Драматург

Пришло и миновало Рождество, а я все еще оставался трезвым. С Нового года я отказался от сигарет. Дважды в неделю я навещал мать и клялся, что заберу ее из приюта.

Но не выполнял обещания.

В своих мечтах она уже переместилась в другое место, туда, где она снова была маленькой девочкой, и я понятия не имел, о чем она говорила. Мои отношения с матроной продолжали быть холодными и воинственными. Расследование смерти девушек-студенток окончательно остановилось. Я позвонил Стюарту, сказал, что я ничего не добился. Он попросил:

— Продолжайте искать.

И повесил трубку.

Чеки продолжали прибывать, я продолжал их обналичивать. Ронан Уолл звонил мне все реже и реже, потеряв интерес к игре. Мы с Маргарет все еще держались «своей линии», и жизнь моя шла нормально. Колено зажило, но легкая хромота осталась навсегда.

Я зашел к Чарли Бирну, чтобы поискать книги о Синге, наткнулся на Винни, спросил его, не может ли он помочь. Винни ужасно не любил терпеть поражение, но вынужден был признать, что Синг вне его компетенции. Однако он добавил:

— Здесь есть человек, который тебе нужен.

Я повернулся и увидел солидного мужчину, стоящего у полки с литературной критикой. Винни сказал:

— Мой старый профессор английского и печатаемый автор. — Он быстро добавил: — Не то чтобы он был стар, просто колледж, это ведь так давно было. Он эксперт по Сингу.

Человек вежливо улыбнулся. Вид у него был ученый. Последовал неловкий момент, когда незнакомых людей представляют друг другу, а им нечего сказать. Я пробормотал:

— Я бы хотел найти что-нибудь по Сингу.

Профессор терпеливо улыбнулся, продемонстрировав этой улыбкой, что мы оба знаем, кто из нас идиот. Он сказал:

— Прочтите его отчет о пребывании на острове Эрен.

Я сказал, что обязательно прочту, и еще через одну неловкую минуту откланялся и ушел.

Винни выдал мне следующие книги:

«Как понять Синга. Статьи летней школы Синга, 1991 — 2000», под редакцией Николаса Грина;

«Эренский читатель», под редакцией Брендана и Ruairi O hEithir;

«Эренские причитания» Эндрю Макнейлли;

«Рассказы о паломничестве на Эрен» Тима Робинсона.

Когда он упаковывал мне книги, я сказал:

— Потребуется время, чтобы со всем этим разобраться.

— Но ты узнаешь человека.

— Уверен?

— На все сто.

По прошествии нескольких дней, когда я вошел в гостиницу, миссис Бейли сказала:

— Мистер Тейлор, вам письмо.

Несмотря на мои мольбы, она решительно отказывалась называть меня Джеком. Я взял письмо. Простой белый конверт. Сверху напечатано:

Джек Тейлор

Гостиница «Бейли»

Голуэй

Я сунул письмо в карман и поднялся в свою комнату. К моей двери был прислонен венок. Да, именно такой, какие кладут на крышку гроба. Я взял венок, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Господи, как же мне нужна была сигарета. Опустил руку в карман, чтобы достать пачку, и вспомнил: никаких сигарет. Открыл дверь, вошел, потерянно постоял с минуту, затем подошел к окну, поднял стекло и выбросил венок во двор. Мозг пытался найти объяснение. Розыгрыш? Ошибка? Но легче не становилось. Я сел на постель, тоскуя по тем дням, когда я мог протянуть руку, взять бутылку «Джеймсона» и выпить прямо из горлышка.

Вынимая письмо из кармана, я заметил, как дрожит рука. Разорвал конверт и вытащил карточку с приглашением на мессу. На одной стороне — пурпурные сердца, на другой надпись:

Состоится месса за упокой души Джека Тейлора.

И далее:

С глубокими соболезнованиями,

Дж. М. Синг.

Дыхание перехватило, я даже подумал, что сейчас меня стошнит. Но отпустило, и я присмотрелся к конверту. Письмо было отправлено из Голуэя накануне вечером. Венок он принес сам, но гостиница круглосуточно — проходной двор.

Я снял трубку и позвонил Ридж, рассказал ей все. Она помолчала, переваривая информацию, потом заметила:

— Кто-то с вами играет.

— Bay, надо же, а я сам и не догадался. Хорошо, что сообразил позвонить вам.

