Жанна де Ламот

— Как вы смели! — начала она.

Однако княгиня Мария перебила ее невольно вырвавшимся у нее криком:

— Клейменая!.. Каторжная!..

— Да, клейменая! Каторжная! — в страшной злобе, не помня себя, в свою очередь закричала Жанна. — Но прежде всего я — ваша невестка, и если вы будете позорить меня, то этот позор упадет и на вашу голову!

Гордость княгини Марии была уязвлена слишком чувствительно, чтобы она не постаралась сейчас же восстановить свое якобы попранное достоинство. Она встревожилась, несомненно, величественно оглядела Жанну и брезгливо сказала:

— Если брат моего мужа сделал вам честь, женившись на вас, и дал вам свое имя, то, я уверена, вы обманули его или он не знал вашего прошлого и этого отвратительного знака, который у вас на груди и который свидетельствует о вашем прошлом!

— А-а! Вы так разговариваете! — начала Жанна. — Ну так я скажу вам, что мое прошлое вовсе не таково, чтобы передо мной могла чваниться жена самозваного дука… Если хотите знать, кто я на самом деле, я скажу вам!.. Я — графиня Жанна де Ламот, по прямому происхождению — Валуа, и не вашему самозваному мужу, проживающему темными делами, кичиться передо мной…

— Однако же прошу вас не забывать, что вы живете и теперь находитесь в доме дука, моего мужа, и пользуетесь его гостеприимством…

— Неправда!.. Я только делю с ним то, что он добывает воровским образом!.. Я не считаю себя ничуть обязанной ему…

В это время отворилась дверь и вошел дук дель Асидо.

— Что такое?.. Что тут за шум? — заговорил он, строго и внимательно оглядывая княгиню Марию и Жанну.

Взбешенная Жанна, не зная, чем еще досадить, выбрала самое неприятное из всего, что могла сказать дуку:

— Что тут произошло? — воскликнула она. — А то, что вы — старый глупец, и больше ничего… что вы слабая пародия на человека и деятеля, что вы можете обмануть своей фальшивой фамилией и заученными манерами такую ходячую пустоту, как ваша жена, но ни меня, ни настоящих людей вы не обманете… Тот, кого вы считали презренным, — Орест Беспалов, — на самом деле оказался искуснее вас… Он сейчас только был здесь и от него я узнала, что ваше дело с медальоном и молитвенником пропало для вас, слышите ли?.. Пропало!.. Потому что и молитвенник и медальон — он мне показывал его — находятся у него!

— Что за вздор вы говорите?! — перебил вдруг дук Иосиф. — Какой Орест Беспалов был здесь? Какой медальон у него?

— Тот самый, который вы ищете!

— Какие пустяки!

— Вы видите этот платок?.. — показала Жанна на отброшенный в сторону и лежавший на полу платок. — Он приготовлен по известному вам способу… Ну так вот, я кинула этот платок в лицо Оресту и я, не верящая в сверхъестественное, увидела своими глазами, что этот платок на него не подействовал… Я думаю, даже этого достаточно, чтобы признать Ореста Беспалова не только пьянчугой, а исключительным человеком!

— Этого достаточно, — спокойно улыбнулся дук, — чтобы признать, что платок был плохо приготовлен!

— Тогда, — возразила Жанна, — он не подействовал бы и на меня!.. А этот Орест спокойно снял его с лица, кинул его в меня, и я упала в тот же миг… Ну так вот, знайте теперь, что ваше дело не удалось!..

— Позвольте! — остановила ее княгиня Мария. — Вы знаете, — обратилась она к мужу, — что у этой женщины на груди клеймо палача?

— А ты откуда знаешь это? — вырвалось у дука дель Асидо.

— Как?! — воскликнула княгиня Мария. — Так это вам было известно?! Так, значит, все правда, что говорила эта женщина? Что вы — самозваный дук, что живете темными делами… воровскими…

— Эта женщина — сумасшедшая, — проговорил дук, — и вам не следует быть вместе с нею здесь!.. Пойдемте отсюда!

Дук взял княгиню Марию за руку и вывел ее. На лестнице он остановился и спросил у стоявших там лакеев:

— Вы все время находились тут?

— Да! — ответили слуги в один голос.

— Кто-нибудь приходил сюда, вниз?

— Решительно никого.

— Вы это наверное знаете? И сможете показать под присягой?

