Меч Шаннара

Глава 25

Бежали страшные минуты мертвого безмолвия. Не было ни малейшей надежды на то, что сквозь удручающую темноту темницы, где сидели Балинор, Дурин и Дэйел, сможет пробиться луч света. Перед глазами пленников стояла черная стена. Ощущение полной безнадежности, напоминающее действие наркотического вещества, окутывало все их тело, сознание, мозг. Вокруг них была странная аура пустоты, куда не проникали ни звуки, ни шорохи, ни какие-либо другие свидетельства реальной жизни. Им казалось, что они находятся в вакууме.

А где-то в это время Паланс Бакханнах решал их судьбу и в конечном итоге судьбу всех людей Южных земель, и армия лорда Уорлока неумолимо подходила все ближе и ближе к цели. Как невыносимо было пленникам осознавать, что где-то далеко от них бьется пульс живого мира, решается судьба людей, а они сидят в этом пыльном застенке и лишены возможности действовать. Они не имели ни малейшего понятия о том, сколько времени продержат их в этом заточении и выпустят ли вообще.

Руки и ноги пленников были крепко связаны веревками. Любые самостоятельные попытки выбраться отсюда вряд ли увенчались бы успехом. Балинор знал, что во дворце есть подвал, где хранили ненужные и испорченные вещи. Но это помещение, похожее на подземелье, располагалось, вероятно, где-то рядом с ним. Никто им не пользовался раньше. Поэтому Балинор четко осознавал, что найти их будет очень нелегко, тем более что необузданный в своей ярости Паланс наверняка бросил в темницу друзей Балинора и главных военачальников Пограничного Легиона. Перед тем, как их схватили, он успел дать некоторые указания капитану Шилону. В случае, если они не вернутся, он велел капитану найти Гинниссона и Фэндвика — двух самых лучших и надежных военачальников распущенного Легиона и передать им приказ немедленно восстановить Легион для отражения нашествия Северной Армии лорда Уорлока. Шилону также было поручено послать срочные донесения в государства Эльфов и Карликов, обрисовать им сложившуюся ситуацию и просить помощи. Эвентин вряд ли допустит длительное пребывание в тюрьме своих двоюродных братьев, да и Алланон придет на помощь, как только узнает о несчастье. Вероятно, прошло уже больше четырех часов, и не остается ничего другого, как только ждать. С другой стороны, Балинор отчетливо сознавал, что его собственная жизнь находится в большой опасности. Зря, пожалуй, он не внял совету Дурина и пошел на явную конфронтацию с братом, совершенно не предполагая, что дело может зайти так далеко.

А Паланс, почувствовав реальную возможность захватить трон, и впрямь сошел с ума. Он и раньше отличался грубой необузданностью нрава, был способен совершить необдуманные дикие поступки, но все же волей-неволей считался с интересами семьи. Теперь он не захотел даже выслушать мнение старшего брата. И во всем его поведении появилось много непонятного, даже таинственного. С диким упрямством и настойчивостью он желал и всячески старался, чтобы Шерл Равенлок вышла за него замуж, и, несмотря на ее нежелание вступить в этот брак, он продолжал ее неутомимо преследовать. Краем уха Балинору довелось услышать, что с Шерл что-то случилось, и принц Каллахорна молил бога, чтобы с девушкой не произошло ничего дурного. Чутье подсказывало ему, что в этом деле замешаны его брат Паланс и Стенмин.

Между тем прошло уже больше суток с тех пор, как Балинор и братья-эльфы были брошены в эту странную темницу. Пленников по-прежнему окружала полная темнота. Их глаза уже привыкли к мраку, и, сколько они ни смотрели на тяжелую железную дверь, они не могли обнаружить чего-нибудь такого, что позволило бы им взломать или открыть ее. Они понимали, что без специальных инструментов им не удастся справиться с дверью. Каменные стены, пережившие многие поколения, были достаточно крепки и массивны и исключали всякую возможность найти в них уязвимое место. Похоже, все попытки уйти из этой темницы были заранее обречены на провал.

