Новая родина

Он поднялся, утвердил сапоги, включив магнитные захваты, на палубе — его было потянуло в космос. Внешних звуков больше не существовало, только тихо шипел в шлеме поступающий из баллона кислород.

Рубка была разбита почти вдрызг. Панченко застрял в неудобной позе между своим столом и стеной, покачиваясь, как воздушный шарик — от старшины непрерывно тянулись нити замерзающего воздуха и… и крови.

Тяжело ставя ноги, Игорь подошел к старшине и почти без удивления увидел, что ног у того нет — край стола отрубил их ниже колен. Оттуда и шли воздух и кровь… но не только. Осколок брони наискось вспорол баллоны старшины, и они "травили".

Качаясь из стороны в сторону, мальчишка подошел к двери, коснулся ее — просто так, на ней горел алый огонь блокады. Пораженные помещения блокируются, если борт не в силах самовосстановиться. И это правильно… хотя в них иногда остаются живые люди.

Как сейчас.

Достав трос, он туго перетянул повыше колен штанины скафандра старшины — тот перестал терять воздух и кровь и открыл глаза. Взгляд, плавающий и безразличный поначалу, стал осмысленным, Панченко сделал слабый жест рукой, и Игорь наклонился к его шлему, прижавшись своим.

— Сынку, — тихо сказал Панченко. — Перетащи меня до аварийки, а сам ховайся в шкаф. До сидишь до конца, шкаф прочный, ще не то сдюжит… ты только меня перетащи, а то калибр-то молчит… загинут наши…

Игорь отстранился. Губы Панченко шевелились, но он больше не слыша ничего, да и зачем? Юнга осмотрел баллоны старшины — они оба были повреждены — и, перекрыв вентиль своего левого, отсоединил его. Действуя быстро и заученно, Игорь снял со старшины поврежденные баллоны и, подсоединив свой, с удовольствием заметил, что Панченко глубоко вдохнул. Одновременно он попытался поймать левой рукой юнгу, но тот уже отошел в сторону. Потом вернулся и решительно отбуксировал старшину в стенной шкаф. Тот пытался оттолкнуть мальчишку, но сейчас, конечно, был слабее. Намного. Игорь запихал его в шкаф и запер дверцу.

Старшина рассказывал, что в Карпатах у него жена и две маленьких дочки.

Один баллон, уже начатый. Его хватит часа на три. Потом — резервный патрон на полчаса. И еще минут пять дыхания тем, что в скафандре.

Конечно, до них доберутся за это время. Вытащат, нечего и говорить.

Игорь включил аварийку и удовлетворенно кивнул, когда экраны ожили. Вставил в разъем кабель связи и услышал голос командира корабля.

— …кто?! Ответьте!

— Юнга Муромцев, даль-пост главного, — по-прежнему очень спокойно ответил мальчишка. — Пост уничтожен. Старшина Шверда погиб. Старшина Панченко тяжело ранен; мною ему оказана первая помощь. Воздуха на посту нет, аварийное оборудование работает, товарищ кап-два.

Кавторанг секунду изучал лицо подростка. Потом сказал:

— Муромцев, нас атакуют. Если успеет подойти их второй фрегат, без главного калибра нас добьют. Вы можете обеспечить работу поста?

— Да, товарищ кап-два, — кивнул Игорь. — Пост будет работать.

— Отлично, — кавторанг вдруг моргнул и тихо-тихо сказал, словно не было боя и не били по эсминцу враги, грозя уничтожить его в любую секунду: — Сынок. Прости нас, сынок. Сделай все, как надо. Все на тебя надеются… прости нас, мальчик, но иначе уже никак…

… —Пять! Пять! Шять! Шесть, три, четыре! — вслепую Игорь задавал данные, одновременно считывая их и сам для себя фиксировал: — Попадание! Четыре, четыре, три, два, два, один — получай, мразь! А-а, горишь, гадина, горишь! Мостик, принимайте!

— Давай, сынок! Давай, юнга! — кричал кавторанг, удерживаясь обеими руками за поручни кресла — на мостике тоже был ад, в котором мельтешили люди. Давай на "Сторра Дан", мальчик!

— Пять! Пять четверок!.. Пять! Пять! Четыре четверки!.. Есть! — крикнул Игорь и захлебнулся от боли — летевший со скоростью пули осколок борта вспорол ему левый бок.

