Страница 31 из 77
— Хватит бубнить! — светловолосый мальчишка бросил другу конец веревки. — Как только поможешь спуститься, сразу кидай мне веревку. Я закреплю ее на черве. Потом, что есть сил, побежишь к северному провалу и сделаешь так, как договорились. Понял?
— Понял, — кивнул Андрей, хватая обеими руками прочный капроновый трос.
Лешка ловко перекинулся через неровный край и почти сразу же исчез в густом облаке пара.
Постепенно стравливая веревку, Андрей мысленно отсчитывал метры. Хоть Лешка и не был особо тяжелым, но от напряжения широко расставленные ноги Андрея начали предательски трястись. Неумело взятый трос резал руки.
Когда в голове мелькнула отметка «двадцать», снизу донесся приглушенный голос друга:
— Все, бросай!
Спустя мгновение трос ослаб.
Разжав истертые в кровь пальцы, Андрей нагнулся, собрал стелющиеся по камням витки веревки. Широко размахнувшись, метнул вниз. При этом его колени продолжали дрожать, а руки будто жгло огнем.
Надо бежать…
Определившись с направлением, Андрей побежал. Он даже не остался посмотреть, как Лешка будет седлать червя. Было жутко любопытно, но он обещал другу…
Ноги плохо слушались, мальчик спотыкался об острые камни, продолжая двигаться на север.
Быстрее…
За кажущимся сейчас таким далеким холмом был второй большой провал. Там Лешка еще с вечера приготовил самодельную хитрую сеть. Сейчас ее надо было достать.
Тяжело дыша, смахивая с лица соленый пот, Андрей подлетел к сложенной пирамидой груде булыжников, находящейся рядом с дышащим холодом колодцем. Пошарив рукой среди камней, мальчик с трудом вытащил свернутую в огромный моток веревку, кое-где имеющую плотные узлы. Ее концы уже были намертво закреплены на соседних скалах, осталось только сбросить сеть в воду.
Андрей подтянул моток к самому краю и столкнул ногами вниз.
Раздался громкий всплеск. Мальчик только видел, как под тяжестью сети натянулись уходящие в туман тонкие, но прочные тросы. Что происходило у самой воды, оставалось для него тайной, покрытой пеленой белого пара.
Он сидел и, положив подбородок на колено, терпеливо ждал. Время словно остановилось, не решаясь двинуться дальше. Нехорошие мысли начали лезть в голову, одна ужаснее другой.
Неожиданно внизу что-то громко ухнуло. Андрей даже подпрыгнул. Тросы зазвенели, с неимоверной силой врезаясь в камень. Чувствуя прилив адреналина, мальчик начал скакать вдоль края провала. Он вытягивал шею, в надежде хоть что-нибудь разглядеть. Но тщетно.
Вдруг туман внизу забурлил, словно пена в кипящем котле. Сквозь разорванные клочья белой пелены мелькнул темный гигантский силуэт, с силой ударяясь в стену колодца.
Камень под ногами Андрея дрогнул. В бездонную глубину посыпались песок и мелкий гравий. Длинное тело червя извивалось в страшной агонии, кольцами выскальзывая из воды, молотя о твердые стены. В последний момент гигант вдруг замер, будто смерился со своей судьбой. Но это был лишь секундный перерыв. В резком мощном толчке червь подлетел вверх, почти касаясь своей гладкой головой края провала. Послышался громкий шум выпускаемого им воздуха.
Андрей отпрыгнул назад, не спуская с чудовища глаз, полных изумления и восторга. Он увидел Лешку. Мальчишка был привязан к спине червя, почти скрываясь в глубоких складках зеленой шкуры. Он был жив и махал Андрею рукой.
Все кончилось также быстро, как и началось.
Спустившись к обмякшей туше поверженного зверя, Андрей не удержался и свалился в ледяную воду. Следом прыгнул Лешка.
— Вот видишь! — брызгаясь на друга, воскликнул он. — Мы его поймали!
— И что? — стуча от холода зубами, проговорил Андрей. — Что дальше?
— Как что? — удивился Лешка, продолжая как ни в чем ни бывало плавать вдоль огромной головы червя. — Мы победили!
Хватаясь посиневшими руками за жесткие щетинки, растущие на шкуре мертвого существа, Андрей вылез из воды. Зубы продолжали отбивать барабанную дробь.