— Можем.

Тогда дук, обратившись к жене, сказал:

— Ну, ты видишь, что эта несчастная сошла с ума и в своей галлюцинации дошла до того, что глупого Ореста, пьяного бездельника, приняла за одаренную свыше натуру и за какого-то сверхъестественного человека?!

Они поднялись по лестнице и уже наверху княгиня Мария спросила мужа:

— А то, что она говорила про дело, ведь это, кажется, то самое, на которое ты единственно рассчитываешь?..

— Не беспокойся! — сказал дук. — Это дело у меня в руках! Мне нужно только достать молитвенник, а медальон, который служит к нему ключом, у меня в кармане!.. Я только что получил его от старой кормилицы графини Косунской, — в доказательство своих слов дук Иосиф вынул из кармана медальон и показал его княгине Марии.

Глава LII

Месть

От княгини Гуджавели у Жанны не было тайн, и когда та вернулась домой, Жанна сейчас же поспешила рассказать ей обо всем случившемся.

Княгиня пришла в неистовство; восточная кровь заговорила в ней и она потребовала немедленной и беспощадной мести.

Жанна и сама более ничего не желала, как отомстить скорее, и они стали сначала обсуждать, кому именно надо было отомстить и зачем, а затем, каким образом это можно было сделать.

Они обе признали и согласились на том, что главным виновником был все-таки дук.

Жанна узнала, что он был уязвим только с одной стороны, то есть, что на него можно было воздействовать только через его жену.

И вот они обсудили план мести в подробностях и сейчас же принялись приводить его в исполнение.

Для княгини Гуджавели осталась задача отправиться в качестве парламентера наверх к княгине Марии. Она долго там разговаривала с нею. В конце концов, она добилась того, что княгиня Мария обещала исполнить ее просьбу, а именно, спуститься к ним вниз в первый же раз, когда к дуку придет так называемый Белый. Тогда она, княгиня Мария, увидит и узнает такие вещи, которые сразу же раскроют ей правду и которые слишком интересны, чтобы пренебрегать ими.

Княгиня Гуджавели до того возбудила любопытство Марии, что та обещала сойти вниз, хотя и недоумевала, зачем ей нужно было это делать.

Княгиня Гуджавели очень красноречиво доказала, что Жанна — вовсе не сумасшедшая и что Орест Беспалов, по всей видимости, действительно, тайный иезуит, потому что умеет проникать в такие тайны и обладает такой силой, что не может быть простым смертным.

С этим княгиня Мария не могла согласиться и, зная Ореста с детства, не смогла удержаться, чтобы не расхохотаться самым искренним образом.

— Это Орест-то — тайный иезуит?! — воскликнула она, — Да он ни в какие иезуиты не годится!.. Ведь нужна особенная фантазия, чтобы из Ореста сделать вдруг какое-то таинственно-романическое лицо!

Княгиня Гуджавели не настаивала особенно на этом пункте; ей было гораздо важнее другое: представить биографию Жанны княгине Марии в таком свете, чтобы вызвать жалость и сочувствие к ней, и тут-то ей особенно потребовались все ее красноречие и горячность.

Она преуспела-таки в этом. Княгиня Мария изменила свой взгляд на Жанну как на «преступницу» и готова была признать свою неправоту перед нею.

Княгиня Гуджавели намекнула было, что недурно было бы пойти и извиниться перед Жанной, но к этому княгиня Мария не выказала никакой склонности, и Гуджавели не настаивала.

Разговаривая с княгиней Марией, она все время прислушивалась, не идет ли дук Иосиф. Ей не хотелось, чтобы он застал их за этим разговором. И, как только она услышала его шаги в соседней комнате, тотчас же встала, чтобы уйти. Однако дук появился раньше и они волей-неволей встретились.

Он оказался в отличном расположении духа, вошел бодрой походкой, высоко держа голову.

«Ишь ты, каким победителем!» — невольно подумала княгиня Гуджавели про него.

— Знаешь, Мари, — заговорил дук, обращаясь к жене, — я думаю в будущее воскресенье сделать у нас вечер, с тем чтобы пригласить всех… Дом у нас такой, что мы можем принять не хуже других. Если будет хорошая погода, мы можем устроить праздник в нашем саду… Займись списком приглашенных, а я берусь все сделать так, что о нашем вечере станут говорить в городе. Словом, лицом в грязь не ударим…