Не устоять перед соблазном

– Ха! – снова издала этот странный возглас Кэтрин. – Никакая сила на свете не поможет вам выиграть это пари, проживи вы тысячу лет. Или миллион.

– И никакая сила во Вселенной не поможет выиграть вам, – любезно возразил он. – Такие пари, мисс Хакстебл, заключаются на небесах, уверяю вас. Интересно, знаете ли, принимать только те пари, в которых невозможно выиграть.

– В Воксхолле было именно такое? – спросила Кэтрин и в следующее мгновение так пожалела о своих словах, что едва не откусила себе язык.

Его взгляд стал ленивым, хотя и не утратил задорной искорки.

– В тот раз я все выдумал, мисс Хакстебл, – сказал он. – И это не причина того, что я остановился и позорно проиграл пари.

– О! – произнесла Кэтрин. – А что же было причиной?

– Возможно, – ответил он, насмешливо глядя на нее, – я испугался, что влюблюсь в вас.

– Ха! – повторила Кэтрин в третий раз.

– Я, видите ли, не мог так рисковать, – заявил лорд Монфор и усмехнулся.

– Какую же чепуху вы несете! – сердито проговорила Кэтрин. – Вы только что утверждали, что никогда не любили и просто не способны на это чувство.

– Возможно, – сказал лорд Монфор, наклоняясь к ней, – один раз в жизни я оказался перед лицом опасности. Возможно, в тот вечер вы обнаружили брешь в моей броне и теперь с легкостью найдете путь к моему сердцу. – Кэтрин изумленно уставилась на него. – Если бы оно у меня было, – добавил он. – Но должен предупредить, что я не верю в его наличие. Однако вы вправе опровергнуть это.

– Чепуха! – повторила Кэтрин.

– Никогда не узнаешь, пока не проверишь, – проговорил он.

– Но зачем мне это? – осведомилась Кэтрин. – Какая мне разница, есть у вас сердце или нет? И способны вы на любовь или нет? Зачем мне стремиться выиграть столь нелепое пари? С какой стати мне хотеть, чтобы вы полюбили меня?

– Затем, мисс Хакстебл, – ответил лорд Монфор, – что к тому моменту, когда вы признаетесь себе, что хотите этого, вы уже сами полюбите меня. И для вас будет чрезвычайно важно знать, что ваша любовь взаимна.

У него были просто дьявольские глаза. Они умели улыбаться, когда остальная часть лица хранила серьезное выражение. Они даже умели смеяться. И насмехаться. А их взгляд мог проникать в душу.

– Если нам обоим будет сопутствовать успех, – сказал лорд Монфор, – то мы проживем счастливую жизнь и умрем в один день. Не забывайте, повес называют самыми верными мужьями. И самыми умелыми и опытными любовниками.

– Ox! – Кэтрин устремила на него негодующий взгляд. – Вы даже сейчас пытаетесь соблазнить меня.

Он изобразил на лице крайний испуг.

– Я бы предпочел, мисс Хакстебл, чтобы вы не употребляли именно это слово, – сказал он. – Однажды я попробовал сделать это с вами, и вы нанесли мне поражение.

– Ничего я не нанесла! – горячо возразила Кэтрин и покраснела до корней волос, сообразив, в чем именно ее только что вынудили признаться.

– Отнюдь, – спокойно произнес лорд Монфор, – нанесли. В тот раз я не перешел к главному блюду и таким образом навечно остался голодным. Однако мы отошли от темы. Так мы заключаем пари?

– Естественно, нет, – резко ответила Кэтрин.

– Вы боитесь, мисс Хакстебл, – уверенно заявил лорд Монфор. – Боитесь, что я выиграю, а вы проиграете. И что впадете в вечную хандру и умрете от разбитого сердца, а родные будут горько рыдать у вашего смертного одра.

Кэтрин сердито посмотрела на него и рассмеялась против своей воли.

– Вот уж такими надеждами, лорд Монфор, – сказала она, – тешить себя не надо. Это вы будете обречены на вечное разочарование. Только я не собираюсь тратить время на описание эффектных сцен вашей кончины.

Он тоже рассмеялся.

– А что, если бы я согласилась на столь абсурдное предложение? – поинтересовалась Кэтрин. – И выиграла бы пари? Вы ведь никогда бы не признали, что полюбили меня, правда?

На его лице отразились негодование и обида.