Мы победили…
У него в те далекие счастливые времена было столько подобных побед, совершенных вместе с единственным другом, что иным и за всю жизнь не видать. И наказывали их взрослые частенько. Однако мальчики почти не расставались, с утра и до поздней ночи придумывая опасные и увлекательные игры. Им было весело.
Но это продолжалось недолго.
В один прекрасный день, проснувшись позже обычного, Андрей вышел в столовую и не обнаружил на столе завтрака, который мама каждое утро ему оставляла.
Позвав родительницу и не услышав ответа, Андрей вышел на террасу, где та любила загорать. Там ее не было.
Сердце екнуло в груди, предчувствуя нехорошее.
Спустившись на кухню, мальчик от ужаса вдруг вскрикнул. Ноги подогнулись, он невольно сел на ступеньку лестницы.
На полу, в луже липкой крови лежала его любимая мама, рукой пытаясь зажать на шее глубокую рану. Но сквозь неплотно сжатые пальцы вырывался пульсирующий алый фонтанчик, с каждым новым толчком унося из слабого тела остатки жизни.
Чуть в стороне, сжимая в руке большой столовый нож, стоял Лешка и весело улыбался. Его лицо было перепачкано кровью.
— Не-е-ет! — не веря в происходящее, истошно закричал Андрей. По его щекам ручьями текли слезы, а тело била дрожь.
Найдя в себе силы, он подскочил к светловолосому мальчишке и, схватив подвернувшуюся под руку тяжелую сковороду, ударил его по голове.
Раздался хруст. Голова Лешки неестественно легко слетела с плеч, повиснув на искрящемся шлейфе биоволокон. Из шеи хлынула черная пузырящаяся пена.
— Теперь ты понял, сын, что дружба способна причинять боль? — произнес стоящий в дверях кухни высокий мужчина в темных очках. От его злорадной ухмылки веяло смертью. — Это тебе урок на будущее. Не верь никому.
— Проклятый ублюдок! — вырвалось из пересохшего горла.
Лежа на обожженной земле, Андрей попытался сконцентрироваться на собственных чувствах. Но внутри него сейчас бушевал настоящий ураган. Память невольно возвращала те дни детства, когда он еще мог воспринимать окружающий мир не холодным разумом, а тем куском плоти, что бешено бьется в груди.
Он не мог понять, что с ним твориться. Что вызвало эти странные перемены в психике? Неужели тот странный спасительный сдвиг пространства, поменявший его с Брайаном и одеждой и местами, оставил такой след?
Великий Создатель…
С этой мыслью Андрей погрузился в спасительное забытье.
9
Андрей с трудом пошевелил затекшими ногами и тихонько застонал.
— Ну, ничего, ничего, — раздался над ухом блаженный скрипучий голос. — Великий Создатель подарил тебе жизнь, брат. Ты был избран Господом.
Мерное покачивание говорило о том, что Вольф находился на каком-то движущемся транспорте. Звука двигателя слышно не было, поэтому о типе машины, в которой они ехали, приходилось только гадать.
Нехотя разлепив глаза, Андрей равнодушно уставился на бежевый пластик низкого потолка, который также мог являться внутренней обшивкой и катера, и самолета, и роскошного фулкара. Посмотреть по сторонам просто не было никакого желания, но, сделав над собой усилие, Вольф приподнял голову.
Он полулежал в мягком анатомическом кресле, пристегнутый пятиточечным ремнем безопасности. Рядом в таком же кресле сидел худой сутулый служитель церкви на вид лет пятидесяти и, слегка улыбаясь, смотрел на Андрея.
Вольф много повидал человеческих колоний со всеми их разнообразными религиями, но чтобы вот так… Словно эти чудаки на маскарад нарядились: ярко красное пончо на голое тело, синие широкие шорты, едва достающие до колен, да остроносые лакированные черные туфли. На голове — обтягивающая шелковая шапка с длинными атласными лентами, падающими на плечи. Чем больше лент пришито, тем ниже сан. По мере очищения грешной души церковник постепенно избавляется от этих символов естественного начала, и в самом конце его тернистого пути должна остаться только одна лента, что будет напоминать о последнем грехе — собственном бренном теле. Но этого достигнуть практически невозможно. Даже святой пророк Янгус ушел с тремя «атласными» грехами, чего уж требовать от простых священников.