Страница 29 из 161
Довольно циничные рассуждения Новорусского о минимизации числа необходимых жертв подтверждают возможность любого участника этого заговора, как и других подобных, прибегнуть к любому предательству: ведь это всего лишь реализация известнейшего пресловутого принципа – цель оправдывает средства – краеугольного камня идеологии любых террористов и не только их одних!..
Но здесь нам пора раскрыть карты, и сделать заявление, что информация, изложенная выше, дает полную возможность восстановить почти весь истинный ход событий в Петербурге в январе-марте 1887 года, довольно однозначно прояснить роли каждого персонажа и назвать по крайней мере одного явного предателя (никогда нет гарантии, что предатель – единственный!).
К этому мы и приступим, обращая внимание на тонкости, находящиеся на виду, но не привлекшие ничьего внимания до сего момента.
Вернемся к самому кануну подготовки покушения.
Ко времени 1886-1887 годов российская полиция приобрела гигантский и чрезвычайно полезный для нее опыт борьбы с достаточно массовым революционным движением молодежи, возникшим в начале семидесятых годов XIX века и вылившимся затем в жестокие террористические выступления 1878-1883 годов. До сих пор этот опыт, по существу, не изучен и не обобщен историками[187]. А ведь каждый арест революционера – это почти всегда чье-то предательство. Грубо говоря: сколько было арестов, столько и предательств!
Иное дело то, что один предатель бывал, обычно, виновником не одного, а нескольких или иногда даже очень многих предательств. С другой стороны, почти каждый предатель числился революционером (или сильно сочувствующим!), но не каждый революционер, все-таки, был предателем!
В итоге остается признать, что, хотя предателей было и меньше, чем честных революционеров (нам очень нравится этот термин, так же как и честный полицейский, и честный вор!), но все-таки очень много. Разоблаченных же предателей, вошедших в историю, известно всего лишь порядка нескольких десятков, в то время как расписанных биографий революционеров (от декабристов до участников революций 1917 года) – порядка нескольких тысяч. Неудивительно, что внимательно присматриваясь к некоторым деталям опубликованных биографий, можно обнаружить факты, четко противоречащие якобы безупречному поведению признанных революционных авторитетов.
Среди деталей, изложенных выше в данной работе, обращает на себя внимание прежде всего такая: а откуда Говорухин мог знать, что в феврале 1887 года полиция преследует его именно за попытку пропаганды на Дону, совершенную минувшим летом?
Нам этот факт известен из примечаний к воспоминаниям В.А.Поссе; автором примечаний был известный специалист по истории революционного движения в России Б.П.Козьмин – трудолюбивый, добросовестный и знающий исследователь (вот способность к логическому анализу не относилась к его сильным сторонам, что характерно для специалистов подобного профиля!). Воспоминания Поссе опубликованы в 1929 году, а возвращение Говорухина в СССР (о котором упоминается в примечаниях) относится, повторяем, к 1926 году. Логично предположить, что Козьмин был хорошо знаком с основными фактами биографии Говорухина, вполне вероятно – был лично знаком с ним самим. Откуда Козьмину могло быть известно, что полиция наблюдала за Говорухиным именно в связи с агитацией на Дону? Варианта два: или из вскрытых полицейских архивов, или от самого Говорухина. Из них легко отбросить один: даже если материалы об этом сохранились в каких-то полицейских бумагах, то откуда сама полиция могла знать о том, что именно это обстоятельство побудило Говорухина бежать за границу? Она могла, конечно, узнать об этом от арестованных подельников Говорухина, но последние, в свою очередь, знать об этом могли только от самого Говорухина – еще до его бегства.
Таким образом, круг замыкается: сам Говорухин знал, что его разыскивает полиция именно за попытку агитации на Дону, и был источником сведений об этом и в 1887 году, и накануне 1929 года, хотя это, повторяем, может подтверждаться архивными данными – мы этого не знаем. Теперь повторим первоначальный вопрос: а откуда Говорухин мог знать об этом?
Дорогой читатель, даже если вами никогда не интересовалась полиция (или другие аналогичные учреждения), то попробуйте все-таки задуматься о том, почему это могло бы происходить. Если вы числите за собой только одно прегрешение, способное быть основанием для такого интереса, то вы, естественно, подумаете именно о нем. Но если за вами не числится ни одного такого (мы вам завидуем!) или таковых имеется больше, чем одно (мы вам не завидуем!), то, естественно, вы окажетесь в недоумении и начнете ломать себе голову, пытаясь вычислить причины – пока вам о них не сообщат исчерпывающим образом!