Он прижал локоть к разрыву, ощущая жуткое — как Космос вытягивает из него воздух, кровь и жизнь. — Мо… стик… четыре… четыре, пять, три, два, три… бейте… — и засмеялся, когда увидел, что левая палуба транспорта встала дыбом, подброшенная взрывом: — По… падание…

— Сынок, что с тобой?! — кричал кавторанг. — Что с тобой, сынок?!

— Меня немного… ударило, ничего… — Игорь, скорчившись, зажал рану и теперь лежал боком на пульте. — Принимайте, не отвлекайтесь… пять единиц, два — бейте его!..

…Когда через сорок минут аварийная группа со всеми предосторожностями, но быстро вскрыла пост — Игорь был еще жив.

В госпитале эсминца его все-таки удалось спасти.

Фургон покачивался на мощных амортизаторах, как гамак. Игорь не сразу сообразил, что лежит на откидной койке в носу, там, где обычно устраивают в этих передвижных домах спальни. Куртку и сапоги с него сняли — вещи, ранец, оружие и снаряжение лежали тут же, на полу. На второй откинутой койке, уткнувшись друг в друга носами, спали двое мальчишек-близняшек лет по семь-девять. Больше в комнатушке никого не было, но из-за низкой двери в ногах доносились голоса.

Первое, что Игорь понял — он проспал больше десяти часов. Взгляд на комбрас подтвердил его ощущение. Игорь хотел вскочить… и остался лежать Лениво набрал на комбрасе код личного канала и подождал, пока пройдет соединение через инстанции.

— Привет, — не без удовольствия сказал он появившемуся на экране генерал-губернатору. — Знаешь, а я сплю.

— А я тоже, — Довженко-Змай без стеснения широко зевнул и улыбнулся. — Отдыхай. Похоже, что самое трудное мы снова сделали.

— Ну и хорошо, — согласился Игорь. Несколько секунд они смотрела друг другу в глаза — Игорь почти спросил: "А как Светлана?" Но не спросил, и генерал-губернатор, повторив: "Отдыхай," — отключился.

Игорь потянулся — с наслаждением. Прикрыл глаза — не потому, что собирался спать вновь, а просто с закрытыми глазами лежать было приятнее. Вспомнился виденный сон — и помешал все-таки уснуть вновь, а кроме того Игорь ощутил чей-то любопытный взгляд и приоткрыл глаза.

Тот мальчишка, который лежал с краю, спрятавшись под одеяло, поблескивал из-под него одним глазом. Игорь сделал вид, что не замечает этого и сел. Потянулся к оружию, отщелкнул крышку кобуры «тулы-баранникова», неспешно достал РАП, начал его проверять. Глаз восторженно-любопытно расширился. Игорь выщелкнул из запасной обоймы заряд, положил на ладонь и заставил его пробежаться — до кончиков пальцев, скользнуть между ними на тыльную сторону… потом патрон перескочил в другую ладонь и к нему присоединился второй, они затанцевали по рукам Игоря то плашмя, то вставая на донца и раскланиваясь, как партнеры в танце. Это было простенькое упражнение, Игорь специально разнообразил движения, чтобы ненароком не погрузить мальчишку в транс.

Под одеялом восторженно засопели. Мальчишка приподнялся на локте, одновременно тормоша — тихо, но настойчиво — своего братишку. Рядом с первой парой любопытных глаз появилась вторая. Игорь с усмешкой вогнал — неуловимым движением — оба заряда в магазин и стал обуваться. Он, если честно, не знал, как себя вести с детьми такого возраста — весь его опыт ограничивался лицеем, где он, старшеклассник, выступал по отношению к младшим как командир. Склонности к вожатско-воспитательной работе Игорь никогда не испытывал.

Наконец тот, который проснулся вторым, не, выдержал:

— Скажите, — негромко, но настойчиво позвал он, — скажите, вы дворянин, сударь?

— Доброе утро, — Игорь выпрямился. — Я дворянин, и меня зовут просто Игорь.

— Меня — Ярослав, — представился тот, который проснулся первым и до сих пор молчал, — а его — Владислав. Вы так долго спите! Мы играли, потом легли — а вы уже спали… Папа сказал, что вы очень устали, и чтоб мы не шумели… Мы же не шумели?

— Не шумели, — подтвердил Игорь.

— А как вы это делаете — с зарядами? — снова вмешался «Владислав» — в миру, скорей всего, просто Владька. Он уже сидел, скрестив ноги. — Это биоэнергетика или фокус?