Меч Шаннара

Раздались шаги, и из темноты камеры показалась статная фигура Балинора, а следом за ним из камеры вышли братья-эльфы и отважный Гендель, который несколько часов назад сам пытался освободить своих друзей. Вначале все они не узнали Меньона, намеренно спрятавшего лицо, чтобы не насторожить заранее советника, продолжая крепко держать его за руку. Затем юноша сделал шаг вперед и, не выпуская запястья Стенмина, сказал:

— Так, так. Смотрите за ними как следует. Эти люди опасны, не спускайте с них глаз.

Узнав Меньона, обрадованные узники едва сдержали радостные возгласы. На губах Дэйела предательски расплывалась широкая улыбка: он не мог скрыть радости при виде старого друга. И в этот момент Стенмин резко выдернул свою руку и громко крикнул стражникам:

— Это предатель! Эй, стража…

Но он не смог закончить. Не успели стражники повернуться к советнику, как Меньон с быстротой молнии кинулся к нему и повалил на каменный пол. Стража слишком поздно поняла, что произошло. Четверо узников мгновенно набросились на охрану и разоружили ее раньше, чем они успели что-то сообразить. Разделавшись со стражниками, Балинор и его друзья подбежали к Меньону, горячо обняли его и с радостью стали благодарить за свое освобождение.

— Меньон Леа, мы все перед тобой в таком долгу, что не знаем, сумеем ли когда-нибудь расплатиться с тобой, — улыбаясь, говорил Балинор, крепко пожимая руку Меньона. — думал, что никогда не увижу тебя. Где Алланон?

Меньон в нескольких словах рассказал им о том, как оставил Флика и Алланона недалеко от вражеского лагеря, а сам направился в Каллахорн. Он поведал им о спасении Шерл, об эвакуации жителей Керна и о том, что город был подожжен. Друзья молча, с большим вниманием слушали его.

— Что бы ни произошло впоследствии, — произнес Гендель, сегодня ты доказал нам свою дружбу, и мы никогда этого не забудем.

— Нужно срочно реорганизовать Пограничный Легион и направить его к реке Мермидон, — быстро сказал Балинор. — Затем нужно найти моего отца и… моего брата. Я хочу, чтобы законная власть была восстановлена бескровно — и во дворце, и в армии. Меньон, можем ли мы рассчитывать на Януса Сепре?

— Да, он верен тебе и законному королю, — уверенно произнес Меньон.

— Надо немедленно сообщить ему обо всем, — сказал принц Каллахорна, не спуская взгляда с пришедшего в себя Стенмина. — Как только он прибудет сюда с подкреплением, все решится само собой — мой брат останется без поддержки армии. Но где найти моего отца?

Балинор наклонился над Стенмином и холодно посмотрел в его глаза, сверкавшие лютой ненавистью. Мистик понимал, что он побежден и всем его планам придет конец, если только Паланса схватят и лишат трона. Лишь теперь Меньон всерьез задумался над тем, какие цели преследовал этот хитрый человек, воздействуя на психику Паланса, на что он рассчитывал. Конечно, лично Стенмину было выгодно держать на престоле полностью подчиненного ему Паланса и осуществлять свои коварные замыслы его руками. Но вот зачем он распустил Пограничный Легион, хотя знал, что вторжение Северной Армии уже началось? Неужели он хотел уничтожить государство, которое достигло такого высокого уровня развития цивилизации? Почему Паланс по настоянию Стенмина бросил Балинора в темницу и изолировал короля-отца? И почему, наконец, он решил убить его, Меньона, хотя никогда раньше его не видел?

— Стенмин, твоя власть и власть моего брата над этой страной кончилась, — с холодной решимостью обратился к нему Балинор. — Увидишь ли ты вновь солнечный свет — будет зависеть от того, как ты себя поведешь. Руководство городом принимаю я. Что ты сделал с моим отцом?

Наступило зловещее молчание. Мистик затравленно озирался по сторонам, на его помрачневшем лице застыло выражение страха.

— Он… в северном крыле… башни, — наконец шепотом сказал он.

