Тайный заговор

Фридрих Шиллер, давший имя этой улице, наверняка заслуживал лучшего, но к поэтам отношение всегда было странным. Так, например, в квартале, носившем имя Гете и располагавшемся неподалеку отсюда, можно было найти только магазины турок, секс-шопы и торговцев оружием.

Коллин, небритый и осунувшийся, производил ужасное впечатление. Он останавливался перед каждой витриной, где висели фотографии девушек, которые обещали показать свои прелести в соответствующем заведении. Перед «Пингвин-баром», вход в который рыл освещен сиреневым цветом, к нему обратился охранник, шкаф с кустистыми бровями. На нем была темно-красная ливрея с золотыми бортами, а фуражка с козырьком придавала даже какое-то достоинство.

— Хотите немного поразвлечься, господин? — поинтересовался охранник.

Коллин невольно покачал головой, затем остановился, подошел к мужчине в красной униформе поближе и хрипло произнес:

— Послушайте, я ищу кого-нибудь, кто мне…

Больше он ничего не успел сказать, потому что охранник опустил руку в карман, вынул оттуда визитку и протянул ее Коллину со словами:

— Только скажи, что тебя послал Билли. Билли — это я. Мальчики первоклассные. В основном русские артисты балета.

Прошло некоторое время, прежде чем Коллин осознал ошибку. Наконец он заплетающимся языком ответил:

— Послушайте, я ищу не мальчиков.

— Может быть, ты думаешь, что у нас нет девочек? У нас самые лучшие невесты города! — гордо воскликнул охранник и воздел руки к небу, как пророк.

— И девочки мне тоже не нужны.

— А, я понял. Косячок, спид,[21] кока…

— Это тоже не то. — Коллин измученно усмехнулся. — Я ищу кого-нибудь, кто мог бы помочь мне решить одну проблему… кто умеет обращаться с револьвером.

Охранник присвистнул сквозь зубы.

— Понял, — тихо сказал он и отвел Коллина в сторону. — Но такие адреса не даются бесплатно.

— Конечно. — Коллин вынул из кармана сотню и сунул ее охраннику.

Купюра моментально исчезла в кармане, а охранник снова протянул Коллину руку.

Тот удивленно посмотрел на громилу, затем достал из кармана вторую купюру и пробормотал:

— Теперь, надеюсь, должно хватить.

Когда исчезла и вторая бумажка, охранник подошел к нему вплотную. Он был почти на голову выше Коллина, поэтому ему пришлось немного пригнуться.

— Слушай сюда, чувак. Пойдешь в заведение в конце улицы и спросишь Гошгулоффа. И не забудь: тебя послал Билли! А потом скажешь ему, что ты хочешь. Понял?

Несмотря на нетрезвость, голова у Коллина была ясная, поэтому он все запомнил. На прощание, думая, что в этих кругах так принято, профессор постучал указательным пальцем по виску и ушел.

Заведение в конце улицы называлось «У Гошгулоффа» и находилось в подвале; добраться туда можно было по узким каменным ступеням, украшенным рыбацкими сетями и крупными морскими раковинами. Насколько Коллин смог увидеть в приглушенном свете, там было всего шесть квадратных столов, а занят был только один.

Довольно неопрятный официант подошел к Коллину и почти удивленно спросил:

— Желаете поужинать?

— Нет, — ответил Коллин, — я хочу поговорить с Гошгулоффом. Меня послал Билли.

Официант кивнул, приглашая посетителя следовать за ним, и провел Коллина по коридору, где стояли ящики с пивом и другими напитками, а затем в кухню, обложенную белой плиткой старого образца.

— Шеф, тут кое-кто хочет поговорить с вами, — сказал официант и исчез.

Под высоким окном перед колодой для рубки мяса, на которой лежала зубатка, стоял Гошгулофф. Огромная голова рыбины, отделенная от туловища, лежала чуть в стороне, рот с выступающими зубами был открыт. Гошгулофф разделывал рыбу, ковыряясь в ней длинным ножом. Он вспотел, его руки были в крови.

— И что? — спросил Гошгулофф, даже не удосужившись посмотреть на посетителя.

— Меня послал Билли, — сказал Коллин, и Гошгулофф наконец поднял голову и уставился на него поверх очков в никелированной оправе. Из-за толстых стекол его глаза казались неестественно большими.

