Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 16 из 32

— Ты заберешь меня домой?

Домой. У нас нет настоящего дома и никогда не было. Мы жили в доме, где постоянно кипела враждебность, и всё по ее инициативе. Я проговорил:

— Ну, конечно.

Глаза у матери были дикими и постоянно двигались. Она сказала:

— Сядь поближе, Джек, иначе они услышат. Скажут, что я была плохой девочкой.

Я просидел у нее двадцать минут, показавшихся мне двадцатью годами. Она уже была близка к тому состоянию, которое ирландцы называют seafoid, имея в виду человека, у которого размягчились мозги, или, как сейчас говорят, который стал овощем. Когда я уходил, мать сказала:

— Помолись Ей, чтобы спасла меня.

Когда матрона открывала дверь, я заметил:

— Там старик на скамейке, так он назвал ваше заведение ночлежкой. Это еще слабо сказано.

Она с грохотом захлопнула за мной дверь.

Вернувшись в гостиницу, я задумался о приятеле Джеффа и решил, что я практически ничего не могу сделать. Я решил, что если Пэт Янг невиновен, то с ним ничего не случится. Я сам ни на минуту не поверил в это дерьмо, но пришел к выводу, что мое вмешательство не поможет, поэтому я ничего и не стал делать. Что касается моей матери, то единственным решением мог быть ее перевод в другую богадельню. Я знал, что хорошее заведение стоит дорого, а я не мог себе такого позволить. И опять я ничего не сделал.

Зазвонил телефон, и я обрадовался, что он отвлечет меня от моих мыслей. Это была женщина-полицейский. Начала она с того, что сказала:

— Я достала книгу.

— Блеск. Не могли бы вы занести ее сюда?

Молчание. Мне пришлось сказать:

— Ридж, вы слышите?

В ее ответе ясно чувствовалось возмущение.

— Вы что, решили, что я служу у вас посыльным?

— Нет… Я…

— Вы вечно определяете время, условия и место наших встреч.

Разве?

Я спросил:

— Разве?

Она не сочла нужным ответить, только сказала:

— Сегодня мой день рождения. Маргарет угощает меня ужином в ресторане гостиницы «Берег Коннемара». Приходите в комнату для отдыха после кофе, скажем, в девять вечера?

— Но ведь это…

— Да, Коннемара… могли бы вспомнить, что я там живу.

— Туда далеко добираться. Как я туда попаду?

Готов поклясться, она рассмеялась. С ехидством предложила:

— Садитесь на автобус. Если они увидят вашу трость, то могут довезти за полцены.

Клик.

Я вчистую проиграл этот раунд. Было время, когда Ридж была почтительной, даже покорной. Я ее определенно подавлял. Как и в случае со всеми остальными знакомыми мне женщинами, время позаботилось о той зыбкой власти, что я имел. Я позвонил на автобусную станцию и через тридцать минут и ряда неприятных манипуляций узнал расписание. Мне пришлось действовать по инструкции: для получения информации нажимать на кнопку 1, для заказа билетов — на кнопку 2, для бронирования мест на заранее оплаченные выходные — на кнопку 3. Кнопки для обычной вежливости, похоже, не было в природе.

В моей голове звучала песня, которую я никак не мог узнать. Включил радио, и, надо же, бывают ведь такие совпадения, они передавали именно эту песню. Пинк, «Как таблетка». Почему-то, слушая ее, я почувствовал себя старым. С чего это я стал слушать это «противоядие» против Бритни? Иногда на тебя сваливается слишком много информации. Начали передавать новости. Полиция говорила, что есть человек, который помогал им с расследованием нападения на школьницу. Его отпустили, не предъявив обвинений. Я позвонил Джеффу, и тот подтвердил, что да, это был Пэт, его отпустили. Я сказал:

— Значит, теперь не о чем беспокоиться.

Он промолчал, и я спросил:

— Джефф?

Его голос звучал напряженно.

— Меня не полицейские беспокоят.

И повесил трубку. Я хотел перезвонить ему, но передумал. Этот вопрос я теперь мог вычеркнуть из своего списка. Пришла почта, которую доставила мне в комнату Джанет. Она спросила:

— Разве это не чудо?

— Почта?

— А, не шутите надо мной. Я о вашем пьянстве.

