Страница 10 из 42
И капитан Лепке смеялся, слушая меня. Нет. Не смеялся — никакой веселости в смехе не было — улыбался как-то грустно, и все переставлял с места на место предметы на столе...
— Вадим пишет мне... А вот встретиться все не довелось... А в Саут-Шилдс я встречался с моряками, ходившими в конвоях, может, с кем и знаком был, с кем и плавал, да разве запомнишь — настолько все это скоротечно было. Война ведь. А кулаками мне все же пришлось поработать...
Подошла лодка к причалу, выгрузили нас. Охрана на берегу — семь автоматчиков и офицер — хорошо помню, считал. А что было делать? Передали нас этой команде, и лодка ушла. Потом подскочил катер, похожий на торпедный, ну, чуть побольше. Не торпедный, вроде прогулочного, с двумя винтами, потому что два телеграфа на два винта было. Быстроходный. Ошвартовался катер, оттуда на берег сошли двое. А двигатель работает на малых оборотах. И вместе с автоматчиками эти двое пошли в сторону стены. Что там, за стеной? Не знаю, даже угадать невозможно было. Ушли они туда, а нас охраняют офицер и автоматчик. Двое. Мы еще пытались разговаривать друг с другом, я как раз разговор начал. И получил такой удар сапогом в живот, что понял — не нужен этот разговор. Все это происходит шагах в десяти от катера. И вот они стали так спиной к катеру, боком к нам. Курят, смеются... И знаете, все как-то очень быстро произошло. Вроде бы так ничего и особенного, видно, мы трое об одном в этот момент подумали. И ни слова не сказали, как-то молча переглянулись, жестом обошлись, а сразу поняли нас все-таки трое, а их двое. И остальных не видно. Моментально все и получилось. На мою долю офицер выпал, а напарники мои — потом оказалось — один бельгиец был, боцман, а другой француз, механик, их тоже с торпедированного судна лодка подобрала, — они на автоматчика накинулись. Ну а чем? Кулаками только. Кулаком сразу не убьешь — оглоушили, скрутили этих друзей, и на катер. И их прихватили — отойдут, панику поднимут. Я «вальтер»-то сразу у офицера вытащил, да стрелять нельзя услышат. Вот все и в катер.
Боцман отдал концы, я в рубку, к телеграфу, а француз в машину побежал. Все подобрались как по расписанию! Дернул ручку телеграфа вперед! И дали ходу. А тут туман стал накрывать. Туман стал накрывать еще раньше, потому и мысль у меня такая появилась, когда автоматчики ушли вот туман-то нас и может спасти... Вошли в туман, плотная полоса нашла — ни берега, ничего не видно. Пошли на запад, и так идем, чтобы подольше в тумане оставаться. Врубили самый полный — мели-то не страшны, судно мелкосидящее... Хорошо идем. Немцы у нас уже связанные лежат, концами их скрутили, добра-то этого на катере хоть отбавляй! Они в форме лежат, а мы же в лохмотьях были, холодно стало, так что на немцев мы поглядывали. Потом я развязал офицера, пристукнул на всякий случай еще, чтобы не возникал, и стал раздевать его. У него добротное все это хозяйство и форма, и особенно теплое нижнее белье, которое я с удовольствием на себя напялил. Сапоги, фуражку, ремень и сбоку «вальтер» нацепил. В общем, полная форма. А те двое занялись автоматчиком, тоже раздели. В катере еще роба рабочая нашлась, все приоделись, и шли хорошо. Немцев вниз отнесли — там тепло.
Туман продержался примерно сутки. Скорость хорошая была, узлов 10-12. Вышли из тумана никого не видно. А еще через несколько часов увидели землю.
Выбрал я берег отлогий, из песчаника, и врезался в него на полном ходу. Так посчитал, что судно нам уже не нужно, мы уже в Англии.
Тут нас как раз и схватил английский патруль. И опять началась чехарда. В форме-то я немецкой, а им объясняю, что русский, что штурман с английского «Джассона». Полная чехарда... Ну, потом все выяснилось, через некоторое время дали мне возможность связаться с консульством в Лондоне. Выслали из консульства человека, он меня и опознал...