До осени 1886 года Говорухин еще мог числить за собой только одно прегрешение – эту самую агитацию на Дону. Об интересе полиции ему даже могли сообщить какие-нибудь доброжелатели с Дона, наблюдавшие за тем, как полиция идет по следу. Об этом он мог бы догадаться и сам, если бы заметил за собой наблюдение, но не позднее декабря 1886. Но в таком случае тогда же он должен был предупредить своих товарищей, а последние просто обязаны были бы отстранить Говорухина от подготовки покушения – так глупо и опасно рисковать не позволил бы себе ни один, даже самый начинающий террорист!
Однако, такого отстранения Говорухина от террористической подготовки тогда, в декабре и в начале января, не произошло. Следовательно, тогда не было еще замечено полицейское наблюдение за Говорухиным или, что было бы уже четким указанием на его предательство, он ничего не сообщил товарищам о таком наблюдении!
Если бы он заметил такое наблюдение после декабря, то уже не знал бы, чем оно мотивировано: агитацией на Дону (но почему так поздно – уже столько времени прошло: повторим то, на что мы уже обращали внимание!) или самыми последними событиями, в которых был замешан Говорухин и которые, несомненно, представляли собой гораздо большую опасность, исходящую от полиции – и для него самого, и для его друзей-заговорщиков! Единственная возможность внести в это дело ясность была бы в том, чтобы узнать об этом от самой полиции – другого варианта не было!
Следовательно, не позднее февраля 1887 года Говорухин имел контакты с полицией, о которых не сообщил товарищам, или о которых сообщил тогда же, но это осталось в самом узком кругу лиц, взявших на себя ответственность на сокрытие этого от остальных. Во всяком случае, много позднее, уже после революции, ни сам Говорухин, ни Лукашевич, опубликовавший воспоминания, предпочли об этом не распространяться!
Мотив для таких контактов мог быть только один – попытка полиции завербовать Говорухина в качестве сотрудника. Предпринималась она, несомненно, не с пустыми руками: полиция никогда не стремится вербовать людей, заведомо способных оказать этому сопротивление; замечено, что такое несломленное сопротивление очень бьет по самолюбию полицейских, подрывая их авторитет и в собственных глазах, и в глазах их коллег. Словом, неудачная попытка вербовки – несомненный брак в профессиональной полицейской работе. В случае с Говорухиным такого брака быть не могло: все те же пресловутые грехи на Дону были тому порукой – Говорухина можно было легко упечь или сослать!
В этой ситуации Говорухину пришлось не сладко: либо нужно было соглашаться на сотрудничество, либо – жертвовать собой и мужественно идти в тюрьму или ссылку. Бегство, в принципе, тоже не исключается, но как вы воспользуетесь этой возможностью, если беседа происходит уже в тюремной камере или другом, столь же неудобном месте?
Некоторые пытаются выбрать промежуточный вариант: согласиться на сотрудничество, спастись от непосредственных репрессий, а затем, никого по возможности не выдавая, как-то выкрутиться из скользкой ситуации! Полиции такая тактика прекрасно известна, и она обычно легко преодолевает подобное сопротивление, хотя и затрачивая иногда на это значительное время, если позволяют обстоятельства и если овчинка стоит выделки – с точки зрения полиции. Но, как правило, уже первый вербовочный разговор должен завершаться если и не значительным, то, во всяком случае, совершенно четким предательством – после этого вербуемый теряет возможность откровенно делиться происшедшим с товарищами и вырабатывать вместе с ними возможные пути выхода из ситуации.
187
Можно только приветствовать современные публикации типа: Г.Головков, С.Бурин. Указ. сочин.; Ф.М.Лурье. Политическая полиция Российской империи. // Английская набережная, 4: Ежегодник С.-Петербургского научного общества историков и архивистов. 2000 г. СПб., 2000, с. 101-134; З.И.Перегудова. Политический сыск России (1880 –1917). М., 2000; Л.Г.Прайсман. Террористы и революционеры, охранники и провокаторы. М., 2001. Однако, с точки зрения анализа оперативных методов и приемов, все они лишь скользят по верхушке громадного айсберга.