Страница 7 из 66
Родственник
Дочь звали Ангелой. Невысокая девушка лет восемнадцати. На мой взгляд — ничего особенного. Вздёрнутый носик, тёмные вьющиеся волосы, серые глаза (правда, умненькие). Сына звали Сэдриком. Примерно моего роста, старше сестры, лет двадцати, вылитая копия отца.
Встреча прошла очень сдержанно. Брат с сестрой легенду барона выслушали спокойно. Потом внимательно оглядели меня, и я вдруг понял книжное выражение «бедный родственник». Нет, они не кривились и не морщились. Но я сразу вспомнил и про свою бедную одежду не по размеру, и про неказистого коня. Ещё час назад мнение окружающих меня интересовало меньше всего. Мой внешний вид был частью моей легенды. И если бы барон нанял меня простым охранником, я бы тоже не волновался. Но мне предстояло играть роль родственника, и отношение «кузины» и «кузена» немного резануло. Если мы и дальше будем так общаться, то работа у меня получится не такой уж и лёгкой.
Дорога прошла легко и вскоре мы были в столице. Барон приехал не просто так, а к старому другу молодости — графу Алмера. Тот жил в столице уже давно, имел неплохой дом. Нас встретили достаточно приветливо, разместили в отдельных комнатах. Когда вечером собрались на ужин за общим столом, обратил внимание, что барон и Ангела исподтишка поглядывают на меня. Сначала не понял, а потом стало смешно. Они что, думают, что я не знаю в какой руке вилку и нож держать? Или что я начну сморкаться в салфетки? Умора. Раньше я об этом не задумывался, но, оказывается, правилам культурного поведения за столом нас ненавязчиво учили с детства. Я ещё удивлялся, чего это в тавернах смотрят, как я ем. Я и сейчас ел, как меня приучили в долине. После третьей смены блюд барон за мою аккуратность волноваться перестал и разговаривал с графом, не обращая на нас внимания.
На следующий день начались и мои обязанности. Прямо с утра пришёл барон и принёс свёрток одежды.
— Нико, прошу не обижаться, но вчера даже граф заметил, что вы одеты очень уж скромно для сына барона. У Сэдрика есть несколько запасных комплектов одежды, и я хочу один из них предложить вам.
Я смутился. Вчера я и сам обратил внимание, КАК граф оглядел меня. Но брать чужую одежду? Удобно ли мне?
— Нико, вам придётся сопровождать моих детей повсюду. И люди, с которыми вы будете общаться, одеваются ОЧЕНЬ хорошо. Давайте считать эту одежду временной мерой, авансом за работу. Хорошо?
— Хорошо — согласился я.
За завтраком барон как бы невзначай перевёл разговор на меня.
— Ангела, Сэдрик, у меня к вам большая просьба. Нико приехал поступать в Академию магии, вы знаете. Но он в таком большом городе первый раз. И хотя он может постоять за себя в открытом бою, но во всём остальном он пока ещё как большой ребёнок. Обмануть и обидеть может каждый.
От таких слов я невольно поморщился, но барон продолжил:
— Поэтому у меня к вам большая просьба. Нико по возможности не должен выходить из дома один. Возьмите над ним шефство, помогите привыкнуть к столице. Идёте гулять — берите его с собой. Нужно ему сходить — ну что ж, отложите свои дела, проводите его. Я на вас надеюсь…
Ангела и Сэдрик медленно повернулись и ТАК на меня поглядели… Но вслух ответил кротко:
— Хорошо отец, мы присмотрим за Нико.
Барон изобразил довольную улыбку — какие понятливые и хорошие у него дети.
Так началась моя работа. Гуляли мы много, разговаривали мало. Просвещать и объяснять мне что-то никто и не подумал. Может, так было и лучше. Мы не надоедали друг другу разговорами, а вот правильному поведению в столице я мог учиться и на живом примере Сэдрика. Охранять его нужды не было, а вот то, что я стал гирей на его свободном образе жизни, вскоре стало заметно. Я не пытался вмешиваться или указывать ему, что надо делать. Но несколько раз получалось так, что во время оживлённого разговора с девушкой, или поднимая очередной бокал вина, он вдруг оглядывался на меня, как-то смущался, и продолжения не следовало. Через неделю совместных прогулок я подумал, что возможно барон был в чём-то и прав, подсунув детям ещё большего ребёнка, которого надо опекать.