— Не смейте разговаривать со мной таким тоном, Джек Тейлор.

Я отступил и попытался исправиться:

— Ну, по крайней мере, вы теперь не станете спорить, что он где-то бродит, что это не дикое совпадение.

Ридж вздохнула:

— Ну и что? Это по сути ничего не меняет. Я хочу сказать — что вы можете сделать?

— Сделать? — переспросил я. — Я могу поберечь свою гребаную спину.

И положил трубку.

Дорожка кокаина, блок сигарет, бутылка «Джеймсона», девятнадцать пинт «Гиннеса» — все это мелькало и плясало перед моими глазами. Я спустился вниз и спросил миссис Бейли, не замечала ли она кого-нибудь странного, проходящего через холл. Она недоверчиво взглянула на меня:

— Странного? Издеваетесь? Да вся страна странная. Утром заходил молодой парнишка, искал работу, так у него в бровях, языке и один Господь ведает, где еще, булавки.

Мне хотелось сбежать, отключиться от всего. Пошел в видеопрокат и набрал много всего. Парень спросил:

— Наверстываете?

— Как будто это возможно.

Вот что я посмотрел за несколько следующих дней:

«Бессонница»

«В когтях дьявола»

«Лантана»

«Донни Дарко»

«Три цвета: Синий»

несколько серий «Симпсонов».

Может быть, я слишком налег на «Симпсонов», но я прерывался на пиццу из «Домино», которую мне доставляли на регулярной основе. Наконец мозг мой получил достаточный заряд, чтобы начать функционировать. Позвонив Маргарет, я пригласил ее прогуляться по набережной. Конец февраля, с моря дует свирепый ветер, разумеется, холодно, но бодрит. Проголодавшись, мы пошли в «Галлеон», где Маргарет заказала цыпленка по-мэрилендски и «кучу чипсов» и спросила меня:

— Джек?

Я изучал меню и сказал:

— Только не пиццу.

— Я думала, ты любишь пиццу.

— Разлюбил.

Я заказал стейк и печеный картофель. Лицо Маргарет раскраснелось от ветра, глаза у нее были живые и довольные. Я заметил:

— Ты выглядишь так, будто только что услышала хорошие новости.

Она широко улыбнулась:

— Так оно и было. Я не хотела говорить тебе, пока не придет подтверждение, но у меня есть место для твоей мамы в «Кастлегате».

— «Кастлегат»?

— Это прекрасное заведение, у них огромная очередь. Там самое лучшее обслуживание. У них фантастическая репутация.

Я не знал, что ответить. Маргарет нахмурилась:

— Я что-то сделала не так? Слишком поспешила? Просто я знала, как ты беспокоишься.

Я взял ее руку:

— Я в восторге. Я чувствовал себя таким виноватым, так стыдился того, что бросил мать в той ночлежке. Спасибо от всей души.

Она просияла:

— Можно перевести твою маму немедленно.

— Я все сделаю завтра.

Когда мы вернулись домой, я любил Маргарет как будто в последний раз. Она сказала:

— Было замечательно.

Может быть, это перебор, но на самом деле стало значительно лучше. Маргарет нужно было рано вставать на работу, так что я выскользнул из постели еще до часу ночи. Она уже спала. Я коснулся ее лица кончиками пальцев, провел указательным пальцем по подбородку. Даже во сне в ней ощущалась сила.

Когда я вышел на улицу, мимо проехало такси, но я слишком хорошо себя чувствовал и решил пройтись. Меня переполняло ощущение благополучия, и я хотел им насладиться. Подходя к Ньюкасл, я краем глаза заметил припаркованный там черный фургон. Когда я поравнялся с машиной, дверь открылась, и, прежде чем я успел что-то разглядеть, я получил удар по голове.

Темнота.

Когда я пришел в себя, первым ощущением была сильная боль за глазами. Я сидел на жестком стуле, но не был привязан. Я находился в каком-то подвале, сидел в торце длинного деревянного стола. За мной стояли двое мужчин в черных капюшонах. Я посмотрел перед собой и увидел человека, сидящего за другим концом стола. За ним тоже стояли двое в капюшонах, как будто мы играли в шахматы для бедных. Вокруг стола выстроились люди в капюшонах с отверстиями для глаз, носа и рта. Одеты все были в темные повседневные одежды, но военного кроя.