Паутина и скала

Они стояли под стройным деревом, одном из немногих на улице; оно росло на сиротливом клочке земли между старым кирпичным домом и серым тротуаром; сквозь тонкие ветви, по shy;крытые свежей листвой, солнце бросало пляшущие блики на широкие поля шляпки Эстер и яркую зелень ее платья, на пря shy;мые, узкие плечи. Лицо ее, красное от обиды, походило на странный, прекрасный цветок под шляпкой, на нем были сме shy;шаны выражения, которые Джордж видел уже множество раз – детских прямоты, гордости, бесхитростности, детской огорчен shy;ной, озадаченной невинности; и всей неизбывной печали жен shy;щин ее национальности.

Джордж глядел на нее, и сердце у него сжималось от нежно shy;сти, от желания обнять ее, приласкать. Он медленно протянул руку, коснулся ее пальцев кончиками своих и негромко сказал:

– Нет, Эстер, я не питаю к тебе ненависти. Я люблю тебя больше жизни.

После этого, взявшись под руки, они повернулись и пошли обратно к нему. И все у них было, как всегда.

4l. ПЛЕТЕЛЬЩИК СНОВА ЗА РАБОТОЙ

Джордж неподвижно стоял спиной к Эстер, расставив ноги и опираясь руками о нагретый солнцем каменный выступ за ок shy;ном. Выставя втянутую в плечи голову, он хмуро оглядывал ули shy;цу. Нежные лучи апрельского солнца освещали его голову и плечи, в лицо ему веял легкий ветерок, а позади него хрустко шеле shy;стели листы кальки. То был уже другой день.

Хмурясь, быстро снимая и надевая старое кольцо – этот жест был обычным для нее в минуты нервозности, раздражения, серь shy;езных размышлений или решений, – Эстер глядела на него с легкой горькой улыбкой, с нежностью, гневом и презрительной насмешливостью.

«Сейчас, – думала она, – я знаю точно, о чем он думает. Не shy;сколько вещей во вселенной устроено не к его удовольствию, по shy;этому он хочет их перемены. А желания его скромны, не так ли? Очень! – злобно подумала она. – Всего-навсего, чтобы и волки были вечно сыты, и овцы целы. Он устал от меня, хочет, чтобы я ушла, оставила его в одиночестве созерцать собственный пупок. И чтобы я оставалась с ним. Я та, кого он любит, его веселая ма shy;ленькая еврейка, которую он обожает и готов проглотить, и я же порочная девка, которая лежит, поджидая ничего не подозреваю shy;щих деревенских парней. Я радость и блаженство его жизни и я же зловещая, растленная гарпия, которую силы тьмы призвали загубить его жизнь. А с какой стати? Ну как же, потому что он та shy;кой непорочный, безупречный – Господи! Кто смог бы в это по shy;верить! – а все отвратительные, ненавидящие жизнь людишки ночей не спят, строя против него козни. Евреи ненавидят хрис shy;тиан и вместе с тем любят их. Еврейки соблазняют чистых хрис shy;тианских юношей, потому что любят их и хотят погубить, а ев shy;реи, циничные и безропотные, смотрят на это и ликующе поти shy;рают руки, потому что ненавидят христиан и вместе с тем любят их, хотят их погубить, потому что им приятно видеть, как они страдают, но обожают их, потому что питают к ним огромное со shy;чувствие и жалость, однако помалкивают, потому что получают грязное сексуальное удовлетворение от этого спектакля, и пото shy;му, что души у них старческие, терпеливые, они знают, что их женщины были неверны семь тысяч лет, и они должны страдать и терпеть! Плети! Плети! Плети! Он плетет эту паутину своим больным, измученным мозгом день и ночь, в ней даже Энштей-ну не под силу разобраться – и, однако, думает, что в ней все просто и ясно, как день! Евреи самые щедрые и великодушные люди на свете, на столах у них самая восхитительная еда, но ког shy;да они приглашают тебя ее отведать, то ждут, пока ты не начнешь ее глотать, на лице у тебя не появится довольное выражение, а потом скажут что-то бессердечное, коварное, чтобы ты лишился аппетита».

И вновь проникнувшись древним житейским еврейским юмором, она с ироничной улыбкой стала думать:

«Лишился аппетита! Сам знаешь, как ты его лишаешься! Я стряпаю для тебя три года, молодой человек, и лишился аппети shy;та ты всего лишь раз, когда уже не мог поднести вилку ко рту! Ли shy;шился аппетита! Господи! Ну и наглость у этого парня! Я же ви shy;дела, как он ест, пока глаза не потускнеют и не полезут на лоб, а потом в течение трех часов в ответ на все, что я скажу, способен только хрюкать, будто свинья! Да! Даже приходя к нам – отвра shy;тительным, как говоришь, людям, – ты теряешь аппетит, так ведь? Господи, разве забыть, как он пришел, когда мы все сидели за обедом, и сказал: «Нет-нет, ничего есть не буду! Ничего! Я только что плотно пообедал в «Голубой ленте» и не могу прогло shy;тить ни крошки… Ладно, – говорит, – пожалуй, с вашего разре shy;шения, выпью чашечку кофе. Буду пить, пока вы едите». Чашеч shy;ку кофе! Умора! Три полные тарелки моих фрикаделек, целое блюдо спаржи, миску салата – ты не сможешь этого отрицать, – две порции яблочного пирога – и кофе! Господи, он даже не вспомнил о кофе, пока все не уплел! Бутылку лучшего «сент-жюльена», какой был у Фрица, вот что ты выпил, мой мальчик, как прекрасно сам знаешь – «пожалуй, выпью стаканчик, Фриц» – выкурил одну из его лучших сигар, выпил два стакана его лучше shy;го бренди! Чашечку кофе! Вот такой была твоя чашечка! Господи! Мы все смеялись до упаду над тем, что сказала Элма после твое shy;го ухода. «Мама, если, по его представлению, это чашечка кофе, я довольна, что он не попросил еще и бутерброд с ветчиной». Да shy;же Фриц сказал: «Да, хорошо, что он не был голоден. Насколько я понимаю, урожай в этом году похуже, чем в прошлом». Мы просто закатывались от смеха над этой чашечкой кофе! И никто из нас не жадничал! При всей своей бессердечности и несправед shy;ливости ты не можешь этого сказать. На такую скупость и мелоч shy;ность способны только вы, христиане».

Эстер поглядела на него с легкой, ироничной улыбкой.

«Чашечка кофе! Не беспокойся, мой мальчик! Свою чашечку кофе ты получишь наверняка! Подожди, вот женишься на какой-нибудь анемичной христианке – она подаст тебе чашечку кофе. Христианского! Две крупинки кофе на ведро помоев! Вот такой кофе ты будешь пить! Да! Кто будет тогда тебя кормить? Кто бу shy;дет тебе стряпать?»

Эстер задумалась с легкой, злобной улыбкой.

«Какая-нибудь маленькая христианка с нечесаными желтыми волосами, плоскими бедрами и глазами утонувшей кошки… Я знаю, что она будет тебе подавать. Явственно представляю! Кон shy;сервированный суп из бычьих хвостов, разваренную треску с ложкой этого отвратительного, белого, липкого христианского соуса, ломоть клейкого хлеба, прокисшее молоко и кусок черст shy;вого торта, который эта девка купила в булочной по пути домой из кинотеатра. «Ну-ну, Джорджик, милый! Будь хорошим маль shy;чиком. Ты даже не притронулся, дорогой, к вкусному вареному шпинату. Он полезен тебе, лапочка, в нем много необходимого тебе железа. (Какое там, к черту, необходимое железо! Через три месяца он позеленеет от болей в животе и расстройства пищева shy;рения… Ты будешь вспоминать обо мне всякий раз, отправляя кусок в рот!) Нет, скверный мальчик! Бефстроганова больше нельзя. Ты уже три раза ел мясо в этом месяце, за последние три недели, дорогой, съел шесть и три восьмых унции мяса, для тебя это очень вредно. В нем содержится мочевая кислота. Если бу shy;дешь хорошим мальчиком, лапочка, через две недели позволю тебе съесть баранью отбивную. На все это время я составила тебе превосходное меню. Вычитала его в кулинарных советах Молли Неряхи в «Дейли жуть». О, смак, смак. Смак! У тебя слюнки бу shy;дут течь, когда увидишь, что я тебе приготовила, дорогой. (Да, и если я его хоть немного знаю, слезы тоже!) Следующая неделя, любимый, у нас будет рыбной. Будем есть только рыбу, лапочка, отлично, правда? (О, да! Словами не выразить.) Молли утверждает, что рыба тебе полезна, ягненочек, организму нужно много рыбы, это пища для мозга, и если мой большой мальчик порабо shy;тает своим большим замечательным мозгом, обдумает все эти прекрасные мысли, он будет хорошим мальчиком и станет есть много рыбы, как велит мамочка. В понедельник, дорогой, у нас будет импортная венгерская зубатка с куриным кормом, во втор shy;ник, лапочка, лонг-айлендская прилипала с желудочным соком, в среду, любимый, копченая селедка а ля Горгонзоля со зловон shy;ным салатом, в четверг, милый, у нас будет разваренная треска с подливкой из требухи, а в пятницу – пятница поистине Рыбный День, ягненочек, в пятницу у нас будет… Гадкий мальчишка! Сейчас же перестань хмулиться! Не хочу, чтобы класивое лицо мо shy;его большого мальчика полтила эта плотивная хмулость. Открой ротик и проглоти столовую ложку этого кипяченого сливового сока. Ну, вот! Лучше стало, правда? Он полезен для твоих внут shy;ренностей, дорогой. Утром проснешься в прекрасном самочувст shy;вии!».