Иногда Сэдрику удавалось улизнуть из дома первым и обязанность присматривать за мной доставалась Ангеле. Радовало её это ещё меньше, чем Сэдрика, но она старалась этого не показывать. Барону, как всегда, было некогда — он мотался по столице, «налаживая связи». А нам с Ангелой приходилось гулять. Обычно мы молчали. Мне не были интересны разговоры про платья, Ангеле — про мою жизнь в деревне. Меня такое положение вполне устраивало — меня ведь наняли охранять её, а не разговоры разговаривать. Да и охрана получалась легкая. Если какой-нибудь ухажёр начинал строить Ангеле глазки, то достаточно было хмуро глянуть на него, протянуть руку к мечу, и ухажёров как ветром сдувало. Обычно после этого Ангела поджимала губы, и мы сразу возвращались домой.
Потом началась череда «вечеров». И оказалось, что я знаю о реальной жизни Империи ещё меньше, чем думал раньше. Оказалось, что в столице не одна Академия, а несколько! Были академии управления, культуры, военная и много других. И я угодил как раз в период набора учащихся. Со всей Империи сейчас съезжались дворяне, чтобы пристроить своих драгоценных деточек. Проблемы у всех были разные. Кого-то должны были принять только за родовитость, некоторым было достаточно хорошо заплатить, и их принимали без экзаменов. У этой категории была только одна проблема — найти приличное жильё и приготовить побольше денег, чтобы хватило на безбедную жизнь в течении года. Другие приезжали действительно поступать, но не знали, куда именно. И модными становились вечера и приёмы, на которых родители оживлённо обсуждали свои проблемы, а молодёжь — свои. Родни, пусть и дальней, у всех было много, так что «приёмы» происходили почти каждый вечер. Барон налаживал связи, а я продолжал сопровождать Сэдрика и Ангелу. Надо отдать им должное, в открытую они на меня ни разу не зашипели, хотя частенько по взглядам чувствовалось, что я им смертельно мешаю. Особенно когда намечался интересный разговор наедине с парнем или девушкой. Но я их взгляды старательно игнорировал. Меня барон для того и нанял, чтобы у них не было возможности совершать глупости. Тем более, что мне было интересно. Разговоры большей частью были бессмысленные или глупые. Но я вдруг осознал, что я — самый молодой среди окружающих молодых людей. Многим было лет по двадцать. И я старательно впитывал в себя — как надо разговаривать с другими парнями, а как — с девушками. Манеры у многих были, на мой взгляд, просто отвратительными, но может я чего-то не знаю или не понимаю? И я старательно учился. Скорее всего, я так себя вести никогда не стану, но вот изобразить какого-нибудь спесивого типчика при необходимости может оказаться полезным.
Вернувшись с очередного «вечера», расходиться по комнатам не захотели. Ангелу несколько раз приглашали танцевать, и она теперь светилась от счастья. Ей так хотелось рассказать о своих впечатлениях, но всё испортил Сэдрик. У него, наоборот, вечер получился неудачным. Девушка, с которой он хотел познакомиться поближе, оказалась острой на язычок язвой. Я стоял невдалеке и слышал отдельные фразы. Общее впечатление — избиение младенца. Ко мне Сэдрик вернулся красный как рак и до конца вечера пытался прийти в себя, напрочь потеряв интерес к женскому полу. Но сейчас, слушая восторженные слова Ангелы, сам решил поязвить, вставляя едкие комментарии. Особенно его взбесил почитатель Ангелы, который пытался признаться ей в любви. Почему-то мне показалось, что избиение самого Сэдрика началось как раз в такой же ситуации.
— Ага, поклонничек. Видел я его. Ладно бы кто другой. А этот от горшка два вершка, плюгавенький. Только и достоинств, что богатая одежда и кольца на руках. Стихи даже выучить не смог, заглядывал в бумажку. И голос гундосый. А уж когда я услышал рифмы типа «любовь — морковь», то вообще чуть не помер со смеха. Он, поди, про весь огород тебе рассказал?