Река тьмы

Джуд в документах не значился. Ник выписал все, что могло иметь отношение к его другу. Во-первых, некоторые данные об операциях во Вьетнаме, проводившихся спецслужбами или другими элитными воинскими подразделениями, а также данные об операциях в Иране, Чили (что мог делать Джуд в Чили?), кое-что об уотергейтском скандале, информацию о контрабандных сделках с наркотиками…

Ник выписал имя резидента ЦРУ в Бейруте, который был похищен террористами и замучен ими до смерти…

Он также выписал имя агента ЦРУ, замешанного в скандальной истории с поставкой оружия. Заинтересовал Ника и отставной полковник ВВС, создавший целую группу компаний, которые поставляли оружие иранцам. Здесь же значились имена самих иранских дельцов – возможно, Джуд встречался с ними во время пребывания в их стране.

В блокноте Ника появилась также запись об американском фермере, проживавшем в Коста-Рике, через которого поддерживалась связь с партизанами и который позже спасался бегством от полицейских подразделений по борьбе с распространением наркотиков в той же Коста-Рике. Интересной и поучительной была также история с американским адмиралом, служившим в Комитете начальников штабов, причастным к созданию шпионской сети в Белом доме во времена уотергейтского скандала…

Многие люди, имена которых выписал Ник, имели специальные клички. Некоторые из них после очередного скандала переходили в разряд преступников – адмиралы, генералы, близкие к делам Белого дома люди, сидящие на мешках денег видные политические фигуры, иранские торговцы оружием. В разное время им предъявлялись разные обвинения – в частности, в неуплате налогов, в расхищении государственной собственности, во взяточничестве и коррупции.

На все это у Ника ушло два часа. Затем он стал изучать список организаций, замешанных в сомнительных сделках. На двенадцати страницах их было перечислено около ста. От авиатранспортных компаний и подразделений ЦРУ до консервативных фондов, освобожденных от необходимости платить налоги и собравших миллионы долларов на помощь всякого рода повстанцам, а иногда и на то, чтобы вымазать дегтем особо ретивых и честных американских конгрессменов. В списке указывалось и несколько швейцарских банков, через которые перекачивались деньги. А вот и названия крупных корпораций, тайно продававших оружие антиамериканскому правительству Ирана и финансировавших за счет прибылей от такого бизнеса борьбу против этого же правительства.

«Сложность конструкции помогает сохранить любое дело в тайне, – подумал Ник. – Интересно, я сам это сформулировал или о таком принципе говорил мне Джуд?»

Он потер уставшие глаза и посмотрел на часы: уже скоро надо было ехать домой.

Он еще не знал, как следовало бы распределять организации по категориям жульничества.

Сквозь окно в кабинет проникал серый свет. Ник посмотрел на уходящие за горизонт крыши Вашингтона – столицы самой успешной в мире демократической системы.

Под окнами на улице никого не было.

Ник чувствовал себя раздетым догола, незащищенным. Ему казалось, что за ним наблюдают. Шок от прочитанного был очень сильным. Ему чудилось, что на него с огромной скоростью несется невидимый поезд. Вроде того, в котором он ехал в подземке.

Когда, собравшись ехать домой, Ник сел в машину, он не мог вспомнить ни одного лица, увиденного в том поезде.

Глава 18

Сердце, томящееся от любви

Уэс лечился в общей сложности три дня.

Когда он очнулся в пятницу, Бэт была рядом, но даже когда она выходила из комнаты, он чувствовал ее присутствие, запах ее кожи, волос.

– Я-то надеялась, что наши первые совместные недели будут немного другими, – садясь на краешек кровати, сказала она на следующее утро после его возвращения домой. В руках у нее была тарелка с яичницей. На его поврежденную ногу она положила мешочек со льдом.

– Все будет иначе, подожди немного, – прошептал он.

Она задумчиво посмотрела в окно, потом перевела взгляд на его бледное, измученное лицо. Уэс провел рукой по ее щеке.