– Вы, мисс Хакстебл, намекаете, что я лжец? – осведомился он. – Что я не человек чести? Но даже если бы я солгал, вы бы все равно вскоре узнали правду. Вы бы видели, как я погружаюсь в глубокую депрессию 66 и становлюсь тенью самого себя. Я бы постоянно жалобно вздыхал, писал бы плохие стихи и забывал менять белье.

Кэтрин опять не смогла удержаться от смеха.

– Я был бы абсолютно честен и признал бы поражение, хотя оно и маловероятно, – добавил он. – Так все же, мы говорим гипотетически? Вы все еще боитесь и отказываетесь заключить пари?

– Лорд Монфор, – решительно произнесла Кэтрин, – позвольте мне ясно изложить свою позицию. Несмотря на то что я согласилась вальсировать с вами и позволила втянуть себя в этот неприличный и абсурдный разговор, я уже не та неопытная девушка, что три года назад. Хотя я и буду любезна с вами при наших случайных встречах до конца сезона, да и до конца жизни, на самом деле у меня нет ни малейшего желания видеть вас или беседовать с вами.

– Должен ли я понимать это как «нет»? – спросил он после короткой паузы.

Во взгляде Кэтрин появилось раздражение. Как она могла считать его привлекательным? Почему его общество казалось ей более интересным, чем общество любого достойного джентльмена?

– Это и было «нет», – ответила она.

– Вы действительно трусиха, – сказал лорд Монфор. – В таком случае я буду вынужден заключить одностороннее пари – что я смогу заставить вас полюбить меня… гм… дайте прикинуть, до конца лета. До того, как первый желтый лист упадет на землю.

Кэтрин уже с трудом сдерживала гнев.

– Если я узнаю, – процедила она, – что в этих постыдных книгах зарегистрировано новое пари, касающееся меня…

– О нет, – перебил ее лорд Монфор. – Это будет частное пари между вами и мною, мисс Хакстебл. Нет, пардон, между мною и мною, так как вы продемонстрировали неспортивное отношение и отказались участвовать в пари.

– Понятно, – пренебрежительно произнесла Кэтрин. – Отныне меня будут постоянно донимать, не так ли? Ради вашего личного увеселения? Действительно, лорд Монфор, вам, видимо, ужасно скучно.

– Донимать? – удивленно воскликнул лорд Монфор. – Я бы назвал это ухаживанием, мисс Хакстебл.

– И тогда, если бы вы преуспели, я осталась бы с разбитым сердцем, – сказала Кэтрин. – Однако этому не бывать, о чем я с радостью заявляю.

– Но ведь и я могу остаться с разбитым сердцем, – заметил лорд Монфор, наклоняясь к ней. – Другая часть пари заключается в том, что вы заставите меня полюбить вас.

Кэтрин недовольно фыркнула.

– Я бы не стала тратить время даже на попытку, – заявила она. – Даже если бы хотела, чтобы вы действительно влюбились в меня. Только я этого не хочу. Между прочим, я этого хочу меньше всего на свете.

Танец закончился, и пары стали неторопливо расходиться.

– Но только представьте, мисс Хакстебл, как было бы здорово, – глухим голосом произнес лорд Монфор, пристально глядя на нее, – если бы мы оба выиграли. Мы бы устроили грандиозную свадьбу в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер и пригласили бы весь бомонд, а потом наша жизнь наполнилась бы чередой бессонных ночей, мы делали бы детишек и страстно любили бы друг друга. Можно, правда, и в обратном порядке.

Кэтрин опять охватил праведный гнев. Да как он смеет?!

– И откуда вы знаете, что не выиграете мое пари? – спросил лорд Монфор. – Многие дамы пытались добиться меня – вернее, моего положения и богатства, – и потерпели неудачу. Возможно, отказ от попыток принесет больше успеха.

– Если вы, лорд Монфор, предпочитаете тешить себя такими глупыми иллюзиями, – поворачиваясь к нему спиной, заявила Кэтрин, – я не в силах помешать вам. Да и желания такого у меня нет.

– Ах, жестокосердная! – произнес он, кладя ее руку себе на локоть и собираясь провожать ее к Мег и Стивену. – Мое сердце уже под угрозой разбиться на множество осколков.

Кэтрин посмотрела на него и обнаружила, что он улыбается ей с таким видом, будто они ведут самую тривиальную светскую беседу.

– Очаровательный вальс, правда? – воскликнула Мег, когда они подошли к ней. – Лорд Монфор, вы прекрасно танцуете. И лорд Аллингем тоже.