— А, да, конечно.

Джанет тепло мне улыбнулась. Я просто ощущал исходящую от нее симпатию. Сказала:

— Вы молитесь, мистер Тейлор?

— Гм, да, разумеется, и по-ирландски тоже.

И не полностью солгал. Когда я читал молитвы, а было это в глубоком детстве, я читал их по-ирландски.

Она протянула мне листовку:

— Это ноябрьский список умерших.

На одно странное мгновение я подумал, что Джанет дает мне список тех, кто умрет в этом месяце, потом сообразил, что это список дат для Кладбищенского воскресенья и месс, которые состоятся в течение месяца. Она сказала:

— Теперь вы сможете навестить тех, кого любили. Я знаю, вы по ним скучаете.

Она была права.

Потом добавила:

— Какая ужасная погода.

И ушла. Я смял листовку в комок, бросил на пол и попытался пнуть, как мяч.

Это я плохо придумал.

Бедро пронзила боль, и мне пришлось передохнуть. Будь я суеверен, да к тому же ирландец, я бы решил, что это наказание за насмешку. Я посмотрел на почту. Два письма. В одном говорилось, что у меня есть возможность бесплатно поесть в «Рэдиссоне», если я заполню карточку о благонадежности. Второе было от адвоката Стюарта, к которому был приложен чек на значительную сумму. Из письма явствовало, что если я недоволен, то сумма может быть легко увеличена. Я был доволен.

Устроившись как можно удобнее на подушке, я постарался не думать о матери.

Сосредоточился на новом плане. Когда-то это была квартира рядом с Гайд-парком. Все было спущено в унитаз. Нельсон Элгрен уже давно был одним из моих любимых писателей. В конце своей жизни, пройдя через нищету, литературную обструкцию, болезнь сердца, он наконец поселился в Сэг-Харборе. Старый городок китобоев, где он мог передвигаться на велосипеде, да и до Нью-Йорка можно было добраться поездом. Мне очень нравился дом, который он в последние годы снимал. Около океана, и всего 375 долларов в месяц. Там были маленький дворик, камин и достаточно места, чтобы он мог разместить все вещи, которые годы держал на складе. Недалеко от него жил Е. Л. Докторов, через дорогу — Бетти Фридан и в соседнем городке Курт Воннегут.

У меня имелась небольшая книжка, в которой я иногда вел учет расходов и записывал номера телефонов. Остальные страницы были пустыми. Я взял черный фломастер и написал:

СЭГХАРБОР,

ИЛИ БАНКРОТСТВО

Какой бы сумасшедшей ни была эта мечта, я почувствовал себя лучше.

Календарь с пурпурным сердцем провозглашал: «Будь смиренен перед Господом».

Я не слишком опытен в смирении, но я хорошо знаю, что такое унижение.

Я решил купить подарок Ридж на день рождения. Что можно купить женщине-полицейскому, да еще лесбиянке, которая тебя практически ненавидит?

Колючую проволоку?

На углу рядом с гостиницей был магазин. Несмотря на его близость, я многие годы избегал туда заходить. Еще когда я был полицейским, я предупредил владельца, чтобы он не слишком завышал цены. Он сказал:

— Ты, щенок, я продавал твоей старой матери в долг, когда у нее не было горшка, чтобы поссать.

Вот так

Я был уверен, что он все еще заправляет в магазине, но увидел за прилавком его абсолютную копию — сына. Я думаю, мы с ним вместе учились в школе. Я произнес:

— Симус.

Он поднял руку, чтобы заставить меня замолчать. Я не в восторге от таких жестов. Передавали новости. В Белфасте распяли молодого человека. Его так избили сначала, что родной отец не узнал. Симус протянул руку, выключил радио и сказал:

— Джек Тейлор, вы нечасто к нам заглядываете.

Снова фраза не пришлась мне по душе. Мне хотелось сказать: «Надо же, а ведь ты такой привлекательный».

Но вместо этого спросил:

— Как отец?

— Умер, спасибо.

Я не успел ничего сказать — в магазин вошел иммигрант, и Симус мгновенно насторожился. Как будто кнопку нажали: глаза сузились, и он рявкнул:

— Что надо?

Человек сразу смешался: ему знаком был этот тон. Опустив глаза, он проговорил: