. И цыплята, и курицы— все. Мы же живём в свободном обществе, у всех свобода передвижения. Мы приверженцы общептичьих ценностей и не могли сдерживать их свободный полёт. Да и птичий грипп сморил наших опекаемых. Так чихали, так кашляли! Столько пришлось денег на лекарства потратить, на ветеринаров. Нам бы расходы компенсировать, финансовую помощь бы. Еще бы индючков нам. Еще бы курочек. Тем более у нас — опыт работы. Мы, хорьки Дериптички, с пернатыми здорово управляемся. Ну а что до костей, так мы их накидаем. Как только обглодаем, так и кинем. Не сумлевайтесь. Что до яиц, так они у Ёксель-Моксель-Ваксельберга. То ли ля бурже, то ли фаберже. Что же касаемо кур, то мы их сменили на Куршавель."
Старший инспектор держал брови в положении "строго". "Хорошо. Быть по сему. Проведем новую волну отъема у неэффективного электората и передадим вам индюков, кур, цыплят, утят, уток, лебедей, гусей в удвоенном в сравнении с прежним количеством личном составе. Но о своих обязательствах кидать обглоданные кости электорату не забывайте! А если и дальше будете демонстрировать такие результаты, то и мы будем столь же строги, как ныне", — пригрозил старший инспектор, чем жутко напугал Дериптичку.
1
http://top.mail.ru/jump?from=74573