— И что? — повторил он.

Коллин покосился на молодую кухарку, гремевшую кастрюлями и сковородками где-то в дальнем углу.

Гошгулофф понял. Он откашлялся и подал девушке знак, чтобы та исчезла. Кухарка послушалась, словно это было самым обычным делом.

— Я ищу кого-нибудь, кто умеет обращаться с оружием, — сказал Коллин слегка дрожащим голосом.

Гошгулофф выпотрошил рыбу. Казалось, ему особенно нравилось наблюдать за тем, как скользкая мерзкая масса вываливалась на колоду.

— Мужчина или женщина? — Когда он говорил, отчетливо был слышен славянский акцент.

Коллин нахмурился.

— Зачем вам это знать?

Гошгулофф рассмеялся.

— Убрать мужчину дешевле, понимаете? Большинство киллеров — порядочные ребята. Они отказываются стрелять в женщин.

— Понял. Мужчина. Лет сорок. Фотограф.

— Богатый? Бедный?

Этот вопрос тоже смутил Коллина, и он ответил не сразу.

— Ну, я же сказал, — повторил Гошгулофф, — большинство киллеров — порядочные парни. Они ни за что не станут стрелять в бедняка, поняли?

Коллин понял.

— Богатый, — ответил он.

— Хорошо. И что я с этого буду иметь?

— К сожалению, я не знаю, сколько стоит такой заказ. Назовите ваши требования.

Гошгулофф подошел к Коллину. Кончиком ножа пощекотал его грудь, затем сказал:

— Итак, чтобы не возникало лишних вопросов. Сам я к этому не имею никакого отношения. Я только достану то, что тебе нужно. Мы друг друга не знаем, никогда не встречались.

— Конечно.

— Я бы сказал так: мне — десять тысяч и еще десять кусков — другому.

— Согласен.

— Как тебя звать?

— Зови меня Гинрих.

— Смешное имя. Ну да все равно. Хорошо, Гинрих. Итак, через неделю здесь, в моем ресторане. За это время я наверняка найду то, что тебе нужно. А теперь уходи, желательно незаметно.

Коллин послушался.

На улице шел проливной дождь, и Коллин укрылся в одной из дешевых забегаловок. Хотелось водки. Он выпил три двойные порции с маленькими перерывами. Затем он почувствовал себя в силах дойти до машины.

Несмотря на сильное опьянение, Коллин отчетливо понимал: Бродку нужно убрать. Пока этот парень будет мешать ему жить, пока будет обхаживать Жюльетт, она никогда к нему не вернется. Нет, Бродка должен исчезнуть. Он, Коллин, обеспечит себе железное алиби — конгресс или путешествие за границу. Пусть другие марают руки. Зачем он пахал всю жизнь? Зачем зарабатывал деньги?

Коллин завел тяжелый автомобиль и нажал на газ. Водил он уверенно. Даже будучи в стельку пьяным, он вел автомобиль так, что никто бы не заподозрил, что водитель выпил не одну бутылку, — такова сила привычки. И ничто в мире, разве что штраф от полиции, не смогло бы его удержать.

Когда он нырнул в тоннель возле кольцевой дороги, окружающей старый город, дворники со скрипом ходили по лобовому стеклу. Сильным движением Коллин перевел рычаг управления дворниками наверх. Выехав из тоннеля возле Дома искусства, он снова хотел включить дворники, но рычаг сломался, дворники не двигались.

Струи дождя лупили по ветровому стеклу. Фары, огни освещенной улицы — все слилось в размытую акварель. Зажатый с обеих сторон машинами, Коллин не видел возможности припарковаться. Он проехал перекресток, попытался добраться до правой стороны улицы, но тем самым спровоцировал громкий концерт гудков и вынужден был ехать дальше.

На мосту через Изар налетел сильный ветер, и струи дождя полностью залили лобовое стекло, так что Коллину казалось, будто он въехал в темную нору. Скорее бы избавиться от этой слепоты, мелькнуло у него в голове. Он нажал на газ. На скользкой магистрали корму тяжелого лимузина занесло вправо, завизжали шины, и автомобиль выскочил на встречную полосу, встав почти поперек дороги. В следующее мгновение «мерседес» с громким скрежетом ударился в перила моста, задняя часть задралась, и машина перевернулась.

21

Наркотик из группы стимуляторов (жарг.).