– В газетах пишут, что везде теперь мир, – сказала она, – но ты вот вернулся ко мне израненным. И я не знаю, как это произошло и из-за чего… Ты – военный, и этим вроде бы все сказано. Но ты и представить себе не можешь, как я переживала. И решила: если потребуется остановить хоть самого Гитлера, мы должны сделать это вместе.

– Не думаю, что мой командир даст согласие на нашу совместную работу, – улыбнулся Уэс.

– Наплевать мне на твоего командира! Я люблю не его, а тебя.

Теплая волна чувств нахлынула на Уэса. Он взял ее лицо в свои ладони: по его пальцам текли ее слезы.

– Я тоже тебя люблю, – прошептал он.

Она прижалась лицом к его шее:

– Чем же ты занимаешься? Что это за дело? Почему ты вернулся домой в таком состоянии?

– Все это ненадолго… Еще одно усилие – и все останется в прошлом.

Она отпрянула от него и посмотрела ему прямо в глаза:

– Так что же это за дело?

В ее заплаканных глазах Уэс увидел страх.

– Мне нужно кое-что установить… и кое-что сделать…

– Что?

– Я не могу тебе сказать.

– Не занимайся больше этим делом, – дрожащим голосом прошептала она. – Не умирай. Это будет несправедливо.

– Я не умру. Поверь мне – не умру. Особенно сейчас.

– Трудно поверить… Глядя на тебя вот такого…

Она всхлипнула.

– Не плачь, моя милая. Я делаю то, что кто-то должен был делать. И это мой сознательный выбор. Я хочу, чтобы наши люди, мои родственники… и ты спали по ночам спокойно. Я должен найти решение некоторых проблем. Я вышел на влиятельных людей и обязан довести дело до конца… Я выполняю задание. И не могу переложить его на плечи другого. Вот и все.

– Но почему именно ты занимаешься этим?

– Возможно, такова судьба… такой расклад выпал мне в жизни.

Кто-то позвонил в дверь. Бэт вышла из спальни. В передней послышался голос Греко. Уэс спрятал мешочек со льдом и попытался привести себя в порядок, насколько это было возможно.

– На плите стоит уже сваренный кофе, – сказала Бэт, вводя в комнату Греко.

Она подошла к лежавшему Уэсу и поцеловала его.

– Мне надо позвонить. Я пойду к себе.

– Кто эта женщина? – спросил Греко, когда она ушла.

– Это Бэт. – Уэс улыбнулся. – Она – чудо!

– Живет напротив?

Уэс утвердительно кивнул головой.

– Удобно… Ты давно ее знаешь?

– Всю жизнь.

– Старые друзья – самые надежные, – сказал Греко, подвигая к кровати стул и садясь на него. – Об этом никогда не следует забывать.

– Конечно.

– А теперь к делу, – сухим тоном продолжил шеф флотской контрразведки. – Пока что мои ребята ничего не обнаружили. Я могу заставить их продолжать поиски еще часов семь, но потом поднимется шум… Ты слышал что-нибудь о группах спецподдержки?

Уэс покачал головой.

– Эти группы находятся в ведении ФБР. В них работают по контракту в свободное от основной работы время госслужащие. До профессионалов им, конечно, далеко, но они рвутся в бой. Естественно, за деньги. Кое-что они умеют делать. Оружия, правда, у них нет. И за славой и чинами не гонятся. Преступники их в толпе редко когда замечают: кто станет подозревать в слежке толстяков и толстушек? На частников они не работают. ФБР, когда у этих групп нет работы, может предоставить их в распоряжение других государственных ведомств, если эти ведомства готовы оплатить счет.

Греко пожал плечами:

– Совместную работу моей службы с ЦРУ, которое представляешь ты, можно считать законной, – с оговорками, конечно. Так вот, я уже беседовал с людьми из ФБР. У них есть группа спецподдержки в Лос-Анджелесе, и ей сейчас нечего делать. Руководит группой некто Сеймор – я его знаю. Он сможет выполнить твое задание, если, конечно, ты заплатишь.

– Все это звучит весьма заманчиво.

– Если сможешь заплатить Сеймору, мои ребята в течение часа передадут ему фотокопию водительских прав того парня.

– В моем пиджаке на кресле есть еще несколько фотографий.