Наконец, после долгих часов ожидания они услышали голоса и бряцание оружия. Голоса и шум шагов приближались. Было совершенно очевидно, что к ним направляется несколько человек, среди которых Балинор сразу узнал по голосу брата. Трое пленников с трудом поднялись на ноги, так как были связаны, и застыли в тревожном ожидании. Через несколько минут дверь отворилась, и на пороге в свете факелов появилось четверо. Впереди стоял младший сын короля Каллахорна. Его губы были крепко сжаты, в глазах полыхала жгучая ненависть к Балинору. Вся его статная высокая фигура, похожая по телосложению и внешнему облику на фигуру брата, излучала ярость и непримиримую вражду. На этом лице не было ни тени доброты, ни проблеска благородства. В каждом движении Паланса сквозило ожесточение. Рядом с ним с язвительным выражение лица стоял мистик Стенмин. Его руки совершали бесконечные нервные движения, уголки губ злобно подергивались, а в глазах горел насмешливый и злой огонь. Ощущение неприкрытого коварства и жестокости исходило от этого человека. За ним стояло двое стражников с обнаженными мечами, готовые к нападению на беззащитных пленников и способные уничтожить любого, кто посмеет посягнуть на их жизнь. Паланс сделал шаг вперед и сказал:

— Уберите этих двоих. Я буду говорить один на один с братом. И ты, Стенмин, оставь нас. Если надо, я позову тебя.

В голосе Паланса звучал ничем не прикрытый гнев, и Стенмин безропотно подчинился требованию младшего наследника престола, а стражники в ту же минуту схватили легких эльфов и вынесли их. Тяжелая дверь с ужасающим лязганьем закрылась, и братья остались одни. В свете горящего факела Балинор стал всматриваться в лицо брата. Но напрасно он искал в нем тень или хотя бы проявление той любви и дружбы, что были между ними в детстве. Все существо Паланса заполнили ярость и желание вступить на престол.

— Почему ты не вернулся? Где ты был все это время? Теперь, после твоего предательства… Я… я буду королем Каллахорна. — Голос Паланса перешел в зловещий шепот, лицо его совсем исказилось, а руки стали делать какие-то дикие движения. «Он сошел с ума», — в отчаянии подумал Балинор, не в силах найти какое-либо объяснение поведения брата.

— Паланс, послушай меня. Я ничего не сделал плохого ни тебе, ни Шерл. Все это время я был в Параноре и вернулся сюда только для того, чтобы предупредить наш народ о начавшемся наступлении Северной Армии. Если мы не остановим продвижение этих полчищ, они немедленно займут все Южные земли. Ради нашего народа, ради жизни людей на всех землях, пожалуйста, послушай меня…

— Я не намерен далее слушать твою глупую болтовню о вражеском вторжении. Мои люди проверили все пограничные районы и не обнаружили никаких признаков наступления северных армий. И, кроме того, ни один враг не осмелится напасть на Каллахорн, напасть на меня… Наши люди в безопасности, а до жизни людей в других землях мне нет дела. Почему я должен защищать их? Они никогда не помогали нам.

Паланс сделал шаг назад и, посмотрев на Балинора испепеляющим взглядом, продолжал:

— Ты теперь мой враг, ты стал выступать против меня с тех пор, как узнал, что я вступил на трон. Ты пытался отравить меня, ты отравил отца — ты хотел видеть меня таким же больным и беспомощным, каким сейчас является отец. Ты хотел, чтобы я тихо умер, забытый всеми. Ты думал, что сможешь вернуть себе трон. Но нет! С тех пор, как ты ушел с этим предателем Алланоном, ты потерял все… О, как я ненавижу этого человека… Нет, это не человек, это исчадие ада! Его необходимо уничтожить. А ты, Балинор, будешь тем временем лежать здесь, одинокий, забытый всеми — до тех пор, пока не умрешь. Ведь ты готовил мне такую судьбу?

Паланс резко повернулся и пошел к двери. На пороге он остановился и вдруг заговорил прежним, как в детстве, мягким голосом:

— Скажи мне, зачем ты все-таки вернулся? Ты мог совсем исчезнуть из этой страны и остаться в живых. Но Стенмин убеждал меня в том, что ты непременно вернешься. Я не верил ему. Однако, он оказался прав. Он всегда прав. Так зачем же ты вернулся?