А оказалось, что выбросились мы южнее Сандерленда. Это восточное побережье Англии, недалеко от порта Саут-Шилдс. Одели меня в английскую робу, денег на дорогу дали, и вот я уже в Саут-Шилдсе. Сел на свой пароход. Опять на «Ветлугу».
Окончание следует
Дмитрий Демин
Геральдический альбом: Геральдический альбом. Лист 19
После освобождения от испанского ига Никарагуа входила в состав Соединенных Провинций Центральной Америки, а с 1838 года стала самостоятельным государством, сохранив, однако, федеральный флаг и герб. В 1854 году пришедшие к власти консерваторы — противники центральноамериканского единства приняли особый, бело-желто-пурпурный флаг. А одновременно с ним — и герб с одним вулканом вместо пяти, увенчанный короной, с девизом «Свобода. Порядок. Труд», и окруженный лавровым венком и надписью с названием страны. Но уже в следующем году в страну вторгся и захватил ее авантюрист из США У.Уокер. Изображая себя сторонником возрождения единства стран Центральной Америки, он добился восстановления сине-бело-синего флага, похожего на прежний федеральный, но с красной звездой посреди более широкой белой полосы. Лишь совместными усилиями всех центрально-американских народов в 1857 году удалось разгромить Уокера, и в Никарагуа был восстановлен флаг 1854 года. В 1873 году его заменил флаг из 5 полос — двух синих, двух белых и красной, похожий на флаг Коста-Рики.
Герб Никарагуа во второй половине XIX века неоднократно менялся. Центральным его элементом с 70-х годов вновь стала федеральная эмблема с пятью вулканами, фригийским колпаком и радугой (иногда добавлялось еще восходящее солнце). Однако в 70-е годы эмблема изображалась не на треугольнике, а на щите, увенчанном колчаном со стрелами и окруженном двумя национальными флагами, а в 80-е годы треугольник с эмблемой окружали две алебарды, два меча и две винтовки со штыками, 4 национальных флага и то один, то два пушечных ствола. Иногда добавлялись еще башенная корона и лавровый венок.
Современный герб и флаг установлены в 1908 году в знак стремления тогдашнего либерального правительства Никарагуа к восстановлению центральноамериканского единства. Из всех современных центральноамериканских флагов и гербов никарагуанские наиболее похожи на федеральные. На гербе стороны равностороннего треугольника символизируют равенство, правду и справедливость, а также законодательную, исполнительную и судебную власть. Цепь из пяти вулканов между двух океанов напоминает о том, что в центральноамериканскую федерацию входило пять членов Гватемала, Гондурас, Никарагуа, Сальвадор, Коста-Рика и выражает надежду на восстановление их единства и братства. Вместе с тем изображение напоминает и о географическом положении Никарагуа на центральноамериканском перешейке между Карибским морем и Тихим океаном и гористом рельефе страны со множеством вулканов. Фригийский колпак, окруженный сиянием, символизирует свободу и ее притягательную силу, а радуга надежду и мир. Вокруг треугольника надпись по-испански: «Республика Никарагуа. Центральная Америка». На флаге белая полоса представляет Центральную Америку, а синие — омывающие ее Карибское море и Тихий океан. Кроме того, белый цвет символизирует чистоту и честность, а синий справедливость и верность. Государственный флаг имеет посредине герб, национальный без герба. Иногда белая полоса на национальном флаге более широкая — для отличия от национального флага Сальвадора, с которым у него одинаковы не только рисунок, но и пропорции (незначительно отличаются лишь оттенки синего цвета у Никарагуа он несколько светлее).
На карибском побережье Никарагуа в XVII — XIX веках существовало индейское королевство Москития сначала под британским, а с 1860 года под никарагуанским протекторатом, имевшее собственный флаг. Он состоял из 10 горизонтальных синих и белых полос, а в крыже иногда помещался британский, а затем никарагуанский флажок. Гербом королевства служил щит с изображением гористого морского берега, окруженный четырьмя местными флагами (без крыжа), восходящим солнцем и датой «1821».