Страница 20 из 31
А далее началась работа. Было проведено детальное обследование корпуса лодки, отснят великолепный видеоматериал, сделаны подводные фотографии. В общем, это было основное, продуктивное погружение. Экипаж постоянно контролировал радиационную обстановку — ее уровень не превышал уровня фона даже в тех точках, где выход радиоактивных веществ из корпуса лодки был наиболее вероятен.
Третье и последнее погружение «Мира-1» в этой экспедиции было посвящено обследованию отдельных фрагментов корпуса лодки «Комсомолец» и всплывающей спасательной капсулы, которая отсоединилась от корпуса затонувшей лодки, но затем, не дойдя до поверхности каких-нибудь двадцать метров, наполнилась водой и пошла ко дну. В капсуле тогда находились командир «Комсомольца» капитан 1-го ранга Ванин и еще двое членов экипажа. Она была обнаружена на дне в восьмистах метрах от самой лодки.
В аппарате «Мир-1» тот же экипаж, что и в первом погружении: Дмитрий Васильев, Игорь Михальцев и я, командир аппарата. Для меня это был первый рабочий объект подобного рода. Вспоминая и оценивая ситуацию сейчас, после погружения на «Титаник» и другие объекты, понимаешь, что встреча с «Комсомольцем» была особенной. Со времени гибели «Титаника» прошло более восьмидесяти лет. В умах настоящего поколения он стал уже историей, своеобразным подводным монументом. Здесь же все практически живое, ибо произошло буквально вчера...
Аппарат «Мир-1» садится на грунт на глубине 1710 метров. Затем начинает движение курсом на запад. В лучах прожектора — ровный заиленный грунт, изредка встречаются рыбы-ликоды и морские звезды. Вдруг ровная поверхность донного осадка как будто вспучивается — впереди возникает гряда грунта высотой около метра, напоминающая край борозды, прорезанной ножом бульдозера... И вот аппарат упирается в правый борт «Комсомольца». В иллюминаторы видна часть легкого корпуса, разрушенная, очевидно, при ударе лодки о грунт, а под ним — трубопроводы, кабели и арматура, проложенные между обшивкой и прочным титановым корпусом, рассчитанным на глубину погружения до 1000 метров. Поднимаемся по борту вверх и садимся на падубу. Из иллюминаторов видны лишь ближайшие метры палубы, на которой также различимы большие разрушения, произошедшие, по-видимому, в результате гидравлического удара лодки о дно.
Проходим палубу от носа до кормы. Приближаемся к рубке, поднимаемся вверх, огибаем ее слева и доходим до проема, где размещалась всплывающая спасательная капсула. Внизу виден люк, через который покидали лодку последние ее обитатели во главе с командиром. Они вошли в капсулу, надеясь, что она вынесет их на поверхность, однако недобрая судьба распорядилась иначе...
Кормовая часть лодки сверкает в лучах светильников аппарата «Мир-1» как новенькая. Даже не верится, что она покоится на дне. А вот и седьмой отсек, где возник пожар, с которого, собственно, и началась трагедия. Сделав последние видеозаписи и фотографии, покидаем «Комсомолец» и берем курс на спасательную капсулу. Приближаемся к ней, осматриваем. Никаких внешних повреждений — видим лишь открытый верхний люк. Основание капсулы скрыто под осадком. Нет, не думал я тогда, в 1989 году, что вернусь сюда снова и буду участвовать в сложнейшей операции по подъему этой 27-тонной части «Комсомольца», предназначавшейся дня спасения экипажа...
Прошло всего пять дней нашего пребывания в районе гибели «Комсомольца», а кажется, что мы провели здесь уже несколько месяцев. Серое небо, постоянное волнение на море, холодный шквалистый ветер существенно затрудняли подводные работы. И все же мы выполнили стоявшую перед нами сложную задачу менее чем за неделю. Во многом — благодаря мастерству капитана «Академика Мстислава Келдыша» Вадима Евгеньевича Николаенко, который, увы, рано ушел из жизни — это случилось в 1994 году, — оставив о себе добрую память в сердцах моряков и всех, кто знал его близко.
После экспедиции 1989 года материалы, собранные во время погружений аппаратов «Мир», подверглись тщательному изучению. Разрабатывались проекты подъема «Комсомольца» и предотвращения выхода радиоактивных веществ из корпуса лодки.
