Эти мудреные слова

О, святая простота! Шапки долой перед этой простой фразой! Великий борец за освобождение чешского народа Ян Гус был возведен католическим церковным собором на костер как опасный «еретик», враг истинной церкви. Стоя на костре, мученик заметил дряхлую старушку, верующую католичку, которая, вполне уверенная, что делает благое дело, принесла на площадь казни свою охапку хвороста для костра. «О, святая простота!» — с горькой усмешкой воскликнул Гус: за счастье старой женщины он боролся, и она же, с лучшими намерениями, служила его мучителям.

С той поры эти слова применяются ко всем невежественным и темным лицам, которые, будучи обмануты своими же врагами, по недомыслию выступают против настоящих друзей.

Прославленный вождь английской буржуазной революции XVII века Оливер Кромвель был человек суровый и набожный, но обладал редким красноречием и грубоватым остроумием. Рассказывают, что в день, когда его войска готовились форсировать реку, чтобы схватиться с противником, Кромвель посоветовал солдатам перед боем «надеяться на бога, но порох держать при переправе сухим». Мудрый совет облетел сначала всю армию, потом всю Англию, а затем и весь мир.

Слова Держать порох сухим приобрели то более общее значение, в котором употребляем их и мы: быть готовым к борьбе, быть бдительным и хорошо вооруженным.

Люди… будьте бдительны! Эта мудрая мысль или, лучше, это суровое предостережение содержится в удивительной книге чешского писателя-коммуниста Юлиуса Фучика. Благороднейший патриот, Фучик был арестован и казнен во время второй мировой войны гитлеровской полицией, после того как фашизм получил возможность захватить и родину Фучика, и много других стран. Буквально накануне смерти этот мужественный человек в тюремной камере писал свою книгу — пламенный призыв никогда в будущем не допускать повторения страшных событий его времени. Удивительно ли, что его тревожное предостережение, стоящее в заголовке, стало лозунгом всех передовых людей мира в наши дни!

Триста с лишним лет назад представители французского дворянства, горожан и духовенства потребовали, чтобы их король Людовик XIV изменил свою политику.

«Зачем?» — удивился и насупил брови молодой король.

«Она противоречит пользе государства», — был ответ.

И тогда самодержец пожал плечами.

«Государство — это я!» — высокомерно бросил он.

Парламент отступил перед его высочайшей волей.

Так это было или нет, однако выражение это мы повторяем всякий раз, когда хотим обрисовать человека самовлюбленного, наивно считающего себя самым главным существом в обществе.

Но вот уже в Советской стране на пятом году победы Великой Октябрьской социалистической революции В. И. Ленин сказал на съезде Коммунистической партии:

«…когда мы говорим „государство“, то государство это — мы, это — пролетариат, это — авангард рабочего класса».

Так В. И. Ленин поправил заносчивого и высокомерного монарха Франции. Сама история убедительно доказала, какое из этих двух утверждений является надуманным, какое — истинным.

Мы уже убедились в том, что имеется очень много выражений, которые перешли в нашу речь от древних народов, из литературных книжных источников, из всякого рода мифов и легенд, исторических событий. Но тысячи устойчивых словосочетаний родились в крестьянском быту, вышли из речи различных мастеровых и ремесленников, купцов и торговцев. Непрестанно пополняется наш язык и выражениями, которые возникли в сфере ученых и инженеров, военных и моряков, спортсменов и певцов. И даже мошенников…

Это перечисление можно продолжать. Но не лучше ли «взять быка за рога»?

Итак, крестьянский быт:

Показать кузькину мать. Как-то раз заокеанский гость услышал в разговоре с русскими слова — «показать кузькину мать». «Что это такое?» — обратился он к своему переводчику. Тот долго ломал голову и наконец сказал: «Показать мать Кузьмы». — «А кто такой Кузьма?» Переводчик, как и мы в детские годы, объяснить происхождение этого исконно русского выражения не смог.

Слышали ли вы о хлебном жучке, которого в простонародье называют «кузькой»? Это небольшое темно-зеленое насекомое с красно-бурыми надкрыльями, довольно безобидное на вид. Так, по крайней мере, считают те, кто близко с ним не знаком. На самом же деле кузька своей прожорливостью может легко соперничать с саранчой и считался поэтому самым страшным бичом для крестьян.

Тучами налетал он на хлебные злаки, высасывал молодые зерна ржи, овса и пшеницы и, опустошив один район, перебирался в соседний. Как с ним ни боролись — спугивали канатом, собирали руками, уничтожали его яйца и куколки, но все эти меры не приносили видимого результата. Дурная слава сделала жучка-вредителя даже героем одной не очень приятной поговорки. Пообещать кому-нибудь Подпустить кузьку значило: доставить неприятность, причинить вред.

Ну, а если опасен кузька, то еще опаснее «кузькина мать». Не случайно производное от слова «мать» — «матёрый» означает: хитрый, опытный, отъявленный, полный сил.

Вот так, видимо, и возникло выражение Показать кузькину мать — угроза примерно наказать.

Старая Русь не могла обойтись без лыка — липовой коры. Из лыка плелись коробки, туески, а главное, основная обувь русских крестьян — лапти. Каждый крестьянин должен был уметь если не плести, то хоть «вирать» лапти, «подковыривать» их, то есть ремонтировать. Сказать про человека, что Он лыка не вяжет, значило, что он либо не в своем уме, либо же пьян до предела. Именно в этом последнем смысле мы и сейчас сохранили это выражение.

Но ведь в то же время лапти, лычная обувь была верным признаком бедности, крестьянского происхождения. Вот почему Не лыком шит прежде означало: он не из простых, а потом стало означать: не такой уж он простак, он — себе на уме. Выражения же Горе лыковое или Горе, лыком подпоясанное являлись символом жалкой бедности.

В огромных старорусских семьях было принято, чтобы их члены чередовались понедельно на домашних работах: эту неделю Федор колет дрова, Иван таскает воду, следующую — наоборот. Так же поочередно мололи муку на домашнем жернове: очень нелегкая работа. Болтунам же, отлынивавшим от всякого труда, говорили с насмешкой: «Мели, Емеля: твоя неделя!» — играя на том, что выражение «языком молоть» комически сопоставлялось тут именно с представлением о самой тяжелой работе на жернове.

Вот привел я два выражения и подумал: а нужно ли каждый раз подсказывать, где, в какой сфере, в каком кругу людей родилось то или иное сочетание слов? Не лучше ли обойтись без «шпаргалки»? Кое-где такое указание необходимо, а там, где его нет, додумаетесь сами.

Смысл старинной поговорки Зубы на полку положить ясен: из-за отсутствия материальных средств ограничивать себя в самом необходимом, перейти на полуголодное существование.

Но идет ли здесь речь о наших зубах, собственных или искусственных, которым за ненадобностью поговорка отводит место на полке? Совсем нет. Вспомните, что зубы, или зубья, имеют также пила, грабли, вилы, гребенка — кстати сказать, необходимая принадлежность каждой пряхи. Есть работа — кусок хлеба обеспечен, нет — клади зубы на полку и голодай.

Выражение Под орех разделать означает сейчас в нашем языке: «разругать окончательно» (иногда даже «зверски избить»). А возникло оно в среде столяров: им нередко приходилось «разделывать» обычные, из простой березы выполненные поделки, раскрашивая их так, чтобы они выглядели «под орех», «под дуб», «под красное дерево».

Можно без конца ломать голову над словосочетанием Попасть впросак и, если не знаешь истории ремесел в старые времена, ничего не понять. А ведь означает оно нечто очень простое: попасть в глупое положение, проморгать опасность.