Страница 3 из 66
— А как быть с телекинезом?
— Этот вопрос мы тоже решили. Существует прибор, подавляющий данную способность бюреров. Не до конца, но значительно. Он создан на базе… э-э… одного из так называемых артефактов, не важно, какого именно. Но прибор работает.
— Его проверяли на бюрерах?
— Разумеется, — расплылся в улыбке профессор.
— Не важно, кто именно?
Он расплылся еще шире.
Я крепко задумался. Прибор… Получив такую вещь в руки, грех ее не украсть. А профессора, скажем, прикончить — если он тоже собирается в Зону, что вряд ли, а если не собирается — прикончить прямо здесь. Не он первый, не он последний, к тому же — чужак. Люди гибнут, а ему, видите ли, цацки нужны для очередного открытия. Которое притом не всегда можно запатентовать, тем более на Нобелевку замахнуться — не каждый артефакт разрешен к выносу из зоны, не говоря уже о конкретном данном случае с бюрерами. С другой стороны, за живых бюреров реально отгрести хорошие деньги, а прибор еще поди пристрой куда-нибудь — карликов все же не каждый день из Зоны таскают. Начнут таскать — быстро переполнят рынок, не тушенку же из них делать…
Я поймал себя на мысли, что уже внутренне рассуждаю над предложением, хотя изначально планировал от него отказаться. А что делать? Сидеть вот так и ждать у моря погоды? Однако Хемуль-то не согласился… В чем подвох?
— А почему Хемуль в итоге не взялся, несмотря на ваш волшебный прибор?
— Он на отдыхе. Сказал, что деньги его в данный момент не интересуют.
— А сколько вы ему предложили? Точнее, сколько это все стоит? — спросил я мрачно.
Профессор огляделся по сторонам (надо же, опомнился наконец!), вынул блокнотик со спиралькой, дорогущую авторучку и быстро написал на листочке цифру. Показал мне.
— Смеетесь?! — криво улыбнулся я, хотя сумма была приличная. Да что там, сумма была неприличная даже по нынешним временам.
Профессор пожал плечами и дописал «x1,5». Увеличил, стало быть, в полтора раза.
— На всех? — уточнил я.
— А сколько… Сколько вас будет? — тихонько осведомился Петраков-Доброголовин. Глазки его горели — понял, видать, скотина, что Упырь клюнул.
— Четверо минимум. Два носильщика, два охранника. В идеале — еще пара отмычек.
— Кого? — не понял профессор. Я объяснил. Профессор про себя ужаснулся, но ничего больше не сказал. Заказчики, видимо, заблаговременно объяснили, что тут у нас не парк культуры и отдыха и не детская игровая площадка.
— Хорошо, увеличу вдвое, — вздохнув, сказал Петраков-Доброголовин.
— Вы идете с нами?
— А это необходимо?! — вытаращил он глаза.
— Вы умеете обращаться с прибором и знаете о бюрерах нечто, чего не знаю я. Конечно, вы можете провести инструктаж, но не факт, что в нужный момент я нажму ту самую кнопку или вставлю батарейки плюсом-минусом куда нужно.
— Там нет батареек, — вяло пробормотал профессор.
— …Значит, не идете. И слава богу, — сказал я. — Энд последний вопрос: что делать с регулярным усиленным патрулированием, артобстрелами и ковровыми бомбометаниями?
— У меня будет график, — подавленным тоном сказал Петраков-Доброголовин. — Там указаны все паузы и точки поражения. График подлинный, не сомневайтесь.
— Вот это в самом деле хорошо, — сказал я с дружеской улыбкой. — Принесите мне его как можно раньше — я должен продумать маршрут.
А еще — продать сведения хорошим людям, которые меня за них отблагодарят. Видать, у пузатого в самом деле отличные связи наверху, раз он добыл такие сведения.
— Разумеется, — кивнул профессор. — Значит, я так понимаю, что вы согласились?
Я кивнул:
— Завтра в это же время здесь же с графиком. Идет?
— Да-да…
Я видел, что профессор мнется и желает спросить что-то еще.
— Если остались вопросы, я жду, — сказал я.
— Простите… Так вы и есть тот Рсамый Черный Сталкер, о котором так много говорят?