Однако прежде нужно было уточнить характер и масштабы разрушений в носовой части лодки, причину их возникновения, провести комплекс океанологических исследований в данном районе — с тем, чтобы выяснить вероятные пути и направления переноса радиоактивных веществ, если начнется их утечка из ядерного реактора или ядерных боеголовок торпед. В общем, нам предстояли еще три экспедиции в Норвежское море — в 1991, 1992 и 1993 годах.
Следует сказать и о том, почему именно к «Комсомольцу» было приковано столь пристальное внимание международной общественности. Ведь еще несколько атомных подводных лодок — российских и американских — потерпело аварии в различных районах Мирового океана. Дело в том, что, в отличие от других погибших атомных лодок, «Комсомолец» затонул вблизи материка, в зоне промышленного рыболовства скандинавских стран — в первую очередь Норвегии. Это вызвало серьезное беспокойство норвежского правительства. В связи с этим было принято специальное постановление правительства СССР о проведении исследовательских работ на лодке.
Последующей организацией работ на «Комсомольце» руководило Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин» в Санкт-Петербурге, возглавляемое академиком Игорем Спасским. Эта организация была ведущей при создании лодки «Комсомолец». А руководителем самих экспедиций выпало быть мне. Каждая из них по времени занимала не более месяца. И главными инструментами каждой были аппараты «Мир».
Невозможно описать все погружения аппаратов «Мир-1» и «Мир-2»: за семь лет их было 68, а суммарное время нашего пребывания под водой составило более 800 часов. Но одно из погружений, состоявшееся в августе 1993 года, я все же постараюсь описать. Экипаж «Мира-2» состоял тогда из борт-инженера Анатолия Благодарева, представителя ЦКБ МТ «Рубин» Николая Носова, я же был командиром аппарата. Наш спуск с борта судна был назначен на девять утра. Часом позже пойдет на глубину «Мир-1» с экипажем в составе Евгения Черняева — командира, Дмитрия Войтова — борт-инженера и представителя ЦКБ МТ «Рубин» Михаила Макарова.
...«Мир-2» проходит водную толщу. За иллюминаторами — редкие, мелкие частицы планктона, изредка встречаются рыбы. Садимся на дно, определяем свое местонахождение: 400 метров от «Комсомольца». Разворачиваем аппарат в направлении лодки. Садимся на край воронки, образовавшейся в результате удара носа лодки о грунт: в самом деле, перед нами — носовая часть «Комсомольца». Волнорезные щиты торпедных аппаратов приоткрыты и стоят под разными углами.
— Это результат взрыва, который, очевидно, произошел внутри лодки при ударе о грунт, — комментирует Николай Носов. Видимость вблизи дна отличная — 10-15 метров как минимум. Картина совсем не похожа на ту, которую мы наблюдали в 1989 году, во время первой экспедиции. Вероятно, в этом районе действуют сезонные течения, скорость которых то уменьшается, то заметно возрастает в зависимости от времени года.
Вывешиваю аппарат в нейтраль — то есть, откачивая воду из прочных балластных сфер, придаю ему нейтральную плавучесть. Затем медленно подхожу к одному из открытых волнорезных щитов, манипулятором кладу внутрь небольшой цилиндр, сорбирующий радиоактивные вещества. Этот сорбент нужно будет забрать в последнем погружении, под конец экспедиции. Потом поднимаемся на палубу лодки. В промежутке от носа до рубки наблюдаем сильнейшие разрушения корпуса — также результат взрыва. Позже на основании расчетов выяснилось, что при ударе лодки о грунт взорвалась головка одной из обычных торпед.
Следующая операция — отбор взвеси изнутри торпедного отсека; ее последующий анализ позволит установить, нет ли утечек из ядерных боеголовок торпед. Манипулятором разматываем трубу длиной восемь метров и опускаем ее внутрь корпуса лодки в один из проломов, включаем забортную помпу, которая прокачивает водные массы со взвесью через специальный фильтр, сорбирующий радионуклиды. Производительность помпы невелика, поэтому качать нужно не менее часа, чтобы через фильтр прошло 500-600 литров воды со взвесью изнутри носового отсека. За иллюминаторами видим посторонний свет.