Страница 10 из 29
Твоя торжественная рожа
На бабье гузно так похожа,
Что только просит киселей.. .
По-нынешнему — просит пинков. Что ж, и цитатка, и вышибон вполне в духе всенароднообожаемого... Эта “рожа” из пушкинских стихов показалась Гайдару едва ли не обиднее самого вышибона.
А дело тут вот в чем. Ясно понимая, что приведенные выше строки Пушкина имеют к нему некоторое, не совсем косвенное, отношение, Гайдар, услышав или прочитав любой из синонимов слова “рожа” неположительного характера, всегда вздрагивает и впадает в депрессию, а то — в неистовство. Вот такая повышенная чувствительность.
Это сделало его жизнь ужасной. Бедняга, например, ни разу не смотрел спектакля по пьесе Лермонтова “Маскарад” и даже не мог дочитать пьесу, хотя великий поэт, как то и дело твердит об этом реформатор, еще один его знаменитый предок. Почему не смотрел? Да потому, что там в самом начале Арбенин говорит своему приятелю Казарину о таинственном Адаме Петровиче Шприхе:
Он мне не нравится... Видал я много рож,
А этакой не выдумать нарочно;
Улыбка злобная, глаза... стеклярус точно.
Уже тут, при слове “рож”, у Гайдара начинается нервный тик. Но слушайте дальше:
Взглянуть — не человек, а с чертом не похож.
С чертом Гайдар тоже не похож фигурой, поскольку черти, как правило, бывают либо вовсе тощие, либо, в крайнем случае, средней упитанности. Но улыбка, глаза, вся рожа, — когда он говорит о коммунистах, о патриотах, — точно, как у Адама Петровича!..
Казарин отвечает:
Эх, братец мой — что вид наружный;
Пусть будет хоть сам черт!.. да человек он нужный.
Лишь адресуйся — одолжит.
Какой он нации, сказать не знаю смело:
На всех языках говорит.
Верней всего, что жид. —
Точно о Гайдаре! Сколько он одолжил разным отечественным и зарубежным прохвостам — еще предстоит выяснить. И говорит почти на всех языках — на русском, английском, на языке злобы, на языке наглости, на языке лжи, на языке высокомерия...
Со всеми он знаком, везде ему есть дело,
Все помнит, знает все, в заботе целый век...
Скажите, с кем Гайдар не знаком? Даже с тещей Сысуева! Где ему нет дела? Включите любую программу телевидения. Он всегда там и весь в заботе, в хлопотах, как бы вас научить жить по его рецептам. А не помнит он только одно: в доме повешенного не говорят о веревке.
Был бит не раз, с безбожником — безбожник,
С святошей — езуит, меж нами злой картежник...
Был бит? Гайдара били, так били по всей России, что он не смог даже доползти до Думы в Охотном Ряду, как и весь его “Демократический выбор”, который ныне при последнем издыхании. А уж в оборотливости Егор явно превосходит Шприха: с коммунистами он был певцом коммунизма, с антикоммунистами стал антикоммунистом, с патриотом он хочет быть патриотом, с идиотом — полным идиотом.
Помимо лермонтовского “Маскарада” немало у Гайдара и других огорчений с русской литературой, плотью от плоти которой он, казалось бы, является. Вот, допустим, пошел он в Малый театр на спектакль по пьесе Островского “Свои люди — сочтемся”. А там один персонаж говорит: “Еще рылом не вышли-с в собольих-то салопах ходить”. Рылом? И у реформатора сразу мысль: “Это не обо мне ли, когда я сидел в кресле премьера?”
Вот захотел он полистать кое-что из литературы прошлого века, решил начать аж с “Юрия Милославского” Загоскина и вдруг читает: “ — Эй, боярин! Посмотри хорошенько на эту рожу. Ну можно ли с такой образиной не быть разбойником?” Тотчас бросает книгу, бежит к зеркалу и с ужасом думает: “Неужели и обо мне так говорят?..” Берет “Капитанскую дочку” Пушкина. И что же? “Пугачев, не посмотрев, сказал: “Много перевешал я вашей братии, но такой гнусной образины, признаюсь, не видывал”. Б-р-р.. И дальше: “За столом Пугачев и человек десять казацких старшин сидели в шапках и цветных рубашках с красными рожами”. Ну если рожи красные, то, можно предположить, это были члены КПРФ. Но даже такое спасительное допущение не успокоило Гайдара, он решил, что тут намек на заседание политсовета “Демократического выбора”.
В надежде на утешение кинулся бедняга к Гоголю, взял “Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем”, читает: “Ступайте! да глядите не попадайтесь мне: а не то я вам, Иван Иванович, всю морду набью”. Боже! Да ведь это совсем, как ныне красно-коричневые орут на своих митингах о Гайдаре!.. А что еще у Гоголя? Вот “Вечер накануне Ивана Купалы”. И нате вам: “Петро оглянулся: Басаврюк! У! Какая образина! Волосы — щетина, очи — как у вола”. Это Гайдара не задело: во-первых, у него на голове не щетина, а мох; во-вторых, очи не как у вола, а как у барана, так все говорят. А тут еще в “Мертвых душах” некоторое утешение попало на глаза: “Чичиков слегка трепнул себя по подбородку, сказавши: “Ах ты, мордашка эдакой!” Да еще оказался под рукой “Хлеб” Мамина-Сибиряка, где один персонаж говорит другому: “— Посмотри, какая у него умненькая мордашка”. К тому же, благодарение небесам, подвернулся рассказ Алексея Толстого “Мечтатель”, где в разговоре персонажей есть такая замечательная фраза: “— Ваша физиомордия мне понравилась”. Понравилась. Мало того, в “Энергии” Гладкова лидер демократии обнаружил вот что: “— Говоришь ты красноречиво, товарищок. А физиономию мою назвал мордой. Оно верно, морда у меня неискусная. Но морду свою я уважаю, друг”. Гайдар понимал, что и у него тоже неискусная до слез, но он тоже хотел ее уважать. Он опять побежал к зеркалу и, похлопывая себя по мордасам, пританцовывая, ласково залепетал: “Ах ты, мордашка демократическая!.. Ах ты, физиомордия реформаторская!.. Ах ты, моська либеральная!.. Ты мне нравишься!”...
Но — недолго музыка играла, недолго фраер танцевал. Вскоре попали фраеру в руки “Губернские очерки” Щедрина: “ — А харя-то какая! Словно антихрист с сотворения мира престол на ней имел”. С сотворения мира или с начала реформ? За ним — “Очарованный странник” Лескова: “Одна рожа твоя богопротивная чего стоит!” Потом — “Суходол” Бунина: “Ты вот мурло какое наел, тебе хорошо брехать!” И ведь все здесь, как говорится, ни убавить, ни прибавить. А “Детство” Соколова-Микитова? “ — Отвяжись, черт косой, вон ряжку какую наел, скоро в дверь не пролезешь! — огрызалась Кулинка”. О, как возненавидел Гайдар эту Кулинку. Хоть он и не косой, но ведь ему тоже говорят: “Скоро с такой ряжкой в телеэкран не влезешь!”