Я вздохнул, неопределенно махнул рукой и пошел к стойке просить у Рыжего хорошую дозу перцовки. Не напиться сегодня явно не получилось…
Глава вторая
Заговор обреченных
Из личного дела № 3598-66СС OAK, Особый архив комендатуры
«Пупырев Константин Михайлович («Упырь»). 36 лет, рост 186, вес 83, телосложение нормальное, глаза карие, нос прямой, с горбинкой, губы пухлые, мясистые, подбородок квадратный. Особые приметы: афроамериканец. (Вы совсем одичали тут! Афроамериканец — это в Америке, а значит, пишите просто — «негр»! — Прим. инсп. ГШ миротворческих сил).
Отец — Принс Сувенир М'Бами Малави, в настоящее время проживает на родине, род занятий неизвестен. Мать — Ирина Сергеевна Пупырева, в настоящее время проживает в г. Сумы, инженер-экономист строительной организации.
Образование: Харьковский университет, факультет кинематографии (не кончил). Во время учебы неоднократно привлекался к административной ответственности за незаконные торговые операции с так называемыми артефактами. Подозревался в убийстве в Харькове гражданина Республики Азербайджан Мамедова Д.М. (превышение необходимых пределов самообороны), однако на три года исчез из поля зрения правоохранительных органов МВД Украины. В дальнейшем обвинение снято заочно за недостаточностью улик. (Разобраться, при возможности — возобновить! — Прим. инсп. ГШ миротворческих сил).
В зоне ведения комендатуры с 20… года. Двенадцать административных задержаний, три административных штрафа. Т.н. свободный сталкер, действующие кланы официально не поддерживает. Местные контакты (наиб. близк. и пост.): торговцы (клички по базе OAK) — Сидорович, Бубна, сталкеры (клички по базе OAK) — Хемуль, Патогеныч, Аспирин, Даун, Пауль, Гусь, Муха, Котейка, Повар, Гапон, Соболь, Теща, Джим, Змеевик, Матюха.
Примечания (по данным источника «Плюх»): аномальное отсутствие реакции на «ржавые волосы» и «жгучий пух». Аномальная способность обнаруживать гравиконцентраты типа ГК-0754 (т.н. «жадинка») на значительном расстоянии. (Уточнить возможность использования в качестве военного сталкера. — Прим. инсп. ГШ миротворческих сил)».
Конечно же, этой бумаги я раньше не видел, хотя и представлял, что в комендатуре обо мне всё знают. Листок ксерокопии лежал передо мной на столе, а профессор наслаждался произведенным эффектом.
— А зачем вы это вообще принесли? — спросил я, потому что и в самом деле не понимал, зачем он мне это принес. — Я не просил.
— Было в общем пакете документов, — сказал Петраков-Доброголовин. — Прицепилось, скажем так.
Сегодня чокнутый профессор выглядел куда увереннее, чем в прошлый раз. Заказчики его, что ли, напрягали, вот он и обрадовался несказанно, раз дело выгорело. Хотя я бы не спешил так утверждать. Не нравилась мне вся эта история, и Аспирину не нравилась, а Аспирину я доверял. Не всегда — всегда тут никому доверять нельзя, — но часто. Чаще, чем кому-то. Даже ветеранам типа Хемуля доверять не стоит… да если честно, им как раз нужно меньше доверять, чем другим: у них совершенно иная мораль, которую со стороны не разобрать. Может, потому и живы до сих пор, пока другие моралисты или косточками в Зоне гниют, или совсем… не к ночи будет сказано…
Я еще раз пробежал текст глазами, потом скомкал его и медленно сжег в пепельнице. Аспирин и Пауль смотрели на меня понимающе; я оценил то, что в листок они заглянуть не пытались. А вот график обстрелов и патрулей сразу же схватили и принялись совсем по-детски вырывать друг у друга их рук.
— Ну, чё ты, чува-ак! — пыхтел Аспирин, хищно шевеля усами. — Я тока гляну и отдам!
— Юра, нельзя так! Не мороси! — увещевал Пауль, возвышаясь над столом. Добрейшей души человек, он обладал огромным ростом и ужасающим телосложением — не толстый, нет, а попросту здоровенный. Человек-гора. Его и Аспирина я решил включить в команду сразу: Аспирин был мой постоянный напарник, а Пауль стоил двоих как грузопереносчик, да и Зону знал вполне на уровне. Главное — не давать ему много бухать. Иначе кранты.