— Если только ты причинил ему зло — смотри, колдун…

Балинор резко отвернулся и на время забыл о Стенмине, который поднялся с пола и прислонился к стене, не спуская горящих злобой глаз с него. Его рука нервно теребила маленькую остроконечную бородку. Но Меньон все время наблюдал за мистиком, и вдруг его пронзила неожиданная догадка. Рука, нервно поглаживающая острую бородку… Он уже видел этот жест, видел этого человека раньше. В его памяти всплыла картина, которую он наблюдал когда-то на берегу реки Мермидон. Это был Стенмин! Он в ярости бросился к мистику.

— Это ты был там, на берегу! Ты похититель! — гневно вскричал он. — Ты пытался убить меня, потому что боялся, что я узнаю тебя. Ты похитил Шерл и пытался отдать ее врагам. Ты предатель. Ты и сейчас пытался предать всех нас и отдать город лорду Уорлоку!

Размахивая кинжалом, Леа наступал на мистика, который весь съежился от страха и, казалось, пытался втиснуться в стену подземелья. Балинор и его друзья застыли от изумления. Ярость Меньона была столь сильной, а страх Стенмина таким явным, что исход этой схватки не вызывал сомнений. Наступил решающий миг — казалось, смерть Стенмина близка.

И в этот момент тяжелая дверь заскрипела и медленно открылась. В темном пролете появилась крупная фигура Паланса Бакханнаха.

Глава 29

Воцарилось гробовое молчание. Никто не ожидал прихода Паланса, даже Стенмин, забившийся в угол, со страхом смотрел на величественную фигуру правителя, неожиданно возникшую в дверях. Взволнованное лицо Паланса было бледным, в глазах застыло смешанное выражение растерянности и гнева. Меньон смело посмотрел в эти глаза и неспеша опустил кинжал, острое чувство ненависти оставляло его. Схватив Стенмина за шиворот, он бросил его к ногам Паланса.

— Вот человек, который предал тебя, — это враг Каллахорна. Именно этот негодяй похитил Шерл и отдал ее врагам. Именно он готов отдать Тирсис лорду Уорлоку.

— Милорд, вы пришли как раз вовремя. — Стенмин пришел наконец в себя и решил вмешаться, пока не поздно. Он все еще боязливо оглянулся на освобожденных узников, подошел к Палансу и рухнул перед ним на колени. — Мне удалось поймать их. Они пытались бежать, и я поторопился предупредить вас. Да, милорд. Они хотели убить сначала меня, потом вас. Разве вы не видите, что происходит? — Лицо Стенмина пылало от гнева.

Меньон с трудом сдерживал себя, борясь с желанием немедленно вырвать язык этому мерзкому лгуну. Огромным усилием воли он сохранял хладнокровие.

— Этот человек предал тебя, Паланс, — повторил Меньон. — Он отравил твое сердце и разум. Он не думает ни о тебе, ни о городе, который так дешево предал врагам.

Во время этой горячей речи Стенмин неоднократно пытался прервать принца Леа, его лицо последовательно принимало выражение то оскорбленного достоинства, то притворного гнева, но он все-таки не решался перебить Меньона.

— Однажды ты сказал, что мы стали друзьями. Но друзья должны доверять друг другу. Не позволяй себя обмануть, иначе ты потеряешь свое королевство, — продолжал Меньон.

На некоторое время наступило молчание. Балинор, ожидавший удобного момента, чтобы вступить в разговор, не успел сказать ни слова, как Стенмин, словно кошка, подскочил к Палансу и зашептал ему на ухо:

— Милорд, вы сошли с ума, если верите им. Вы решили отказаться от своих планов и отдать все брату? Кто будет владеть троном — вы или он? Все, что они говорили, — ложь. А принц Леа — друг Алланона.

Глаза Паланса расширились от удивления.

— Да, Алланона. — Стенмин знал, что попал в самое больное место. — Этот человек, который говорит о дружбе, тоже участвовал в похищении Шерл. Он хитростью попал во дворец и хочет убить вас, милорд!

Гендель сделал шаг вперед, но Балинор предостерегающе поднял руку. Меньон молчал, понимая, что любые слова или движения сыграют только на руку Стенмина.

— Он — предатель, продавшийся лорду Уорлоку, — твердо сказал Балинор.

Смущение и растерянность овладели Палансом. Он привык слушаться советов Стенмина, но он уже проникся уважением и к Меньону, кроме того, в глубине души он уважал и своего брата. Поставленный перед необходимостью сделать выбор между ними, лишенный привычной опоры на своего советника, Паланс не знал, на что решиться.